Игра во мнения - Полина Дашкова

Одной из первых покупок на деньги, полученные за клип, был видеомагнитофон.

Глубокой ночью, когда дочь и жена спали, Петр Иванович вставал и прокручивал записи рекламных клипов по несколько раз. Так в раннем детстве он вставал ночью, залезал на табуретку, открывал буфет, чтобы потихоньку съесть шоколадную конфету. В детстве от шоколада у него был диатез, и съедать разрешалось понемногу.

Вскоре Петра Ивановича стали узнавать на улицах. На него глазели, ему улыбались, с ним здоровались незнакомые люди и называли Ванюшей или Петровичем. Вышел второй клип, потом третий.

Из подвального помещения с железной дверью «АО ИПЧИ» переехало в маленький симпатичный особняк неподалеку от Патриарших. Был потрясающий банкет в честь новоселья. Петра Ивановича, конечно, тоже пригласили вместе с супругой, и пожилая пара скромно млела от обилия деликатесов и знаменитостей.

Петр Иванович увидел Регину. Она царственно подплыла к нему в открытом серебряном платье, все такая же тонкая, синеглазая и надменная, словно не прошло тьмы лет и не существует старости. Она улыбнулась, знакомясь с его супругой. Она сказала им обоим несколько ласковых слов и уплыла.

На банкете случилось еще одно знаменательное событие. К Петру Ивановичу подскочила стриженая энергичная девушка, пожала руку и пригласила на телевидение, принять участие в ток-шоу.

В тот день Петр Иванович долго и тщательно брился, чистил ботинки и вылил на себя полбутылки французского мужского одеколона. Когда он приехал, его не оставили в фойе ждать начала съемки вместе с обычной публикой. Энергичная девушка провела его в комнату отдыха, познакомила с ведущей, весьма знаменитой и красивой женщиной. Они даже вместе выпили кофе и поговорили о погоде.

Посередине студии стояли кресла. В них сидели герои, два мужчины и две женщины. Вокруг, на стульях, сидела разнообразная публика. По студии ходила красивая ведущая с микрофоном. Петра Ивановича посадили среди публики, но в первый ряд. Перед самым началом съемки вышел толстый маленький человек, лысый, но с кудрявыми рыжими бачками, и тонким пронзительным голосом стал объяснять публике, что не следует стесняться и подавлять свои эмоции. Затем включили камеры. Двое мужчин в креслах возбужденно заговорили о том, что мужчины лучше женщин. Женщины принялись возражать. Все четверо нервничали и кричали друг на друга. Beдущая просила успокоиться, не переходить на личности и выбирать выражения.

Было нестерпимо жарко. Петра Ивановича предупредили заранее, что ему придется высказать свое мнение. Пока говорили другие, он мучительно думал, но так и не придумал никакого мнения. Когда ведущая подошла к нему с микрофоном, он сказал, что главное, чтобы человек был хороший, а остальное не важно. С ним все согласились и захлопали.

Через несколько дней Петра Ивановича пригласили на другое ток-шоу. Там пожилая грустная дама жаловалась на своего мужа, который ушел от нее к другой даме, молодой и веселой. Потом вышел этот самый муж и стал объяснять, почему он так поступил. Явилась молодая веселая дама и подтвердила, что он не хотел никого обидеть. Петру Ивановичу следовало высказать мнение, и он сказал, что в жизни все бывает. Опять ему аплодировали.

Когда он собирался на четвертое или пятое ток-шоу, оказалось, что у его выходного пиджака заметно лоснится воротник, а на синем пуловере, который можно надеть вместо пиджака, большое масляное пятно. Следовало пополнить гардероб, но денег, полученных за первые три клипа про Ивана Петровича, почти не осталось. Он позвонил молодому человеку Гоше с лицом в скобках, тому самому Гоше, который руководил съемками рекламных клипов, узнать, когда начнутся дальнейшие съемки и нельзя ли получить небольшой аванс. Но телефон не отвечал.

Всю следующую неделю Петр Иванович нервничал. Он пытался связаться со своим бывшим сокурсником Дмитрием Петровичем, с васильковой дамой, похожей на райкомовского работника, но все тщетно. Жена его обратила внимание, что клипы про Ивана Петровича совсем перестали показывать.

