Игра Люцифера. Как один человек раскрыл "глобальный заговор", вышел из тюрьмы и стал миллионером - Брэдли Биркенфельд

При этих словах Юрг заметно напрягся.

— Вы никогда не получите ответа.

Он был очень похож на швейцарскую версию Шрека, с его огромными руками, головой, как тыква, дешевым костюмом и белыми носками.

Это реально разозлило меня еще сильнее. Я включил типичного Биркенфельда, встал и склонился к ним через стол. На это они оба отпрянули в своих креслах.

— Ты сильно ошибаешься. Я получу ответ. Могу гарантировать, что получу. Но вот этой всей хренью я заниматься больше не буду!

Я вытащил свой бумажник.

— Вот моя карточка UBS и все мои кредитки.

Я разложил их на столе, как открывают карты в покере.

— У меня все.

Я вернулся обратно в наше здание. Увидев мое лицо, охранник даже не спросил пропуск. Я поднялся наверх, помахал рукой всем, кто был в зале, обнял Джеймса Вудса и Жака, подмигнул Валери и за одну минуту осмотрел содержимое своего стола. Мне не нужно было ни клочка бумаги — все необходимое я уже вынес тайком и надежно спрятал. С собой я взял только свою любимую пепельницу и кофейную чашку с логотипом UBS.

Я хотел, чтобы логотип с «тремя красными ключами коррупции» стоял над моим камином, как отрубленная голова дракона.

Обожаю оплачиваемые отпуска после увольнения. Бывает, что нужно убить время, а бывает и так, что есть время отдохнуть — и вот у меня появилось шесть месяцев на отдых. Мне было 44 года, половину своей жизни я странствовал в мире больших денег, работая на огромной скорости и под огромным стрессом, заставлявшим натягиваться все струны моей души. Все эти годы, даже в отпуске, я занимался поисками потенциальных клиентов. И вот впервые в жизни я был безработным, но все еще получал зарплату — около 15 000 в месяц, и у меня продолжали накапливаться премиальные. С технической точки зрения все мои клиенты в UBS все еще оставались в Книге Биркенфельда до момента последней выплаты через полгода. Пока UBS зарабатывал доходы от средств на счетах моих клиентов, 18 процентов попадали в мою швейцарскую копилку.

Я позвонил Таис и предложил ей провести со мной неделю в Сен-Тропе, где всего четыре года назад мы с Севрин маялись после 11 сентября. Всегда готовая повеселиться Таис сообщила своим боссам, что миру высокой моды придется потерпеть недельку без ее талантов. Она упаковала самые крошечные из своих юбок и бикини, мы вскочили в мой M5 и устремились в Сен-Тропе. В первый день на пляже то и дело порывался взять мобильник и позвонить в офис, чтобы узнать, как дела у моих клиентов. Таис забрала у меня телефон, упрятала его в глубинах своей пляжной сумки и потащила меня в океан, а дальше она пичкала меня шампанским, танцами и любовью до тех пор, пока я не почувствовал, что я нечто иное, чем просто швейцарский частный банкир.

Возвращаться в Женеву после всего этого было тяжело. Близилась зима, и, хотя я люблю кататься на лыжах, настроения мерзнуть у меня не было. Поэтому я отправился на Филиппины и провел выходные с Мауро, летая с ним в вертолете Agusta с острова на остров и с вечеринки на вечеринку. Затем я вернулся домой, чтобы перевести дух, но ненадолго: на этот раз я уехал в Марокко — к красоткам и моему приятелю Ладьелу. К концу моего маленького путешествия я уже подумывал, не стоит ли совсем отойти от дел и провести остаток дней в качестве блуждающего финансового философа. Я никогда прежде не слышал о такой профессии, но, возможно, пришло время ее изобрести.

