Иудейские древности. Иудейская война - Иосиф Флавий

5. В это время Агриппа, сын Аристобула, убитого своим отцом Иродом, отправился к Тиберию, чтобы обжаловать перед ним тетрарха Ирода. Когда тот отклонил его жалобу, Агриппа все-таки остался в Риме и старался снискать себе милость римской знати, в особенности же сына Германика, Гая, бывшего тогда еще частным лицом. Раз на обеде, данном им в его честь, он, наговорив ему много учтивостей, в заключение вознес руки вверх с молитвой о том, чтоб Бог сподобил его вскоре после смерти Тиберия поздравить Гая как властелина мира. Один из его слуг донес об этом Тиберию; император тогда так рассердился, что приказал заключить Агриппу в оковы и заставил его шесть месяцев томиться в заточении и терпеть жестокое обращение, пока он сам, процарствовав 22 года 6 месяцев и 3 дня, не умер (34 до разр. Хр.) [1061].

6. Едва Гай сделался императором, как он освободил Агриппу из тюрьмы и назначил его царем[1062] над тетрархией Филиппа, который тем временем умер (34 до разр. Хр.) [1063]. Зависть к царству Агриппы возбудила желание в тетрархе Ироде сделаться также царем. Главным образом побуждала его стремиться к этому жена его Иродиада[1064], которая упрекала его в бездеятельности и говорила, что свидание с императором могло бы послужить ему удобным случаем для расширения его владений; уже если император Агриппу из простого подданного сделал царем, то он бы его, тетрарха, наверное возвел в это достоинство. Ирод дал себя уговорить и прибыл к императору, но за свою ненасытность был наказан ссылкой в Испанию (31 до разр. Хр.). Агриппа, последовавший по его стопам в Рим, получил теперь от Гая и тетрархию Ирода (30 до разр. Хр.) [1065]. Жена последнего пошла за ним в изгнание, в котором он и умер.

1. Император Гай до того возгордился своим счастьем, что он сам себя считал Богом и требовал, чтобы другие также величали его Богом. Точно так же, как он у собственного своего отечества похищал лучших и благороднейших людей, он простирал свои злодейства и на Иудею. Он послал (31 до разр. Хр.) Петрония во главе войска в Иерусалим для того, чтобы водворить в Храме его статуи, и дал ему инструкцию: в случае какого-либо сопротивления со стороны иудеев самих противоборцев убить, а весь остальной народ продать в рабство. Но Бог принял на себя заботу об этих приказаниях[1066]. Петроний выступил из Антиохии против Иудеи с тремя легионами и многими сирийскими союзниками. Одна часть иудеев не придавала еще значения слухам о войне; другая же часть, которая верила этим слухам, не знала, как обороняться, и находилась в большом затруднении. Вскоре, однако, страх сделался всеобщим, ибо войско уже стояло у Птолемаиды.

2. Птолемаида лежит на границе Галилеи, на большой равнине. Это приморский город, окруженный горами: с восточной стороны, на расстоянии шестидесяти стадиев от города, возвышается галилейский горный хребет; к югу, в ста двадцати стадиях – Кармел; на севере, через сто стадиев – высокая гора, прозванная местными жителями Тирской Лестницей. В двух стадиях от города протекает очень маленькая речка Бел, где находится памятник Мемнона и близ которой открывается весьма замечательное место, величиной в сто локтей. Оно имеет вид котловины, и из нее добывают стеклянный песок[1067], который, как ни исчерпывается массами останавливающимися судами, каждый раз вновь восстановляется, так как ветры, как будто нарочно, пригоняют туда извне сверкающий песок; накопляясь в яме, он быстро превращается в стекло. Но еще более удивительным кажется мне то, что стекло, которым изобилует эта местность, имеет свойство вновь превратиться в песок. Такова природа этой местности.

3. Иудеи между тем собрались с женами и детьми в Птолемаидскую долину и трогательно умоляли Петрония пощадить отечественные обычаи, а затем и их собственную жизнь. Огромное число просящих и настойчивость их просьб произвели на него такое впечатление, что он оставил в Птолемаиде войско и статуи, сам отправился в Галилею, созвал весь народ и влиятельнейших лиц, каждого в отдельности, в Тивериаду и здесь, поставив им на вид могущество римлян и угрозы императора, пытался доказать им, насколько несправедливо и неразумно их желание. Все подчиненные народы поставили рядом с другими богами также и статуи императора, а если одни только они будут сопротивляться такому порядку, так это будет признано равносильным почти бунту, связанному вдобавок с оскорблением личности императора.