Петр Иванович отправился в район Патриарших, к особняку, в котором совсем недавно проводился шикарный банкет и плавала среди шампанского, икры и знаменитостей нестареющая Регина в серебряном платье.

Была осень. Под ногами шуршали сухие яркие листья. Петр Иванович подошел к воротам особняка и увидел ремонтные леса, зеленую сетку, горы песка во дворе. Солнце ударило в окно соседнего дома, вспыхнуло густое зарево, ослепительное, нереальное. Петр Иванович постоял, повздыхал и отправился домой.

Клип с рестораном и интересной дамой оказался последним. Широкие слои населения скупили чрезвычайно много акций, «АО ИПЧИ» испарилось вместе с деньгами.

Дальше был скандал, уголовное дело, митинги обманутых вкладчиков. Жена боялась, чтобы Петр Иванович выходил на улицу и тем более участвовал в ток-шоу. Но все обошлось. Обида широких слоев населения на «АО ИПЧИ » никоим образом не коснулась лично Петра Ивановича. Его разыскали представители одной небольшой, но шумной политической организации. Эта организация боролась за справедливость. Петра Ивановича попросили выступить на митинге и осудить не только «АО ИПЧИ », но и власть, которая позволяет всяким мерзавцам грабить простой народ. Речь ему написали заранее. Он выступил. Ему аплодировали.

Вскоре он стал членом этой организации, получил красный членский билет и должность заместителя исполнительного секретаря по пропаганде и разоблачениям.

Должность, в общем, небольшая, но кое-какие деньги иногда платят. Петр Иванович продолжает посещать ток-шоу, выступать на митингах, заседать в комиссиях и участвовать в разных мероприятиях. Он говорит много и вдохновенно, он высказывает свое мнение о государственном устройстве и гомосексуализме, о супружеской верности и клонировании, о конфликте поколений, о приватизации, проституции, сублимации. Иногда его просят высказать нечто особенное, скандально-разоблачительное, и за это платят потихоньку, «черным наликом». Он разоблачает, критикует, негодует, советует, поддерживает и одобряет. Он красит волосы и брови в сочный каштановый цвет. Он четко обозначен в пространстве.

Когда кончается мероприятие, он едет домой на метро. Машины у него нет. В вагоне он раскрывает газету или журнал, читает рецензии на ток-шоу и полосы светской хроники, разглядывает фотографии, и, если где-нибудь, например, в перечне присутствующих на мероприятии, мелькает его имя, он заметно краснеет.

Ехать ему далеко. Живет он на окраине, то ли в Солнцево, то ли в Бибирево. От метро надо еще ехать на автобусе четыре остановки. Если не холодно и нет дождя, он идет пешком.

Сначала он проходит вдоль сверкающих круглосуточных торговых рядов, где пахнет свежими цветами и пригорелым куриным жиром. Грохочет музыка, зычным матом перекликаются кавказцы, и цветочницы кричат: «Ро-озы, ро-озы, розы, розы!», словно сзывают к кормушке одноименных домашних животных. Иногда он заходит в продовольственную палатку, покупает хлеб, сардельки, молоко. Потом надо пересечь площадь. Там ужасное движение, и вечно сломан светофор. Он ступает на мостовую так, словно сквозь ботинок пробует пальцами ледяную воду, и потом неуклюже бежит, тревожно озираясь по сторонам, вздрагивая от резких сигналов, щурясь на наглый свет фар. Всякий раз, оказавшись на тротуаре, он сквозь хриплую одышку торжественно произносит одно и то же слово: «Адреналин!» и уже бодрей семенит дальше, через длинный жидкий сквер, от квартала к кварталу, вдоль ровных рядов сизых, расчерченных на клетки панельных коробок, мимо темного здания школы, где когда-то училась его дочь. Она теперь живет в США, в городе Бостон, все не может найти работу, получить грин-карт и выйти замуж. Каждый раз, проходя мимо школы, Петр Иванович сам не замечает, что вздыхает, грустно, прерывисто, пунктирно. Дальше у него на пути здание районной поликлиники, похожее на обувную коробку, Там до сих пор работает его жена.