Воин по зову сердца - Терри Гудкайнд

Сейчас тебе предстоит сделать выбор. Ты можешь или взглянуть в лицо суровой правде, в лицо фактам, или остаться ребенком. Сейчас ты можешь выбрать Сэмми, быть ребенком, отворачивающимся от истины, или стать Самантой, храброй молодой женщиной, которой я восхищался.

Она скрестила худые руки на груди.

– Я Сэмми. Это имя дала мне мать. Так называли меня люди моего поселения. Сэмми, не Саманта. Я не хочу носить имя, которое вы стремитесь мне навязать. У вас нет на это права.

Ричард вздохнул.

– Пожалуй, в этом ты права. Если ты не желаешь слышать правду, даже если она касается твоей матери – особенно если она касается твоей матери, – то, пожалуй, ты все еще девочка, все еще Сэмми и действительно не готова зваться Самантой. Но ты не сможешь всегда отворачиваться от правды.

– Я не отворачиваюсь от правды. Я просто не верю ни одному вашему слову. Не думаю, что в них есть хоть крупица правды. Я знаю правду. Правда в том, что вы лжец. Все, что вы говорите о моей матери, это ложь, которую вы придумали, чтобы скрыть настоящую правду; вы убили ее.

– С чего бы я вздумал причинить вред твоей матери, будь она столь чиста, как тебе хочется верить? Зачем мне это? Правда в том, что я не стал бы этого делать. – Ричард снова покачал на руке путевой дневник. – Все это здесь. Можешь прочитать сама.

– Вы решили, что я подумаю, будто это что-то доказывает? Вы взяли какую-то книжицу и сами записали туда всю эту ложь. Вы сделали все это, чтобы выставить мою мать в дурном свете, ведь она была ничтожеством из небольшого поселения, а себя вы ставите гораздо выше нас, потому что вы – Лорд Рал. Вы придумали это в оправдание того, что убили ее.

Ричард кивнул.

– Я лишил ее жизни. Но это не было убийство, и я не сожалею о своем поступке. Я жалею, что так вышло, но не жалею о ее смерти. Она убивала невинных людей и потому должна была умереть. Она получила по заслугам. Я не намерен извиняться за справедливый поступок.

– Мало ли что вы скажете. Вы придумали такую историю, чтобы выставить себя благородным, и понаписали всякой чуши, чтобы оправдать собственное преступление. Вы убили хорошую женщину и теперь мараете ее память, ведь вам нужно быть важным человеком, великим важным правителем всех жителей Д’Хары.

– Саманта, мы путешествовали вместе достаточно долго, чтобы ты узнала меня, узнала мое сердце. Ты должна знать, что я не стану лгать тебе. Какой бы неприглядной ни была правда, я никогда не стану скрывать ее от тебя. Я говорю тебе правду.

Ты должна стать взрослой и принять ее. Нельзя постоянно жить во лжи. То, что твоя мать была дурной женщиной, не означает, что ты обязана быть такой же или держаться ложной веры. Мой отец был плохим человеком. Поскольку я не такой же, как он, думаю, и ты не то же, что твоя мать. Ты самостоятельна и идешь своим жизненным путем. И все еще можешь стать такой, какой, по твоим представлениям, была она.

Сейчас тебе пришла пора принять ответственность как взрослой женщине и взять на себя труд задуматься, чтобы увидеть правду прямо у себя под носом, какой бы тяжелой или горькой она ни была.

Саманта высоко подняла подбородок.

– Я не верю вашим выдумкам. В них нет правды.

– Правда в том, что твоя мать здесь даже обсуждала с Дрейером, как им поступить, если ты что-то заподозришь.

Она посмотрела на дневник, затем опять на Ричарда.

– Какую ложь вы сочинили об этом?

– Никакую. Ты можешь прочитать все это сама, судить самостоятельно. Дрейер сказал твоей матери, что ей, возможно, следует устранить тебя, как она устранила других, у кого возникли подозрения. Твоя мать ответила Дрейеру, что дает ему позволение, когда нас схватят здесь, в крепости, самому разобраться с тобой любым способом на его усмотрение, чтобы ты не могла навредить.

Она снова опустила руки со сжатыми кулаками.

– Она не могла так поступить! Она любила меня!

Ричард угрюмо посмотрел на нее.

– Ты оказалась в цепях в той темнице, потому что ей так хотелось. Как по-твоему, почему тебя приковали вместе с Кэлен, Никки и мной? Дрейер хотел заполучить нас, и она это ему обеспечила.

Она позволила бы Дрейеру замучить тебя до смерти с помощью оккультного могущества, точно так же, как он замучил многих других, кого забирали в его аббатство и как собирался поступить с нами, если бы мы не сбежали. Он был безжалостен, но мать отдала тебя ему, понимая, какая жестокая гибель тебя ждет. Если бы мы не сбежали, тебя бы замучили до смерти вместе с нами, поскольку твоя мать хотела убрать тебя со своего пути. Ты была для нее препятствием.

Саманта некоторое время стояла неподвижно, стискивая зубы и еще сильнее сжав кулаки.

Внезапно она подняла руки к груди и выбросила их вперед. Ричард надеялся, что обойдется без этого, но на всякий случай был готов и к такому повороту событий.

Его рука уже лежала на мече, позволяя просачиваться из него силе. Увидев, что Саманта решила применить против него магию, Ричард молниеносно извлек клинок. В сумерках над травянистым болотом разнесся особый стальной звон.

С вытянутой руки Саманты сорвалась и устремилась к нему молния. Ее оглушительный треск стряхнул росу с травы во всей округе.

Держа меч за рукоять правой рукой, Ричард взялся левой за клинок возле острия и выставил оружие как щит. Взрыв молнии, разбившейся о меч, рассыпал в стороны водопады искр, и повсюду вокруг закрутились вспышки. Грохот прокатился по полям и вернулся, отразившись от лесистых холмов.

Увидев, что Ричард невредим, Саманта гневно взревела и бросила другую молнию, синевато-белую и более толстую. Потрескивая, она полетела к нему, разбрасывая нити испепеляющей силы, освещая траву пронзительно резким, ярким светом. Готовясь отразить молнию, Ричард чуть присел.

Она ударила в меч с такой силой, что ему пришлось отступить на шаг. Вспышка светящейся силы, расколотая при ударе мечом надвое, потоками сверкающего света обрушилась на землю по обе стороны от него. Искрящийся разряд был таким горячим, что выжег окрест сырую траву и камыш. Зеленые травинки на долю мгновения становились ослепительно-оранжевыми – и превращались в золу. Потрескивающие огоньки взвились стремительным пылающим адом и закрутились в воздухе. По мере того как сила рассеивалась, этот огонь угасал.

Саманта медленно опустила руки, уставившись на что-то за его спиной. Ричард, продолжая прикрываться мечом как щитом, глянул через плечо, на что смотрит Саманта.

Оказалось, что к ним, пробираясь через камыши, изящно раздвигая их рукой, приближается Кэлен. Наконец она остановилась рядом с Ричардом. Ее манера держаться и каждое движение соответствовали титулу Матери-Исповедницы.

Саманта замерла и уставилась на Кэлен округлившимися глазами. Собственноручно пронзив кинжалом сердце Кэлен, она, конечно, не ожидала теперь увидеть ее живой.