Рубеж - Анатолий Рыбин

После попытки «противника» помешать подразделениям подняться в атаку наступила внезапная тишина. И в этот момент на фоне оседающего дыма по всей передней линии запрыгали, как живые, желтые флажки, сообщающие команду «Приготовиться к атаке».

Рассвет над степью вставал торопливо. У горизонта проступила розовая полоска — предвестница близкого восхода солнца. Но Крайнов не замечал ни рассвета, ни первых солнечных сполохов. Предстоящая атака в огневой зоне тревожила с каждой минутой все больше. Даже внимательный и осторожный всегда майор Вешкин начинал вызывать у него сомнение. В самом деле, ведь на таком широком участке действий, как этот, пожалуй, никакая осторожность не спасет.

На КП словно из-под земли вырос широкий и валковатый в движениях Вешкин. Крайнов оживился, схватил начхима за руки, обрадованно зашептал:

— Это хорошо, что вы здесь. Смотрите, Петр Сергеевич, чтобы никаких ЧП. Слышите?

Вешкин попытался отшутиться:

— Так все же как в бою. А в бою волос не жалеют.

— Не шутите. Дело-то серьезное.

— Но вы же проверяли все, товарищ майор. Проходы по вашему указанию расширены, трава, хоть и не положено, кое-где выкошена. А в отношении защитных средств и огнетушителей не беспокойтесь. Конечно...

— Что конечно? — Крайнов подозрительно посмотрел начхиму в глаза. Но тот не смутился, ответил спокойно:

— Коридорчики, говорю, будут все же горячие. И пламя по бокам высокое...

Между тем поднявшиеся в атаку цепи приближались к позициям засевшего на высоте «противника». Расстояние между атакующими и обороняющимися сокращалось с каждой минутой. Это Крайнов хорошо видел в бинокль и с беспокойством ожидал момента, когда огненный смерч охватит все поле.

И вот момент этот настал. Одновременно по всему склону высоты заплясали косматые густо-коричневые вихри, мгновенно раскалив воздух и небо. А наступающие цепи все двигались не останавливаясь. Каждый из бойцов должен был пройти сквозь это пламя и остаться невредимым, готовым к захвату укрепленных позиций.

Солдаты входили в зону огня по-разному. Одни врывались сразу, без колебаний, другие медлили.

По мере того как атакующие скрывались из виду, а пламя расширялось, росло, нетерпеливое желание быть там, рядом с цепями, все больше охватывало Крайнова. И когда вся рота Суханова исчезла в бешеной пляске огня и дыма, Крайнов, не в силах больше оставаться на батальонном КП, перепрыгивая через опустевшие траншеи и окопы, придерживая болтающуюся на боку сумку с противогазом, устремился за атакующими.

Он не пробежал еще и половины расстояния между исходной позицией роты Суханова и коричневым куполом высоты, как в глаза ему ударило едким горячим дымом. Выхватив из сумки противогазную маску, он проворно натянул ее на лицо и теперь уже не бежал, а с трудом шел, отыскивая малоприметные коридоры.

Через закопченные стекла Крайнов лишь на какой-то миг примечал возле себя то одного солдата, то другого, то сразу целую группу. В противогазах с ребристыми хоботами они казались непозволительно медлительными, похожими на тяжелых и неповоротливых водолазов. Впечатление это усиливалось, когда вместе с дымом взметывались оранжевые языки огня и все вокруг делалось мутно-желтым, почти непроглядным.

Прохождение сквозь зону огня заняло у роты не более получаса, а Крайнову показалось, что тянулось оно долгие часы. Внезапно донесся гул танков. Этот гул тек из-за склона высоты и быстро охватывал поле боя, вытесняя все другие звуки. «Противник» начал контратаковать.

Теперь взвод прапорщика Шаповалова, только что захвативший неприятельские противотанковые щели, должен был готовиться к бою с танками.

Крайнов повернул в расположение взвода. Сейчас ему нужно было в непосредственной близи увидеть действия мотострелков.

Когда он достиг противотанковой щели и прыгнул в нее, контратакующие были уже близко. Танки шли прямо на взвод, грозно покачивая бронированными башнями и громыхая быстро крутящимися гусеницами.

Крайнов всем телом ощутил мучительную дрожь земли. Потом земля полезла за ворот, в глаза, захрустела на зубах. Ядовитая гарь солярки будто клещами сдавила легкие. Но все это продолжалось какие-то мгновения. Когда же Крайнов высунул из щели голову, солдаты уже забрасывали танки гранатами. Одни из них взрывались на танках, другие — на земле, не достигнув цели.

— А люди! Как люди? — спросил Крайнов у появившегося перед ним Шаповалова.

— Двух человек нет в окопах, товарищ майор, — рядового Зябликова и ефрейтора Бахтина, — с тревогой в голосе доложил прапорщик.

— Почему нет?

— Отстали, наверно.

Кто-то из солдат заметил язвительно:

— Что там отстали! Сачканули. Под гусеницы-то лезть — кому приятно?

— Ясное дело, сачканули, — с уверенностью подхватил другой. — Бахтин, он лишь на словах герой.

Крайнов молча выбрался из помятой гусеницами щели, достал из футляра бинокль. Но в плавающих, сгустках дыма трудно было что-либо разглядеть. Не теряя времени, он заторопился назад по склону, где медленно затухало пламя. В небольшой канаве он увидел ефрейтора Бахтина, поднимающего с земли рядового Зябликова. У Зябликова подламывалась и волочилась правая нога.

— Что случилось? — с досадой спросил Крайнов. — Вывих, что ли?

— Не знаю, — морщась от боли, пробормотал Зябликов.

— А-а-а, черт! — Крайнов досадливо махнул рукой. — Вы мастера только о девках болтать.

— Не беспокойтесь, товарищ майор, кости целы. Я проверил, — объяснил Бахтин.

— Что вы меня успокаиваете! Смотреть под ноги нужно! — раздраженно бросил Крайнов.

Ефрейтор настороженно выпрямился.

— Ладно, — сказал Крайнов, — потом разберемся. Тащите Зябликова в лощину. Туда медпункт должен перебраться.

Появился с флажком в руке посредник, торопливо переводя дух, сообщил:

— В лощину нельзя, товарищ майор, оттуда вас контратакуют.

Только теперь Крайнов разглядел сквозь оседающие клочья дыма, что рота Суханова, повернутая вправо, отражала атаку мотострелков «противника», подброшенных из балки на двух бронетранспортерах.

«А ведь этого в плане не было, — подумал Крайнов. — Значит, командир дивизии в последний момент внес изменения, чтобы усложнить обстановку. И все же почему именно с этого фланга противник контратаковал Суханова?»

Крайнову сделалось тяжко. Он впервые в это утро вдруг почувствовал, что тактическая игра на склоне высоты развивалась как бы сама собой, без него, хотя он был здесь, на самом главном направлении.

«Наверное, зря я поторопился уйти с КП батальона, — мелькнуло у него в голове. — Хотел ведь ближе к передовой быть, чтоб командирам взводов помочь, подбодрить солдат в трудный момент. А получилось так, что сам в трудном положении оказался».