Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.) - Коллектив авторов

а затем принялась отхаживать ее. Лишь после этого та с трудом начала дышать, и потом ее состояние улучшилось.

Чхве Чхок позвал Чэнь Вэйцина и сказал:

– Твоя дочь тоже пришла!

Чхве Чхок попросил Хунтао, чтобы та рассказала своему отцу обо всем, что случились прежде.

Все, кто был в доме, каждый обнимал своего ребенка, кричал, плакал. Эти звуки сотрясали округу. Все соседи поначалу сочли происходящее странным, но после того, как услышали рассказы Огъён и Хунтао о том, что тем пришлось пережить, стали хлопать себя по коленям, восхищаться, спорить, а затем пересказывали услышанное по всей округе.

Огъён сказала Чхве Чхоку:

– То, что происходит у нас сегодня, это лишь благодаря заботе Пятиметрового Будды. Я слышала, что его золотое изваяние повреждено вместе с монастырем, людям негде найти опору в жизни и молиться.

Священный Дух, находясь на Небесах, не позволил нам умереть и дал жизнь. Разве не следует подумать, как его отблагодарить?

После этого они приготовили все необходимое для церемонии приношения Будде, отправились в разрушенный храм, очистили себя и вознесли молитвы.

После Чхве Чхок и Огъён, заботясь о старших по возрасту – родителях и ведя за собой младших – сыновей и невесток, стали счастливо жить в старом доме, который находился за Западными воротами Намвона.

* * *

Да-а! Отец и сын, муж и жена, свекор и теща, старший и младший братья были в разлуке и жили в разных странах, тридцать лет тосковали друг о друге. Поддерживали свое существование на вражеской территории, скитались по землям, полным смерти и, в конечном итоге, счастливо встретились. Все, чего они хотели, исполнилось. Разве такое может свершиться только благодаря человеческим усилиям? Несомненно, это Небо и Земля, будучи растроганы их искренностью, совершили подобное удивительное дело. Даже Небо не может идти наперекор искренним чувствам женщины.

Подобно этому, невозможно скрыть истинные чувства!

Когда я некоторое время жил в Чупхо, что в пятнадцати верстах к югу от Намвона, Чхве Чхок приходил ко мне. Он рассказал поведанную выше историю о пережитом и попросил, чтобы я записал все его слова, так чтобы они не исчезли. Я не смог отказать Чхве Чхоку и записал более-менее точно главное из рассказа, который услышал от него.

Записал Соон[145] во вторую вставную луну первого года под девизом Тяньци[146], что под циклическим знаком синъю[147].

Часть 4

Понемногу обо всем

Занимательные рассказы

Пэк Туён[148]

Юноша из Андона

Ким Ангук был сыном Ким Сука, придворного министра и советника по вопросам литературы у самого государя. Его предки на протяжении трех-четырех поколений отличались дарованиями в сочинительстве, особыми талантами и хорошей репутацией, поэтому все занимали высокие посты в Ведомстве изящных письмен.

Ангук с детства отличался необычайно красивыми чертами лица и элегантным обликом, поэтому отец горячо любил и высоко ценил его, говоря:

– Этот ребенок и впрямь истинный сын нашей семьи!

Как только Ангук стал говорить, отец сразу решил научить его письму. Но прошло целых три месяца, а мальчик не смог понять и освоить даже два первых знака из учебника иероглифов «Тысячесловие» – «небо» и «земля». Это казалось странным. Отец подумал:

– Этот мальчик настолько красив лицом и статен обликом, что разве может он быть глупым, не иметь сообразительности и талантов? Может, он еще слишком мал, и его способности не успели раскрыться? Подождем несколько лет и тогда начнем его учить.

Через несколько лет отец снова стал учить сына грамоте, но тот, как и прежде, не мог ничего понять и запомнить. Это вызвало глубокое беспокойство.

– Раз ребенок и впрямь таков, это беда не только для него, но и для всей нашей семьи, авторитет которой будет непоправимо подорван!

С той поры отец стал учить сына днем и ночью и каждый раз нещадно его бранил. Были испробованы сотни тысяч способов, чтобы научить ребенка понимать грамоту, но он, как и раньше, не мог освоить даже простейших знаков «небо» и «земля». Прошел месяц, второй, затем год, и еще один. Незаметно Ангуку исполнилось четырнадцать лет. Как-то раз отец тяжело вздохнул, заплакал и сказал, обращаясь к самому себе:

– Я думал, он такой, потому что маленький, но ему уже четырнадцать лет, а он совсем необразованный. Разве есть где-либо в мире подобные ему? Слава наших замечательных предков пойдет прахом из-за этого недоросля. Я родил сына, из-за которого будут ругать и поносить предков; лучше избавиться от него, чтобы он не осмелился совершать церемонии поклонения предкам. К тому же, как только мне приходится иметь с ним дело, я сразу прихожу в ярость, и начинает сильно болеть голова. Выходит, никак нет возможности оставить в доме этого балбеса.

Сказав так, он стал искать способ избавиться от Ангука. Убить его было невозможно, а послать куда-нибудь подальше боязно: вдруг обнаружат? Так он и не смог ничего поделать. Поэтому, прежде всего, решил сделать так, чтобы тот не попадался на глаза.

К тому времени младшему брату Ангука – Ансе – исполнилось пять лет. И хотя внешне он был далек от совершенства, по природным дарованиям оказался намного способнее. Отец очень хотел, чтобы Ансе стал наследником рода, но это было невозможно по закону. Несмотря на все попытки выслать Ангука, чтобы об этом никто не знал, подходящего случая не представлялось.

В конце концов, вышло так, что младшего двоюродного брата отца – Ким Чхона – отправили служить помощником губернатора в далекий юго-восточный район Андон. Ким Чхон, с благодарностью отвесив поклон государю за высокое назначение, решил перед тем, как отправиться к месту службы, по дороге заехать к старшему двоюродному брату. Брат же попросил того взять с собой Ангука, сказав:

– Этот балбес по своей сути такой-то и такой.

По три раза на дню у меня возникает желание убить его, но сделать это я не в состоянии. Поэтому давно замыслил отправить его куда-нибудь подальше, но не мог найти подходящего места. Так и не принял решения. А ты направляешься в Андон помощником губернатора. Я прошу тебя взять с собой этого придурка и поселить его на веки вечные в Андо-не как простолюдина, чтобы никто на свете не узнал об этом.

Ким Чхон отказался и стал утешать:

– Брат, о чем ты говоришь? С древности и поныне разве не было в знаменитых высокообразованных семьях потомков, не способных к словесности?