Обладатель-шестидесятник - Юрий Иванович

«Может, и в самом деле учебная аудитория?»

Два массивных, вроде бы плетенных из бамбука кресла. Между ними стол высотой по грудь. Под стенами несколько этажерок, совершенно пустых. Возле зашторенного окна стоящие уступами, как ступеньки, тумбочки. И два комода, отстоящие от спинок кресел метра на полтора. Больше – ничего.

После приглашающего жеста дамы Иван прошел и уселся в кресло. И чуть не подпрыгнул: сиденье под ним стало трансформироваться под его сравнительно тщедушную фигуру. Уже через десять секунд сидеть стало вполне комфортно. Бамбук оказался весьма мягким и податливым материалом, приятным на ощупь.

А стол вдруг разделился на две половинки, и одна из них, ближняя к гостю, стала опускаться. Потом еще и наклонилась для удобства. Только после этого удалось рассмотреть, что столешница не из дерева, а из какого-то пористого материала, взгляд в котором так и норовил утонуть. Пару раз сморгнув, гость избавился от мерцания в глазах и уставился на великаншу с вежливой улыбкой:

– Значит, это все-таки класс? Школа? И вы меня приняли за нерадивого, опоздавшего ученика?.. Еще бы кто-нибудь подсказал, чему в этой школе учат?

Дама смешно всплеснула руками и вновь возопила гласом оперной певицы:

– Ты не притворяешься?! Ты в самом деле ничего вокруг не видишь?.. И на столе тоже?..

– Ну почему же ничего… Мебель вон… Тумбочки у окна… Стол из пористого материала, кажется, дырочек много и весьма глубоких, – потом перевел взгляд на даму и хмыкнул с подначкой: – Трусики ваши вижу. Спортивные такие… Бегом увлекаетесь?

Реакция на это оказалась более чем дикой. Женщина руками крест-накрест спрятала свою громадную грудь, челюсть у нее отвисла, а губы задрожали:

– Так ты что… видишь меня настоящую?

Это вызвало у Загралова вполне уместный смех:

– А что я должен был увидеть?.. Хе-хе! Свою любимую супругу в неглиже?

– И ты видишь мои бусы?..

– Зеленоватые такие?.. Ну я бы не сказал, что они вам идут.

Сказал и непроизвольно вжался в спинку кресла. Потому что великанша сорвалась со своего места и стремительно покинула помещение. Только порывом ветра ударило да шторы колыхнулись изрядно. Зато дверь вновь не издала ожидаемого сотрясения при захлопывании. Похоже, она тут беззвучная, из невесомого картона.

Ничего не оставалось, как хмыкнуть, встать да и направиться к высокому окну.

– Странная бабенка… И она еще борется за право называться учительницей?.. Хе! – После чего довольно беззаботно раздвинул шторы. И на добрую минуту задержал дыхание. А ладони непроизвольно, но намертво вцепились в плотную ткань штор.

Ни окна, ни стекла, ни даже кусочка стены за шторами не было. Половину всего пространства занимало синее небо. Вторую половину – диковинные горы, мохнатые от обильной растительности, но явно заселенные разумными существами. А под ногами Ивана разверзлась пропасть, дна которой благоразумное сознание и не пыталось рассмотреть.

Тело и привычки соответственно реагировали по-своему. Хотелось вскрикнуть, восстановить дыхание, отпустить впившуюся в ладони вместе с ногтями ткань и отползти в глубину комнаты. Реакции тела в полной мере поддерживало и сознание.

А вот подсознание… Оно, скорее всего, реагировало, как ему и полагалось. Восторг! Ошеломление прекрасным! Желание взлететь! Жажда побывать в этих горах. Стремление ощутить прохладные и упругие потоки встречного ветра, рассмотреть вплотную многочисленные замки, башни и шпили которых местами возвышались над густым лесом.

Не будь Иван обладателем и не знай, что иные, заселенные миры существуют, принял бы увиденную картину за мираж. А так почему-то сразу поверил, что все перед ним реально. До него можно дотянуться. Его можно потрогать. К нему можно слетать.

Тем обиднее было вспомнить, что все это ему снится, все это лишь глюки отдыхающего тела. Но именно отрезвляющее напоминание позволило додуматься до простейшего:

– Раз это мне снится, то я могу прыгнуть и полететь! В самом деле! – Он и не заметил, что произнес это вслух. – Только и надо, что разжать пальцы и шагнуть… А в самый последний момент я проснусь…

И тут за спиной послышалось:

– Эй! Не вздумай шагать!.. Не все так просто… И недаром в классе находится учитель…

С этими словами Загралов был легко подхвачен под мышки и отставлен от пропасти на два шага назад. Потом последовала просьба:

– Штору-то отпусти. Ткань редчайшая, а от твоего пота ее напрочь разъест.

Иван с некоторым смущением выронил скомканную ткань, медленно попятился, а потом и уселся в кресло. Лишь затем присмотрелся к отодвинувшей его от окна. Голос у великанши оставался прежним. Да и рост не изменился. А вот все остальное… Даже сложно было бы описать ее благородное, красивое лицо, стройную, великолепную фигуру или шикарное, скорее всего вечернее, платье. Если попытаться в двух словах, то получалось лишь одно: «Настоящая королева».

И эта королева очень внимательно пыталась отследить реакцию гостя. И вслух уточнила:

– Как я теперь выгляжу?

– О-о! Великолепно! Нет слов… Любые мои комплименты покажутся тусклыми и неубедительными! – Ивану хватило минуты, чтобы прийти в себя и вновь вернуться к бесшабашному настроению: – Будь я великаном вашей расы, не удержался бы от предложения руки и сердца.

Видно было, что даме оценка понравилась, хотя она проворчала, усаживаясь в кресло:

– Куда мне больше-то?.. И без того некоторых мужей редко вижу.

– Даже так? Интересная у вас тут жизнь… Правда, никак не могу понять конкретно – где? И конкретно – у кого?

– Где, где?.. Здесь! – дама мотнула головой в сторону штор, которые оставались приоткрытыми. – И что за вопрос «У кого»? У нас! У восьмидесятников! – Рассмотрев, как глаза ее собеседника расширяются в некоем озарении, она вновь перешла на ворчание: – Вот ходил бы в каждый класс, знал бы все и не задавал глупых вопросов.

На такие упреки отвечать было нечем, разве что бессильно развести руками. Тогда как в голове мелькали разные догадки:

«Сон-то не простой! Не иначе, как навеян оставшимся в руке сигвигатором… Или он тут ни при чем? Какая-то толстая бабка мне могла и сама присниться и про восьмидесятников заговорить. Наверное, пока не проснусь, так и не пойму, что со мной происходит. Значит, сейчас отдаюсь на волю течения и стараюсь получить максимум полезной информации».

Исходя из этого, поинтересовался вслух:

– Сколько же классов я пропустил? – И оказался немало удивлен прозвучавшим ответом:

– Двадцать пять. Мой класс – двадцать шестой. Хотя… если пользоваться твоей терминологией, – учительница смотрела на столешницу перед собой, и в глазницах у нее мелькали странные отсветы, – правильнее называть это уроками. Начиная с приобретения пятьдесят пятого фантома обладатель на третью ночь с часа усиления попадает сюда. Где и получает в течение определенного срока по четыре урока на каждое прибавление. Ага! Есть еще и первый урок, вступительный.