Побег из лагеря смерти - Блейн Харден

Фермер купил Шину антибиотики, чтобы вылечить ожоги на ногах, теплую зимнюю одежду и рабочие ботинки. Шин тут же выбросил краденую одежду, выдававшую в нем северокорейца.

У него была отдельная комната, где он спал на кровати, накрывшись сразу несколькими одеялами. Спать ему было можно до 10 часов в сутки — неслыханная роскошь! Жившая в доме молодая женщина (со временем Шин выяснил, что она была любовницей фермера) готовила Шину еду и научила его хоть как-то изъясняться на китайском.

Работать ему за свои 60 центов в день приходилось с рассвета до 7–8 вечера. Он не только ухаживал за свиньями, но еще и ходил с хозяином в ближайшие холмы охотиться на диких кабанов.

Иногда работа, конечно, отнимала у Шина все силы, но зато никто не бил его и даже не пытался подхлестнуть угрозами. По мере того как прибывали силы, Шин все сильнее чувствовал, как потихоньку испаряется постоянное чувство страха. Когда на ферму приходили с проверкой, хозяин говорил Шину притвориться глухонемым, ручался за него, и полицейские уходили восвояси. И все же Шин понимал, что живет у свиновода только потому, что является дешевой рабсилой. Способность китайских приграничных районов поглощать перебежчиков из КНДР очень велика и очень сильно недооценивается за пределами Севе-ро-Восточной Азии. Эта область не настолько чужда и не настолько враждебна по отношению к корееговорящим мигрантам, как может показаться.

Первыми «иностранцами», попадающимися на пути перебежчиков, как правило, оказываются этнические корейцы с тем же языком, аналогичным набором национальных блюд и культурных ценностей. При достаточном везении беглецы, как это случилось с Шином, могут найти приют, работу и обеспечить себе некоторую степень безопасности.

Началось все это в конце 1860-х, когда на севере Кореи разразился голод и умирающие крестьяне в массовом порядке стали перебираться через реки Туманган и Ялуцзян в северо-восточные регионы Китая. Позднее власти Китайской империи, напуганные экспансией России на Дальнем Востоке, стали нанимать корейских крестьян, чтобы создать из них этакий буфер в приграничных регионах, и корейская Чосонская династия позволяла им уходить в Китай на законных основаниях. Перед началом Второй мировой войны японцы, оккупировавшие Корейский полуостров и северо-восточные районы Китая, выдавливали десятки тысяч корейских крестьян за границу, чтобы ослабить власть Китая над этими регионами.

Теперь в трех северо-восточных провинциях Китая проживает почти 2 млн этнических корейцев. Самая большая концентрация жителей корейской национальности наблюдается как раз в провинции Цзилинь, где оказался Шин. Внутри провинции Цзилинь китайские власти создали Яньбяньскую Корейскую автономную область, где этнические корейцы составляют 40 % населения, а правительство субсидирует работу корейских школ и корееязычной периодики.

А еще корееговорящие жители северо-восточной части Китая стали невоспетыми героями борьбы за культурные перемены в КНДР. Эти люди ускорили наступление перемен. Они записывали через спутниковые тарелки южнокорейские мыльные оперы на CD. Контрабандисты сотнями тысяч перевозили диски на территорию Северной Кореи и продавали всего центов по 15 за штуку.

Мыльные оперы, в которых показывают бурно развивающуюся, уверенную в своих силах Южную Корею с богатыми домами и быстрыми автомобилями, объявлены на Севере «вредоносными визуальными материалами» и запрещены к просмотру. Тем не менее эти сериалы, которые смотрят даже офицеры правоохранительных органов, ответственные за их конфискацию у населения, продолжают собирать вокруг себя огромную армию поклонников и в Пхеньяне, и в других городах страны, где теперь часто встретишь подростков, имитирующих шелковистые интонации самых известных сеульских телезвезд.{37}

Эти программы разрушили десятилетиями создаваемый миф о том, что на Юге живут нищие, несчастные и измученные непосильным гнетом люди, мечтающие присоединиться к Северной Корее и жить под мудрым отеческим руководством династии Кимов.

Все последние 50 лет органы безопасности Китая и КНДР активно сотрудничают, дабы не допустить превращения слабого потока перебежчиков с Севера в массовый исход. Как заявляет правительство Южной Кореи, еще в начале 1960-х две страны подписали секретное соглашение о пограничной безопасности. В 1986 году был заключен второй договор, обязывающий Китай выдворять нарушителей границы обратно домой, где их чаще всего ждут аресты, пытки и месяцы или годы принудительного труда в лагерях.

Насильно удерживая своих граждан, КНДР нарушает международное соглашение, которое некогда поклялась соблюдать. В этом документе 1966 года говорится, что любой человек имеет право покинуть любую страну, включая страну постоянного проживания.{38}

Считая всех перебежчиков из КНДР «экономическими мигрантами» и отправляя их обратно нести неизбежное наказание, Китай отказывается выполнять обязанности подписанта международной конвенции о беженцах 1951 года. Пекин не разрешает беглецам из Северной Кореи претендовать на политическое убежище и не дает представителям Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев работать на китайско-северо-корейской границе.

По сути, международные законы приносятся в жертву стратегическим интересам КНДР и Китая. Массовый исход из КНДР может привести к значительной депопуляции, подрыву и без того неадекватных возможностей страны обеспечивать себя продуктами питания и ослаблению (а то и падению) правительства. Тем не менее угроза такого исхода растет вместе с повышением благосостояния китайцев, дальнейшим обнищанием северокорейцев и все большим и большим распространением слухов о том, как хорошо жить в Китае.

Китайское правительство пытается не допустить бесконтрольного взрывного роста количества неимущих корейских мигрантов по нескольким причинам. Прежде всего, он повергнет в нищету три северо-восточные провинции, и так по большому счету оставшиеся за бортом китайского экономического бума. Но гораздо важнее то, что Китай может стать причиной падения северокорейского режима и объединения Корейского полуострова под руководством сеульского правительства, являющегося одним из самых надежных и верных союзников США. В процессе Китай лишится важнейшей буферной зоны между одним из самых бедных своих регионов и объединенной, зажиточной, ориентированной на западные ценности Кореей. А это в свою очередь может привести к росту националистических настроений в среде этнических корейцев, населяющих приграничные районы.

Неприязнь Пекина к перебежчикам из КНДР насаждается среди населения северо-восточных провинций. Но, как убедился Шин, жители этих районов охотно игнорируют директивы и указы, когда появляется шанс нанять на работу трудолюбивого северокорейца, умеющего держать язык за зубами и готового вкалывать за 60 центов в день. Кроме того, китайских работодателей привлекает возможность обсчитывать рабочих-нелегалов и в любой момент отправлять их восвояси без выходного пособия. Отношения Шина с фермером испортились уже через месяц.

Отправившись за водой к ручью, Шин встретил двух других беглецов из Северной Кореи. Они жили в заброшенном сарае невдалеке от свинофермы и сильно страдали от холода и голода. Шин попросил своего хозяина помочь этим людям, и тот согласился, но с большой неохотой и плохо скрываемым раздражением. Увы, Шин заметил это слишком поздно.