Тайны черных замков СС - Андрей Васильченко

Я задал ему такой вопрос, но он отрезал:

— При подобных разговорах ни один человек не испытывает желания говорить о себе лично. Я часто размышлял над этим, но еще не пришел ни к какому заключению.

Сегодня я долго обсуждал этот момент с Брандтом; тот сообщил мне, что ему точно известно: рейхсфюрер рассматривает себя как реинкарнацию Генриха Льва. Гиммлер знает о его жизни чуть ли не больше, чем кто-либо другой, и считает предпринятую Генрихом колонизацию Востока одним из величайших достижений в германской истории. Гиммлер знал, что получил у своих последователей прозвища Король Генрих и Черный Герцог, и был этим крайне недоволен. Он произнес очень впечатляющую речь о Генрихе Льве на церемонии в память короля в Брауншвейге. Брандт считал вполне в порядке вещей, когда люди берут себе в образец подобную прославленную фигуру и если доходят до того, что отождествляют себя с образцом, тем лучше».

На самом деле если Гиммлер и считал себя реинкарнацией, то не Генриха Льва, а Генриха I Птицелова. Судя по всему, подобная путаница была вызвана постоянным упоминанием замка Данквардероде как места, связанного с почитаемым Гиммлером «королем Генрихом». На самом деле эта историческая неточность привела к последующей путанице — короля Генриха I Птицелова стали путать с герцогом Генрихом III Львом.

Вили Фришауэр в своей книге «Генрих Гиммлер — злой гений Третьего рейха» описывал, какое большое значение должна была иметь эта речь для самого Гиммлера. «В течение долгого времени Гиммлер готовил речь, посвященную тысячелетию кончины короля Генриха… Его эсэсовские археологи, опираясь на указания рейхсфюрера СС, содействовали созданию новой церемониальной святыни. При этом никто не мог поставить под сомнение, что новый Генрих (Гиммлер) должен был повести Германию по пути, завещанному старым Генрихом (королем). В частных беседах Гиммлер нередко характеризовал свою речь как самое великое и самое важное, что сделал в своей жизни».

Скорее всего, Гиммлер говорил не о своей речи, а о церемонии, которую она сопровождала. О важности этих событий говорит хотя бы тот факт, что текст речи дважды публиковался в 1936 году. Примечательно, как и где была опубликована эта речь, сопровождавшаяся несколькими фотографиями. В первый раз это произошло на страницах ведомственного журнала «Аненэрбэ», второй раз речь была выпущена отдельной брошюрой в издательстве «Нордланд», которое было весьма близко к «Наследию предков». Показательной была и эмоциональная сторона, с которой Гиммлер произносил эту речь. Очевидцы свидетельствовали, что на глазах рейхсфюрера наворачивались слезы, когда он говорил, что тысячу лет назад, 2 июля 936 года, в возрасте шестидесяти лет скончался великий король, останки которого были когда-то похоронены в склепе, где проходила церемония. Фришауэр описывал происходившее следующим образом: «Тщательно подбирая слова, один Генрих описывал другого Генриха как умного, осторожного и последовательного политического деятеля. При этом он, казалось, подразумевал себя. Гиммлер говорил, что венгры, которые во времена короля Генриха походили на русских, угрожали незащищенной Германии. У них не было танков, но были орды всадников, которые были способны ужаснуть любого. Гиммлер продолжал: рассудительный солдат Генрих сплотил силы германских племен, которые по отдельности не были способны справиться с этим врагом. И что же сделал герой Гиммлера? Он заключил перемирие с превосходящим по численности противником, чтобы подготовиться к решающему сражению. Если бы государственные мужи Европы слушали Гиммлера, то они, возможно, они были бы менее удивлены советско-германским пактом о ненападении 1939 года, который был перемирием, заключенным по образцу Генриха I».

Если внимательно посмотрим на историю, то обнаружим, что замок Вевельсбург и собор в Кведлинбурге были неявным образом связаны между собой. Дело было не столько в том, что они считались эсэсовскими «святынями». Речь о более глубоких корнях. Оба они были связаны с фигурой Генриха I Птицелова. Можно предположить, что выбор Гиммлера при поиске в Вестфалии подходящего замка пал на Вевельсбург именно потому, что ему рассказали местную легенду о том, что здесь некогда был создан один из замков короля Генриха, которые были призваны отразить нападения венгров. Действительно, нечто подобное в одной из летописей сообщал оставшийся безымянным саксонский летописец XII века. Однако это не мешает современным немецким историкам считать данную версию несостоятельной. Впрочем, скорее всего, это дань господствующей на Западе политкорректности. После того как Гиммлер проявил повышенный интерес к фигуре Генриха I, в немецкой медиевистике эта тема считается если не «проклятой», то весьма сомнительной. Ученые пытаются обходить этот сюжет стороной, а вестфальские краеведы (сознательно или невольно) лишают Вевельсбург нескольких столетий его ранней истории.

Гиммлер в юные годы

Если обратиться к истории, то мы обнаружим, что Гиммлер и Рихард Вальтер Дарре еще в начале 1933 года, то есть сразу же после прихода Гитлера к власти, стали уделять повышенное внимание Вестфалии. У этого интереса были две стороны. На одной мы могли бы обнаружить заявления о «стране Германа и Видукинда», что являлось неким проектом исторических воззрений, положенных в основу эсэсовской идеологии. На другой стороне мы могли бы обнаружить суждения Карла Марии Вилигута о том, что Вестфалия являлась прародиной ирминизма, той самой мифической религии, чья реконструкция во многом предопределила мистическую сторону обрядности в СС.

Если говорить об исторической стороне данного вопроса (мистическая сторона требует особого рассмотрения в рамках рукописи, посвященной Вилигуту-Вайстору), то надо сказать, что долгое время Гиммлер и Дарре были очень дружны. Их сближали многие факты биографии. Оба имели сельскохозяйственное образование. Оба в свое время были членами союза «Артаманен», радикальной националистической организации, ориентированной на утопический аграрный образ жизни. Во многом интерес к Вестфалии был продиктован лозунгом о «крови и почве», который Дарре неразрывно связывал с этой германской областью. В своей работе «Новое дворянство из крови и почвы» он писал: «Тут и там в Вестфалии можно обнаружить роды мелких и средних свободных землевладельцев». Именно такие крестьяне были, по мнению будущего предводителя крестьян Третьего рейха, типичными германцами, большинство из которых исчезло после Х века. То есть Вестфалия для него выступала в качестве некоего заповедника давно исчезнувшего «германского типа». В связи с рассуждениями о Генрихе I и его супруге королеве Матильде Дарре не раз подчеркивал, что базисом будущего «расового возрождения Германии» должны были стать «только самые благородные роды с благородным образом мышления». То есть Вестфалия, кроме всего прочего, должна была стать не просто историческим заповедником, но и общегерманским инкубатором, который должен был обеспечить весь рейх «благородными родами». Не исключено, что именно после разговоров с Дарре, которые можно было датировать началом 30-х годов, Генрих Гиммлер стал проявлять повышенный интерес к фигуре Генриха I. Теперь можно однозначно ответить на вопрос: почему баварец Генрих Гиммлер искал замок для эсэсовских нужд именно в Вестфалии?