Однако реальность — это зверь, которого не удается слишком долго держать на поводке. В феврале я вернулся в Женеву и отдыхал в своей квартире, в которой уже давненько не был. В какой-то момент я решил проверить банковский счет, ожидая увидеть там свои честно заслуженные и немаленькие премиальные. Но их там не было. Твою мать! Опять все сначала…

Я тут же написал Бовэю короткое электронное письмо без лишних церемоний:

«Где моя премия, Кристиан? Она не пришла мне на счет».

В ответ я получил длинное письмо из отдела кадров, написанное витиеватым языком и подписанное Моникой. Однако суть ее сообщения тоже была вполне понятна:

«Мистер Биркенфельд, я вынуждена проинформировать вас о том, что вы не получите премиальные ни за этот период, ни за все последующие. Вы предпочли уволиться из банка, и это — последствия вашего решения».

Да неужели? В ответ я выстрелил из всех орудий.

«Уважаемая госпожа Беш, по всей видимости, вас ввели в заблуждение. Согласно швейцарскому банковскому законодательству, которое я детально изучил и исследовал, контрактные обязательства между финансовой компанией и сотрудником сохраняются вне зависимости от состояния его занятости в ней. Тот факт, что UBS выплачивал мне ежегодные премии без колебаний или оговорок, является неопровержимым доказательством того, что моя работа, плодами которой банк продолжает пользоваться, все еще заслуживает награды. Следовательно, факт моей отставки не освобождает банк от выполнения этого контрактного обязательства».

Она мне не ответила. Я не удивился. Но через день Бовэй отправил мне одну короткую строчку. Представляю себе, как хихикал этот безумный швейцарский лепрекон, когда писал: «Ты не получишь свою премию. Забудь о ней».

И тут я искренне рассмеялся. После стольких лет этот маленький проныра должен был узнать меня получше. Однако он, возможно, думал, что я хочу и дальше жить в Швейцарии, сделать очередной карьерный ход и пойти в какой-то другой банк или компанию, занимающуюся финансами, и посчитал, что я не решусь на какой-то радикальный шаг. Он совершенно меня не знал и не понимал, что я был готов сжечь за собой все мосты — от Темзы до Соммы. Я позвонил Оливеру Шеделю.

— Брэдли, старина! Как твои дела? Знаешь, без тебя Barclays уже не тот. Я слышал, что вы с UBS разбежались в разные стороны.

— Да, так и есть, Оливер, — сказал я. — И я чувствую себя отлично. Наслаждаюсь длинным отпуском.

— Прекрасно. Что я могу для тебя сделать? Ты ищешь новую работу?

— Нет, Оливер. На самом деле я ищу адвоката, лучшего специалиста по судебным разбирательствам, которого только можно найти за деньги.

— О, ты захотел кровавых забав, — сказал он. — Похоже, грядет драка.

Помолчав, он продолжил,

— С моей стороны было бы, наверное, крайне неправильно рекомендовать тебе человека, который помог бы тебе порвать на куски наших коллег по бизнесу. Конечно, если ты об этом думаешь…

— Именно об этом я и думаю, Оливер!

Он рассмеялся.

— Доктор Шарль Понсе. Доктор юриспруденции. Ты его найдешь без проблем. И скажи ему, что ты от меня.

— Мне всегда нравилось работать с тобой, Оливер.

— Я тоже по тебе скучаю, друг мой.

Мне потребовалось минут пять на то, чтобы найти контакты доктора Шарля Понсе, имевшего репутацию жесткого адвоката и умелого охотника на корпоративных львов. Я назначил встречу, взял с собой копию контракта с UBS и все, что касалось моей зарплаты, премий и добычи, которую я принес банку. Понсе сидел в роскошном офисе, украшенном французской антикварной мебелью. Это был безукоризненно одетый пожилой лысеющий джентльмен. Над его ушами вздымались крылышки седых волос, а на кончике носа висели очки с розоватыми стеклами. Я рассказал ему, что UBS задолжал мне премию в размере 600 000 швейцарских франков. Он улыбнулся шакальей улыбкой.