Рыцарь желания - Маргарет Мэллори

Словно острый нож вошел в сердце Уильяма, когда он наблюдал, как жена вспоминает о своем любовнике.

Ему была ненавистна сама мысль о ней с Рейберном, но Рейберн был ее мужем. Помогало лишь то, что она не испытывала к нему ни вожделения, ни привязанности. Но тот мужчина, о котором она теперь говорила, ее любовник — совсем другое дело.

Холод сковал его. Он встал. Ему надо было уйти, уйти подальше. Он не мог оставаться здесь.

Но до этого он должен был узнать еще кое-что.

— Тот рыцарь — отец Джейми?

Она кивнула.

— Как долго он был твоим любовником?

Кэтрин медлила с ответом, тогда он спросил:

— Он по-прежнему твой любовник?

Она широко раскрыла глаза.

— Нет! Этого не могло быть! Один раз — и все! Я клянусь!

— Один раз? — В его голосе звучал сарказм. — Просто чудо.

У нее нашлись силы сказать:

— Я всегда так и считала.

Он скрипнул зубами, пытаясь сдержать клокочущий в нем гнев.

— Где твой любовник теперь? Можно разыскать и убить его.

— Я узнала, что он умер от лихорадки, — сказала она, и печаль в ее голосе резанула его. — Это случилось вскоре после того…

У нее хватило здравого смысла не произнести, после чего, но воображение нарисовало ему картину извивающейся под тем мужчиной Кэтрин.

— Я вижу, вы считаете, что мне не следовало этого делать, — сказала она, вставая и сжимая кулаки. — Но я не сожалею. Нет! Рейберн убил бы меня, если бы я не зачала. И ты не можешь заставить меня жалеть, что Джейми появился на свет.

Уильям видел, как смягчалось ее лицо, когда она говорила о любовнике. О человеке, которого она «убедила» лечь с ней в кровать. Он узнал все, что ему нужно было узнать; больше он не мог вынести.

— О чем я, Уильям Фицалан, сожалею, так это что я была так глупа, что рассказала тебе все! — Теперь она кричала на него, слезы текли по ее лицу. — Я верила, что ты поймешь, что у тебя не появится этих ужасных мыслей обо мне.

Он почти не слышал ее.

Последнее, что он увидел, прежде чем хлопнул дверью, была рыдающая Кэтрин, стоящая посередине комнаты с руками, закрывающими лицо.

Каким идиотом он был, что верил ей.

Эдмунд со Стивеном отскочили, когда мимо них вниз по ступенькам вихрем промчался Уильям. Он был в такой ярости, что, казалось, не видел их. Но Стивен, который ничего не упускал из виду, заметил улыбку на лице Эдмунда. И задумался, что она означала.

После пагубного разговора с Уильямом Кэтрин не отважилась покинуть их комнаты. За час до ужина ее отыскала Элис.

— Миледи, — сказала Элис, быстро присев, — у ворот бродячие певцы. Стража хочет знать, пускать их или нет. Так как лорд Фицалан уехал на охоту, я сказала им, что спрошу у вас.

— Ты знаешь этих менестрелей?

— Да, конечно! Мы не раз с удовольствием их слушали. — Элис нахмурилась и склонила голову набок. — Последний раз это было, кажется, незадолго до того, как у нас появился лорд Фицалан.

Да, Кэтрин их знала. Одного из них слишком хорошо.

— Пожалуйста, миледи. Ведь на вашей свадьбе у нас не было музыкантов. — Элис старалась сдерживать эмоции. — И они всегда приносят новости, бродя по свету.

— Это так, — согласилась Кэтрин. — Я сама скажу страже, чтобы открыли ворота.

Когда они с Элис шли к воротам, ее окликнул Стивен. Она оглянулась и увидела, что он сбегает по ступенькам с внешней стены замка.

— У ворот бродячие музыканты! — выпалил он, подойдя и приспосабливаясь к ее шагу.

— Клянусь, Стивен, ты узнаёшь новости быстрее, чем любой другой в замке Росс, — сказала она, покачав головой. — От тебя ничего не укроется, ни один секрет не продержится долго.

Она посмотрела на него сбоку, не замедляя шаг.

— Как это у тебя получается?

Вопрос был риторическим, но Стивен ответил:

— Я завожу друзей среди слуг, приношу выпить страже.

Помолчав, он добавил:

— И я слушаю.

— Под дверьми?

Стивен предпочел ей не врать, он только широко раскрыл глаза с преувеличенной невинностью во взгляде.

— Осторожней, — укорила она его. — Может случиться — ты услышишь то, что тебе не следовало бы слышать, и это дорого тебе обойдется.

Подойдя к воротам, она увидела знакомые пестрые одежды и лица менестрелей. Эта труппа издавна посещала замок, она не могла и припомнить, когда это началось, и всегда встречала теплый прием.

Кэтрин дала знак поднять решетку и вышла вперед со словами: «Добро пожаловать! Добро пожаловать!» Каждого она поприветствовала улыбкой, а они по очереди кланялись ей.

Роберт Фасе поцеловал ей руку и дерзко ухмыльнулся. Этот отчаянный малый с глазами цвета морской волны и слишком длинными светлыми волосами был, как всегда, неотразимо хорош собой.

Роберт появился в труппе три года назад. Никто не знал, откуда он взялся, а сам он не открывал этого, но он говорил по-французски, по-английски, по-валлийски одинаково хорошо и мог скопировать любое произношение. А пел он так, что мог заставить плакать и ангела.

По крайней мере ангельские существа женского рода.

Кэтрин приходилось видеть, как спешащие по делам служанки натыкались на спящих собак, потому что не могли отвести от него глаз. Она вздохнула и покачала головой. Они будут соперничать за его внимание, и в ближайшие недели ей придется поволноваться из-за возможных неприятностей.

Роберту достаточно было подмигнуть, и высокородные леди зазывали его в свои спальни столь же часто, как и служанки. Она подозревала, что именно таким способом он добывал самые ценные сведения.

Ей надо было как-то увидеться с ним без свидетелей. Сразу поговорить стало невозможно из-за вездесущего Стивена. Придется обождать и встретиться с ним позже.

Сидя за ужином рядом с сухо державшимся Уильямом, Кэтрин почти осязала его гнев. Он больше молчал, а ей не сказал ни слова.

Прекрасно. Она тоже была сердита. Разочарование в нем не в меньшей степени способствовало ее плохому настроению, чем его враждебность.

Хорошо хоть, что появление музыкантов ослабит напряжение. Она сожалела, что не приберегла сюрприз до конца ужина.

Кэтрин подождала, пока не подали последнюю перемену из компота, халвы, сладких пирожков и лепешек. По ее кивку двое слуг встали у входа и распахнули тяжелые двери. В зал с песней вошли менестрели, играя на флейтах и арфах.

Зал взорвался рукоплесканиями и криками одобрения.

Как она и надеялась, музыканты дали желанную передышку от напряжения, создаваемого ожиданием очередной конфронтации с мятежниками. Даже Уильям, казалось, на время оживился и с удовольствием слушал музыку.