Операция "Рагнарёк" - Андрей Юрьевич Журавлёв

оказались самым страшным противником, которого Кэрол могла бы вообразить.

Словно сотканные из зеленоватого тумана, в котором расплывчатыми чертами угадывались древние воины в кожаных доспехах или плохоньких кольчугах, вооруженные грубыми бронзовыми мечами, привидения просочились сквозь строй, облепив людей густой леденящей дымкой. Призрачные мечи не наносили ран, хотя древние воины вовсю пытались рубить живую плоть. Но и сами они были неуязвимы для любого оружия, даже серебряные или заговоренные пули оказались бессильны, даже фламберг Кэрол, зачарованный гномьими рунами, проходил через туман, не встречая сопротивления, словно она пыталась рубить голограмму.

Но липкий холод вытягивал силы, замедлял движения, смущал разум. Рыжая отчаянно сопротивлялась дремоте, вползающей в мозг, заставляющей опустить руки, сдаться, лечь и умереть, присоединившись к армии призрачных бойцов. Рядом с ней уже несколько солдат действовали как автоматы, на механические сердца и нейропроцессоры смертный холод не влиял никак. Но, возможно, настоящая смерть была даже лучше такого превращения в бездумного робота, запрограммированного только на войну и убийства.

Рыжая чуть было не приказала отступать, но в последний момент отказалась от этой мысли. У них, в отличие от обычных людей, был хотя бы шанс продержаться до… До чего? Кэрол оглянулась через плечо, высматривая магическую поддержку. Традиционалисты, убедившись, что ни файерболлы, ни молнии не наносят призракам ни малейшего вреда, снова сосредоточили огонь на наседающих на Интербригаду зомби. У вампиров своих хлопот был полон клыкастый рот, и, к тому же, Рыжая не была уверена в том, что Сородичи настолько мертвы, что леденящий туман их не остановит. Или, еще хуже, уничтожив всю оставшуюся человечность, высвободит в них Зверя, превратив в толпу обезумевших кровопийц, без разбора рвущих своих и чужих.

Еще дальше, почти у самой грани, между Традициями и Капеллой, в лагере Технократов наблюдалось усиленное движение. Немногочисленный Штурмовой отряд Итерии Икс прикрывал Техномагов, возившихся вокруг здоровенного устройства, похожего на пушку с граммофонной трубой вместо ствола. Никелированная поверхность трубы ярко блестела в лунном свете, переливаясь разноцветными сполохами отраженных магических огней. Десантники и Штурмовики из конвенции «Покорителей Бездн» принять участие в битве не смогли, Глубокий Космос неожиданно активизировался, словно чудовища, обитающие там, почувствовали, что сейчас самое время ударить в спину обитателям Земли.

Чем они там занимались, Рыжая даже предположить не могла, но очень надеялась, что это хоть как-то связано с их проблемой. Оставлять Контингент на съедение призракам было не только противно, но и попросту глупо. Но и отход казался преждевременным, по крайней мере, вампирам надо было дать время покончить с зомби.

Кэрол снова взмахнула фламбергом, чтобы хоть чем-то себя занять. Иллюзия боя помогала сопротивляться леденящему отупению и сводящему мышцы холоду. Клинок неожиданно наткнулся на мягкую плоть, и голова полетела влево, а тело осело к ее ногам без единой капли крови. Холод чуть-чуть отпустил.

Яркое сияние, ударившее из раструба «пушки», материализовало призраков, вернув их из параллельного измерения, только слегка пересекающегося с текущей реальностью. Взметнулись вверх тяжелые и грубые мечи, боевой клич на древнем языке огласил поле битвы. Но это уже не имело значения, холод отступил, пули и клинки разогнавшихся до предельной скорости и силы солдат разили противника десятками. Трупы, впрочем, исчезали без следа, и скоро только теплый желтоватый свет, все еще бьющий из магической трубы, напоминал о грозном противнике с «того света».

— Ну, кто еще мечтает о загробной жизни? – хмыкнул подошедший к Рыжей Сэмюэль, выключая камеру.

— Молодцы, что догадались это снять, — улыбнулась Кэрол, — камера – страшное оружие в правильных руках.

— Тогда мы пошли, — кивнул стоящий рядом с другом Пауль, — еще кучу кадров настрелять нужно.

*— Bara völdin – Только силой. Боевой клич викингов

157. Равнина Вигридр. Рагнарек (продолжение)

Эйнхерии наступали «свиньей», узким клином с растянувшимися назад флангами, кольцом прикрывавшими вождей и их личную дружину. Там же находились и немногочисленные лучники, воины Вальхаллы предпочитали в бою меч или секиру, ведь только это оружие почиталось достойным руки того, кто стремится в Золотой Чертог. Плотная стена щитов прикрывала шедших в тесном строю воинов, края верхнего и нижнего ряда перекрывались внахлест, защищая эйнхериев от стрел противника.

— Неравный бой, — покачал головой Фионнбар, принимая из рук оруженосца высокий шлем, увенчанный сапфировой звездой, — они знают, что смерть – это лишь мимолетный сон, а завтра снова бой на Бранном Поле. Что будет с теми Ши, кто падет в бою здесь, в междумирье? Вечное ничто или возрождение в Авалоне?

— Не все ли равно, — пожал плечами Джереми, — для этого мира они будут потеряны. Но разве не в наших сердцах живут Дагда и Луг, Морриган и Бригита? Славная ночь для битвы, братец. И пусть мечи споют победную песнь.

— Пора забыть об Авалоне, — сурово произнес Сигурд, — для мира занимается новая заря, и, если рассвет окрасится нашей кровью, не жаль. Лишь бы взошло солнце.

Князья других Домов, движимые теми же чувствами, что охватили сейчас Князя Фионна, хотели вообще запретить своим подданным идти в бой. Лепреконы, брауни, слуаги и прочий Малый народец, здесь, между мирами, могли погибнуть окончательно, потеряв надежду на новое возрождение в человеческом теле. Что ожидало Ши, оставалось неясным.

Фионнбару понадобилось все его красноречие, чтобы убедить Совет отпустить на битву хотя бы три Дома, участвовавших в войне с орками. А Малому народцу дозволено было лишь ухаживать за ранеными, оставаясь за пределами Равнины.

Подошла Уна, в легкой кирасе поверх плотного и узкого платья синего бархата, в серебристом полушлеме, с уложенными на затылке тяжелыми косами. На поясе у Княгини висел меч.

— Давно это было, муж мой, — тихо сказала она, — но моя рука все так же крепка, и не дрогнет, удерживая вожжи. Да не знают промаха твои копья, Князь.

— Пусть кони мчат, словно ветер, Княгиня, — улыбнулся Фионнбар, — навстречу судьбе и новому миру.

Фионнбар поднялся на колесницу, выпрямившись во весь рост и сжимая в руке копье. Уна на сиденье возницы натянула вожжи. Алое знамя с серебряным львом, оглядывающимся через плечо, развернулось на ветру, и вороные кони рванулись навстречу врагу.

Копья тонко засвистели в воздухе, вонзились в щиты, прикрывавшие голову «свиньи», опрокидывая бывалых воинов, лучших бойцов Вальхаллы, на мерзлую землю. Когда-то люди поклонялись Князьям Холмов, как местным божествам, как малым Силам, и, пусть с тех пор вера в их могущество угасла, и их