Не стреляйте в любимого - Владимир Колычев

— Держись! — крикнул Дима, и джип, рванувшись вперед, выскочил из провала, всеми колесами забрался на твердое покрытие проселочной дороги. Навигатор приказал долго жить, зато включились фары. Дима не прозевал поворот, свернул за какую-то постройку, похожую на коровью ферму, и глянул назад.

Автомобиль с преследователями стоял на месте, сильно завалившись на бок. Похоже, они попали в ту же трясину, что и Дима, но вырваться не смогли. И стрелять уже бесполезно.

— Кажись, пронесло! — выдохнул он.

Машина шла бодро, нога не болела, лишь слегка ныла, а ветер, врывавшийся в разбитые окна, приятно бодрил.

— Слышишь, ушли! — бросил он через плечо.

Только вот Люба почему-то не отзывалась. Неужели?..

— Эй, ты чего? — Он остановил машину, повернулся к ней.

Люба сидела на заднем сиденье, подавшись вперед, и оцепенело смотрела на него. Вид у нее был такой, словно она вот-вот упадет. Может, у нее пуля в спине, и она доживала последние секунды.

— Что с тобой? Ты ранена? — испуганно спросил Дима.

— Нет, — мотнула она головой. — Но нас могли убить.

— И еще могут!

Дима облегченно вздохнул и снова взял разгон, а чуть погодя глянул назад. Темная ночь за кормой, в спину никто не светит. Или преследователи шли за ними с выключенными фарами, или они безнадежно застряли.

— Это те самые были, которые Ромин «Лексус» угнали, — сказал он. — Большеносый и пучеглазый… Теперь я понимаю, почему они тогда местами в машинах поменялись.

— Почему?

— Потому что два друга. Дуб и подпруга… — передразнил Дима и вдруг громко выругался: — Твою мать!

Топливная стрелка лежала на нуле. А ведь он заправлялся перед тем, как повернуть на деревню. Видно, пуля пробила бензобак.

Свет фар выхватил колею, ответвляющуюся от дороги. Дима свернул на нее. Ощущение было такое, что машина провалилась в яму, но тут же выскочила из нее, а чуть погодя остановилась.

— Выходим!

Он огляделся по сторонам и в темноте увидел что-то вроде шалаша. Домик этот был сооружен из дощатых настилов. Именно такие настилы ему и нужны были сейчас.

— Давай! — бросился он к шалашу, Люба — за ним.

В домике никого не было, только мусор — газеты валялись, пустые консервные банки, упаковка от сока. Разбирать строение не пришлось, рядом лежали свободные настилы.

Стеллаж оказался тяжелым, Дима понял, что ему одному не справиться. Но сможет ли ему помочь Люба?

— Попробуем? — спросил он, поднимая настил.

— Зачем?

— Машину закрыть.

Можно было сразу же пуститься в бега, но Кристина заметит брошенную машину и сразу все поймет. След взять будет не трудно. Дима-то, может, от них и уйдет, а справится ли с вызовом Люба? Если их нагонят, то все…

Они вдвоем все же оторвали настил от земли и понесли к машине.

— Еще надо, — мотнул головой Дима.

— Я больше не могу! — захныкала Люба, но пошла за ним.

Вместе они дотащили и второй щит, приставили к машине.

— Все! — Люба обессиленно села прямо на землю.

Дима же вышел на дорогу, глянул на машину. С виду какое-то дощатое строение, может, сарай для инструментов и удобрений. А большего и не надо.

Не успел он сойти с дороги, как вдалеке полыхнули фары.

— Началось!

Он схватил Любу за руку, потащил к шалашу. Они добрались до него раньше, чем преследователи поравнялись с их машиной. Добрались, затаились, с замиранием наблюдая за происходящим. Дима едва сдержал ликующий вопль, когда один «Гелендваген» проехал мимо другого.

— Получилось! — Распираемая восторгом, Люба поцеловала его в губы.

— Надо будет как-то бак залатать, — сказал он.

— Как?

Дима озадаченно почесал затылок. Он понятия не имел, как добраться до бензобака, а уж тем более залатать его. Еще и в полевых условиях. Нет, машину они не реанимируют при всем желании. Придется бросать и добираться до Москвы на перекладных.

Дима хлопнул себя по одному карману. Портмоне на месте, там документы, деньги, карточки. Провел рукой по-другому. А где же телефон? Неужели вывалился?

Но вывалиться айфон мог только в машине. К ней он и направился. И на полпути уловил звук мотора. Света фар видно не было, но где-то недалеко ехала машина. И точно, в темноте показался силуэт «Гелендвагена». Преследователи возвращались с выключенными фарами, а это плохой знак.

Возможно, машину вела Кристина, а ее бойцы шли пешком, подкрадываясь к брошенному джипу.

— Уходим!

Дима схватил Любу за руку, заставил пригнуться к земле, и они повернули назад. За шалашом разогнулись и в полный рост рванули через поле — куда глаза глядят.

— Дима! Мне страшно! — захныкала Люба.

— Береги дыхание!

Дима не оглядывался. Если за ними бегут, то лучше об этом не знать. Если бегут, то рано или поздно догонят.

Они бежали через пшеничное поле, земля не очень мягкая, ноги почти не проваливались, но вмятины оставались. Да и смятые колосья могли выдать их. Пшеница поднимется не сразу, и Кристина еще сто раз успеет заметить след.

Поле закончилось, они выбежали на дорогу.

— Я больше не могу! — канючила Люба.

— Я тоже! — кивнул Дима.

Он и сам едва держался на ногах, невыносимо хотелось сесть, отдышаться. Но страх перед пулей толкал в спину.

— Давай заляжем, они мимо пробегут! — предложила Люба.

— Мимо машины они уже проехали.

— Надо было сразу убегать.

— Сразу и бежим! Давай, давай!

Дима взял Любу за руку, чтобы она не отставала. Какое-то время она бежала, спотыкаясь чуть ли не через шаг, но, в конце концов, стала падать. Мягко приземлилась, а вот подняться уже не смогла и в изнеможении проговорила:

— Все, можешь меня пристрелить!

Дима обернулся. Погони вроде не видно, но все равно отдыхать некогда. Чуть в стороне, между полем и подлеском темнело какое-то длинное строение. Ни единого огонька там, значит, здание нежилое. И хорошо, если не охраняемое.

— Пристрелю! Но не здесь!

— Пристрелишь?! — простонала Люба.

— Давай еще чуть-чуть, там и пристрелю, — сказал он, хватая ее за руку.

— Где там?

— Там!

Они бежали по грунтовой дороге, а к зданию вела гравийная, на таком покрытии не оставалось следов. Но Кристина могла понять, куда свернули беглецы, и прищучить их в здании, огороженном полуразвалившимся забором.