Выгодный брак - Екатерина Орлова

– А верными?

– Что?

– Верными, Игнат, они должны быть? Или измена не считается пороком в твоем представлении?

– Я еще раз задаю тебе вопрос: ты хочешь меня о чем-то спросить, Амалия? Если да ― спроси, я отвечу. Но всегда думай о том, готова ли ты услышать ответ.

– А ты?

– А что я?

– Не хочешь меня ни о чем спросить?

Я знала, что провоцировала его. Но мне хотелось увидеть нечто большее в его взрыве, чем оскорбленное самолюбие. Я хотела вызвать его ревность, страх меня потерять. Да хоть что-нибудь за пределами его раковины!

– А есть о чем спрашивать? ― прищурившись, спросил он, а я задрала выше подбородок.

– Не знаю.

Игнат еще минуту сверлил меня глазами, а потом, сжав челюсти, схватил меня за предплечья и резко развернул лицом к комоду. Он придавил меня за шею так, что мне пришлось согнуться пополам и лечь щекой на гладкую поверхность комода.

– Игнат… Игнат, мы не договорили, ― я пыталась образумить его, потому что поняла, что он хочет сделать. А я точно не была готова к сексу, не после такого разговора.

– Заткнись!

– Игнат, пожалуйста, не делай этого. Нам надо поговорить.

– Амалия, если ты сейчас не закроешь рот, мне придется заткнуть тебя.

Игнат задрал мое платье одной рукой, второй все еще удерживая за шею. Потом послышался звук открываемой молнии, шуршание одежды. Через мгновение горячий член упирался мне в ягодицы. Игнат отодвинул в сторону полоску стрингов, плюнул себе на пальцы и размазал слюну у моего входа. А потом вошел. Сначала медленно.

Он тяжело дышал за моей спиной, теперь сжимая в кулаке мои волосы. Я пыталась отодвинуться от него. Но Игнат крепко держал меня за бедро. Бесполезно было брыкаться, он был сильнее меня.

– Игнат, не надо…

Я не хотела секса. Теперь я вообще ничего не хотела. Мне нужно было остаться наедине с самой собой и обдумать сложившуюся ситуацию. Я так готовилась к этому вечеру, столько планов построила, но все разрушила какая-то из горничных, передав Игнату мои таблетки. Чертовы предательницы.

Игнат двигался мощно, глубоко, резкими рывками, а мне казалось, что боль от его вторжения была несравнима с унижением, которое я испытывала. Даже когда он называл меня шлюхой, было не так обидно. Потому что тогда это казалось игрой. А то, что происходило сейчас, было настоящим. Он срывал на мне свою злость. Игнат не давал мне возможности принимать решение в отношении моей жизни и моего тела. Он просто брал и делал то, что сам считал нужным.

Я не получила оргазм. Я вообще была едва возбуждена. К сожалению, женское тело создано таким образом, что при нажатии на волшебную кнопку внутри нас, так или иначе, мы возбуждаемся. Поэтому Игнату хватило смазки на то, чтобы скользить во мне. Но мне не хватило морального удовольствия, чтобы отпустить себя и получить полноценное удовольствие.

Он вышел из меня и отошел на шаг назад. Мне хотелось плакать. Я чувствовала себя грязной, использованной. Дрожащими руками опустила подол платья и повернулась к Игнату. Он уже поправил одежду и сверлил меня взглядом. По моим щекам покатились слезы, но я выдавила из себя улыбку.

– Ты нарушаешь все свои принципы, ― сказала я. Бровь Игната вопросительно изогнулась. ― Не в постели. Не в темноте. Не заткнул мне рот, чтобы не стонала. Хотя вряд ли бы я произнесла хоть один звук, который свидетельствовал бы о том, что мне было приятно. Потому что не было.

Я ждала его ответа пару минут. Думала, во взгляде Игната появится хотя бы сотая доля раскаяния или хотя бы сожаления. Но я зря надеялась. Он не считал, что был неправ.

Игнат поправил лацканы пиджака.

– Теперь так будет каждый день.

– Что, отклонишься от графика? Предашь свои принципы? ― усмехнулась я, резко смахивая слезы со щек.

– Не провоцируй, Амалия, ― процедил он сквозь зубы.

– Вряд ли я смогу спровоцировать больше, чем это сделали таблетки. ― Я кивнула на блистер, валяющийся на полу в паре метров от нас. Игнат подошел и поднял его, засунув в свой карман.

– С завтрашнего дня ты без меня не выходишь из дома. Не остаешься наедине со своим стилистом. Ты не сделаешь ни шагу без моего ведома, пока не забеременеешь, Амалия.

– А если я не способна выносить и родить ребенка?

На челюсти Игната было четко видно, как играют желваки.

– А это мы завтра выясним у врача.

– Какого врача? ― спросила я севшим голосом.

– Точно не у отоларинголога. Спокойной ночи, Амалия.

Он развернулся и вышел из спальни, а я осела вниз, царапая спину ручками комода. Обняла свои колени и уткнулась в них лбом. Чертов брак и чертов Игнат. А ведь я уже начала влюбляться в этого диктатора. Монстра в мужском обличии.

Дни тянулись катастрофически медленно. Я нигде и никогда не находилась одна. По дому за мной постоянно следовала горничная или охранник. За пределы поместья меня не выпускали даже с охраной. Я могла только прогуливаться по территории возле дома, плавать или быть в самом доме. Прием отложился на неопределенное время, потому что я даже не могла приехать в магазин, чтобы выбрать цветы, а удаленно не хотела. Да и настроения для собрания высшего общества, откровенно говоря, не было никакого.

Зато Игнат приходил ко мне каждый вечер. И я терялась, пытаясь понять, хорошо это или плохо.

Вчера он молча вошел в спальню, когда я уже читала перед сном. Игнат присел на край кровати с моей стороны. Он был в одном полотенце на бедрах, но я старалась игнорировать этот факт.

– «Над пропастью во ржи», ― прочитал он вслух название книги, я никак не прокомментировала, пытаясь сосредоточиться на скачущих буквах. ― Нравится книга?

Я посмотрела на него над книгой. Взгляд Игната был серьезным, но спокойным. А еще он, похоже, был уставшим.

– Нравится, ― ответила я.

– Амалия, мне не нравится то, что между нами происходит.

Я со вздохом закрыла книгу и отложила ее на тумбочку.

– А мне не нравится, когда за меня принимают решение, рожать мне или нет.

– Я тебе уже говорил: твой обман подорвал мое доверие.

– Почему ты… ― я так хотела расспросить его о многом, но ответит ли он на мои вопросы? ― Почему ты даже не пытаешься понравиться мне?

– Я тебе не нравлюсь?

– Таким холодным, каким ты иногда бываешь, ― нет.

– Это то, какой я есть.

Я покачала головой.

– Нет. Ты совсем другой, Игнат. Ты не холодный и не бездушный. Почему бы со мной тебе не быть самим собой? Мы же за закрытой дверью. ― Я села и протянула руку, чтобы погладить его по выбритой щеке. ― Со мной тебе не нужна маска. Я приму тебя всяким. Но ты должен открыться мне.