Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

«Спокойно, пока ничего не произошло, всё ещё хорошо, — уговаривал он себя, но сердце предательски трепетало. — Кажется, приехал, — зло подумал он. — И где она, хвалёная удача?»

Удача явилась незамедлительно. Снегопад внезапно прекратился. Вслед за последней снежинкой появился пейзаж.

«Как красиво!» — Максим задохнулся то ли от восторга, то ли от морозной снежной пыли, но скорее всего, от страха, поскольку обнаружил себя сидящим на краю заснеженного обрыва, как озябшая сосулька на карнизе. Если бы небо не расчистилось, неминуемо свалился бы в пропасть. До низа, кажется, было метров двести. Попытался аккуратно забраться наверх, но от первого же движения снежный покров осел вместе с человеком ещё на пару метров. Неожиданно он успокоился.

«Если ты сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам своим заповедую спасти тебя», — всплыли слова Евангелия.

Максим легонько подпружинил ногами, будто собирался подпрыгнуть, но тяжёлый слежавшийся наст вновь сполз вниз. Надежда ожила, кокетливо улыбнувшись ему. Он принялся легонько подпрыгивать, сдвигая послушный снег. За этим интересным занятием провёл почти час.

«Ничего сложного», — подумал Максим, когда увидел, что пологий склон близко. Удача засмеялась: «Не искушай Господа Бога твоего». Снежная стена ухнула вниз вместе с лыжником, мягко пролетевшим в пушистом коконе оставшийся десяток метров.

Ещё через полчаса испытание закончилось.

— Только не бей меня, — восторженно заявила Марина, протягивая ему тарелку с горячим бифштексом.

— Отойди от меня, сатана, — то ли серьёзно, то ли в шутку буркнул Максим.

— Цел? — встревоженно спросила она, впиваясь беспокойным взглядом.

Максиму показалось, что её нижняя губа чуть заметно дрогнула.

— Нормально, — он подумал, что вряд ли в глазах девушки блеснула слеза, скорее всего, тают снежинки на пушистых, словно поседевших, ресницах.

— Ты изменился… — Марина отвернулась. Там, сзади, куда она смотрела, наверное, было что-то очень интересное.

Через полгода таких приключений герой действительно изменился — заметно окреп, и теперь напарнице с трудом удавалось лупить заматеревшего ученика на тренировках по рукопашному бою. Но главное, он поверил в свою удачу и был абсолютно убеждён, что с ним ничего не может случиться. Если бы генерал велел прыгать с самолёта без парашюта, наверное, сделал бы и это.

Теперь к учёбе добавились и «теоретические» занятия. Поскольку свободного времени уже не было, пришлось потеснить работу.

В институте полагали, что молодой перспективный заместитель директора встречается с симпатичной девушкой из околоправительственных кругов. Эта легенда позволяла Максиму уезжать на «свидания» в рабочее время. Верный Николай Владимирович надёжно прикрывал тылы.

Максим не знал, что ему больше нравилось: безумие выходных или волшебная сказка будней, когда он посещал особый зал Ленинской библиотеки. Там командовал странный библиотекарь, похожий на всклокоченного сердитого домового в трёпаном джемпере. В холодные дни костюм дополнялся жёлтым шарфом, так что казалось, что на шее у того сидит питон. «Домовой» Вадим Михайлович, ворча и чмокая губами, выдавал одинаковые чёрные кожаные папки с грифом «Строго секретно». Все любят тайны, но Максим не мог понять, почему вместе с переводами древних оккультных трактатов, сборниками магических заклинаний, текстами по теософии и каббале секретными оказались обычная «Бхагавадгита», Тора и Коран. Тяга к волшебству сидела в нём как стрелка компаса, всегда указывающая в одном направлении, и сейчас ему казалось, что он вновь попал в детство и в очередной раз ищет на дедовых полках сборник заклинаний, дающий власть над миром. Однако сейчас чародейские книги оказались совсем другими, словно их заново переписали понятным языком. Максим впитывал реки информации, которые попадали в тихие омуты мозга; ночами там что-то отфильтровывалось и оседало на дно твёрдым остатком. Разрозненные образы слагались в систему. В итоге он осознал невероятные вещи — например, что обычная для большинства людей иллюзия причастности к религиозной жизни равносильна первому классу в математической школе. А существует ещё алгебра и тригонометрия. А там… Господи, что будет, когда он доберётся до высшей математики!

За окном занимались привычной арифметикой: отнимали и делили. Здесь математика была высшей настолько, что, овладев ею, делить и отнимать не требовалось. У Бога было всего в избытке, и требовалось лишь правильно попросить. Всё богатство мира, безграничная власть, прекрасные женщины, по идее, должны были приходить сами. Как в сказке: «По щучьему велению, по моему хотению…»

«И молитва, и заклинание, и любая колдовская формула — лишь телефонный аппарат прямой связи с секретариатом Бога, — думал Максим. — Все они устроены по одному принципу. В начале как бы указан номер отдела, куда мы направляем просьбу, затем челобитная, а в конце „С уважением…“ Всё как в жизни. Чтобы тебе вежливо ответили, надо лишь соблюдать правила духовного „этикета“.»

Зачастую увлечённый Максим забывал поесть, но голодное тело взывало. Тогда на ум приходили образы, связанные с едой.

В ресторане можно кушать комплексный обед, но можно сделать и индивидуальный заказ, который специально приготовит повар. Наверное, то, что мы называем «судьбой», — и есть такой комплексный обед. И большинство людей, получив его, лишь горестно вздыхают — мол, «от судьбы не уйдёшь» или «из двух зол выбирают меньшее». Магия позволяет не выбирать из любезно предоставляемого жизнью списка зол, а заказывать себе нечто особенное и потому вкусное. У хорошего повара много блюд, а у всемогущего Бога — бесконечное количество сценариев жизни. С помощью волшебства каждый вправе жить здоровым и богатым, а не бедным и больным.

«Кстати, и сытым быть неплохо», — напоминало тело.

Максим ронял слюну на древний манускрипт.

Заметив, что посетитель взалкал, сердобольный Вадим Михайлович приносил из буфета кофе и бутерброды. Наверное, он считал, что чародеев, даже начинающих, не следует морить голодом. Могут невзначай съесть…

«Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим от Бога», — слабо отнекивался он от угощения.

Пока довольное тело впитывало протеин, беспокойные мысли продолжали вечеринку.

Почему большинство людей не занимаются духовными практиками и не заказывают себе индивидуальную жизнь? Почему, получив свою комплексную судьбу, стараются отобрать блюдо у соседа? Можно забраться на вершину жизненного успеха не ползя по отвесным скалам, изо всех сил цепляясь ногтями и попутно ещё отталкивая других людей, а спокойно поднявшись на вертолёте в белом, незапятнанном чужой кровью костюме. Странно, что другие этого не понимают… Почему? Может быть, просто не могут? Физически не могут, как не способно животное составить меню своего ужина и передать хозяину в красивом конверте: «Щедрому и Милостивому Иван Ивановичу от его возлюбленного Шарика». Голодный пёс способен лишь отобрать еду у слабого. Именно это происходит сейчас в стране. Но почему одни могут, а другие нет?