Обладатель-шестидесятник - Юрий Иванович

– Но в инструкции об этом ни слова нет!

– Зачем вносить туда, если сигвигатор все равно забрасывает ученика на третью ночь сюда для учебы?

– И всегда забрасывает?

– Всегда! Исключений не было. Именно с пятьдесят пятой ступени обладатель становится крайне опасен для многих миров. И не потому, что он плох характером или в нем скрыты склонности к убийствам и разрушениям. Подобное создание сам сигвигатор уничтожает на границе в пятьдесят четыре фантома. А потому, что силы достаются невероятные, и можно просто нечаянно, по незнанию натворить страшных бед.

Загралов уже понял суть происходящего. Он ведь сразу десяток фантомов создал, за короткое время перешагивая те самые вехи, на которых следовало во сне получать какие-то уроки. После чего прошло примерно чуть более суток (по длительности они могли существенно различаться в разных мирах), и вот он, момент истины: шестидесятник здесь, и его ругают за прогулы. Оставалось только удивляться, почему не трое суток? Похоже, что некие программы вознамерились срочно наверстывать упущенное в программе обучения.

Причем не факт, что не применят и некое наказание, если отыщут в его действиях злостные нарушения миропорядка. Следовало срочно сменить тему, если удастся. Тем более что слово «беда» своевременно напомнило о вящей актуальности для планеты Земля:

– Ну если так, то спешу обратиться к вам, как к более опытным коллегам, за помощью. На моей родной планете грядет катастрофа…

И Загралов скороговоркой перечислил все данные по Тауламп и все те действия, которые были применены безрезультативно против Глыбы.

Мельтешение в зрачках учительницы усилилось. Она пару минут в напряжении молчала, а потом заявила:

– Никаких упоминаний о подобном в наших исторических хрониках не зафиксировано. Но это и неудивительно. Нами исследована и изучена только восьмая часть миров, охваченных нашим реестром. А сколько еще миров не внесено в него…

– Но помочь-то вы чем-то можете?

– Увы! Ничем.

– Как это?! На грани гибели находится цивилизация братьев по разуму, а вам нечего даже подсказать?!

– Начну сразу с «во-вторых»… – шторы вдруг шевельнулись, и дама глянула на них с некоторым опасением. Но продолжила свою речь: – …Мы, в самом деле, ничем не можем помочь вам. Хотя и попытаемся дать некие советы, если придумаем, какие именно. На твоем следующем уроке… Ну и во-первых: сразу видно, что ты не посетил вступительный урок. А на нем вдалбливалось: никогда и ни при каких обстоятельствах обладатель не имеет права вмешиваться в дела иной цивилизации.

– И как же нам быть?!

Великанша точно так же, как недавно Иван, развела руками:

– Понятия не имею! – Шторы шевельнулись вторично, и она забеспокоилась: – К сожалению, время моего урока подходит к концу. А ведь сегодня ты должен обучиться важнейшему умению – левитации в пространстве. И чем с большим желанием ты сейчас шагнешь в пропасть, тем с большей скоростью ты потом сможешь летать. Именно в этом и заключается моя миссия – научить тебя бесстрашию, правильно настроить для первого шага. А мы тут немного заболтались на отвлеченные темы, и время утекло стремительней, чем я осознала. Готов?

Иван прислушался к себе, ощущая, что из глубин души начинает подниматься уснувший страх, подталкиваемый паникой:

– Что, вот так сразу?

– Конечно! Раз ты обладаешь шестьюдесятью одним фантомом, то твое тело уже прошло нужную трансформацию и готово к полету.

– Да?.. А если не готово?.. И, скажем так, я разобьюсь? – Напоминать, что он только сутки назад еще был полусотником, Иван не спешил. Могли и отменить урок вообще.

– Не скрою, довольно странно, что ты пропустил столько классов, – пустилась в рассуждения дама. – И то, что мы никак не можем отыскать в реестре исследованных миров твою планету… Но сигвигатор не ошибается. Да и твой приход именно в это помещение говорит о многом. Здесь, кстати, твое тело завершает нужную трансформацию. Ну и самое главное – погибнуть ты не можешь. Просто перед соприкосновением с поверхностью ты банально проснешься в… где ты там уснул?

– В кровати…

– Именно! Но если погибнешь (якобы) здесь, при данном падении, то всего лишь научишься передвигаться со скоростью пешехода в сорока сантиметрах над поверхностью. Поэтому ничего не бойся. Все условие полета заключается в правильном настрое на действие. Еще раз напомню: не забывай про соотношение «желание равно скорости».

– То есть урок только один? Повторения не будет? – изумился сновидец.

– Молодец, догадливый. И в двадцать седьмом классе тебя встретит уже иной учитель, обучающий или наставляющий по другому предмету.

Дама подошла к шторам и резко их раздвинула. Пространство оттуда хлынуло в небольшую комнатку, превращая ее в нечто жалкое, хрупкое и неверное.

Не оглядываясь, учительница вдохнула горный воздух всей грудью, ее ноздри затрепетали от предстоящего удовольствия. И говорить она начала в пустоту перед собой:

– Я – один из лучших летунов. Но бесплотные крылья кроме меня имеют еще многие восьмидесятники. Эти крылья ничего не дают в полете, кроме внешней красоты, но зато как величественно они смотрятся со стороны и насколько истинной птицей чувствуешь себя в соединении с ними!

После чего она чуть отставила локти от тела, и в пол уперлись клиновидные крылья, очень похожие на ласточкины. Причем они не являлись плотной структурой, а словно были сделаны из легкого тумана и просвечивали.

О чем и сообщил Загралов:

– Они полупрозрачные… – Но заметив, с каким удивлением на него оглянулась великанша, поспешно добавил: – Но все равно они прекрасные!

– Ах да, ты же у нас всевидящий… Что тоже странно и требует особого разбирательства, – пробормотала учительница. Но тут же голос ее стал тверд и зычен: – Становись рядом! Готовься! Как только я шагну, шагай следом и делай, как я. Все остальное тебе подскажут инстинкты, встроенные в тебя сигвигатором. Твоя задача в первом полете – развить эти инстинкты и полученные способности до максимума.

Иван встал рядом и, стараясь, чтобы голос не дал петуха, поинтересовался:

– А как получить такие же крылья, как твои?

– Проще не бывает. Надо обогнать своего учителя. То есть меня.

– Но ты ведь лучшая? Как же я смогу?

– А этого никто не знает. В класс меня или иного летуна забрасывает экстренный телепорт, не очень-то и спрашивая нашего согласия. Нам порой и собраться-то некогда, всего час дается. Можно сказать, что школа подбирает каждому ученику своего учителя в персональном порядке.

Лучшая летунья еще что-то хотела добавить, но пол под их ногами вздрогнул, и она зачастила:

– Пора! После третьего содрогания здание исчезнет. И ты все равно рухнешь вниз. Сам! Сам срывайся в полет!

И в прыжке, словно рыбка, кинулась головой вперед, всего лишь чуть-чуть расставляя крылья.