Остров русалок - Лиза Си

— А куда ты хочешь?

Иногда мы спускались к воде, иногда гуляли по олле. А то забирались на ореум, любовались видом, разговаривали или даже занимались ночными делами средь бела дня. Мне это очень нравилось, и ему тоже.

Я предложила подняться на тенистую сторону ореума неподалеку отсюда.

— Сегодня жарко, тебе будет прохладнее, если посидеть на траве.

Он ухмыльнулся, а я бросилась бежать. Чжун Бу следовал за мной по пятам, но я бегала быстрее мужчин. Мы пронеслись по извилистым олле, выскочили на поле и начали подниматься на крутой склон. Перебравшись через вершину ореума, мы достигли тенистой стороны и повалились в траву и цветы. Меня все еще завораживало, какой бледной казалась кожа Чжун Бу рядом с моим потемневшим от солнца телом. Он провел ладонями по моим мускулистым рукам, по тугим ягодицам. Мягкость его рук и тела соответствовала мягкости и доброжелательности его характера. После, снова натянув штаны, мы лежали на спине и смотрели на облака, которые ветер гнал по небу.

Мне нравился мой муж. Он остался таким же милым и добрым, каким был в детстве, когда тощим мальчишкой играл с нами на берегу. А еще он готов был делиться со мной знаниями. Оказалось, не настолько я и невежественна, как мне думалось. Я ездила на дальние работы и многое повидала, а Чжун Бу бывал только в Хадо и в Осаке. Он много читал, а я училась у него, слушая и наблюдая. Я хорошо понимала устройство морского дна, и он вечно задавал мне вопросы на этот счет. Зато муж лучше разбирался в причинах войны и в устройстве нашего мира, и меня это завораживало. Поначалу я боялась, что нам не о чем будет говорить, но постепенно выяснилось, что у нас есть чем поделиться и что обсудить: мы оба имели свой взгляд на Чеджудо и мир за его пределами. Чжун Бу любил поговорить о древних временах, когда наш остров был независимым королевством. Тут я не боялась показаться невежественной: бабушка много рассказывала о Тхамна. Еще муж говорил о Московской и Каирской конференциях, где вожди союзников обсуждали будущую независимость Кореи. Я и не представляла, что руководители крупнейших государств мира могут интересоваться моей страной или что независимость вообще возможна.

— В колледже я общался с людьми из Китая и СССР, и они уверяют, что можно жить по-другому, — сказал Чжун Бу. — Нужно стремиться к тому, чтобы наша страна шла своим путем. Крупные землевладельцы и хозяева заводов должны делиться богатством с теми, кто всю душу отдает земле и своей работе. Мальчики — и девочки — обязаны учиться в школе. Почему матерям, сестрам и женам приходится столько работать и стольким жертвовать? — Он осекся. Мы ведь и поженились для того, чтобы я помогла его матери оплатить его учебу… — Я вот что хочу сказать, Ён Сук: хорошо бы наши сыновья и дочери умели читать, понимали мир и задумывались о том, чего может добиться наша страна.

Когда муж так говорил, то напоминал мне мать в те дни, когда мы собирались на антияпонскую демонстрацию хэнё. Я представила себе, каким чудесным отцом он когда-нибудь станет, поэтому погладила его по животу и засунула руку ему в брюки. Он был молод, а я, как оказалось, умела добиваться своего.

* * *

Первого сентября мадам Ли, свекровь Ми Чжа, приехала в Хадо поговорить с моей свекровью. Гостья сразу перешла к делу:

— Ми Чжа еще не забеременела. А что ваша невестка, уже ждет ребенка?

До Сэн невозмутимо ответила, что с момента свадьбы у меня еще не подошло время месячных. Можете себе представить, что я чувствовала, когда подавала им чай, а они обсуждали мои дела, будто меня и не было в комнате.

Мадам Ли заметила:

— Возможно, пора нашим невесткам отправиться к богине.

— Они всего две недели женаты, — возразила До Сэн.

— Но ваша невестка деревенская, и, насколько я понимаю, ее мать была довольно плодовита.

Мне не понравился тон мадам Ли, и До Сэн тоже: видимо, она распознала намек на ее небольшой опыт материнства.

— Детей делают только одним способом, — насмешливо бросила До Сэн. — Может, ваш сын не сумел…

— Я так понимаю, ваш сын через две недели возвращается в Японию. Надо бы ему сделать ребенка до отъезда, вам не кажется?

Мне и самой этого хотелось, и, думаю, До Сэн тоже, ведь она была матерью Чжун Бу и моей свекровью.

Мадам Ли стала объяснять цель своего визита:

— Местное правительство посылает моего сына на материк обучаться инспектированию складов. Мне сказали, что он уедет на год. — Гостья сделала паузу, чтобы моя свекровь осознала информацию: если Сан Мун в ближайшее время не сделает Ми Чжа ребенка, то внука мадам Ли получит не раньше чем через год и девять месяцев. — Моя невестка, конечно, городская, но ваши приморские обычаи в нее въелись. Она верит в вашу шаманку и ваших богинь. — Она выпятила подбородок. — Я готова через день посылать ее в Хадо, если ваша невестка будет водить ее к нужной богине.

— Японцы наказывают тех, кто следует островным обычаям, — напомнила ей До Сэн.

— Может, и так, но все слышали, что в деревнях так или иначе их соблюдают.

— Это опасно, — продолжала настаивать До Сэн, хотя сама всю жизнь делала подношения богиням. Я надеялась, что она не станет слишком долго торговаться: очень уж мне хотелось, чтобы приехала Ми Чжа.

— Я заплачу вам за хлопоты.

До Сэн почувствовала, что преимущество за ней, и отмахнулась от предложения, будто от дурного запаха.

— У Ми Чжа есть дядя и тетка в другом районе Хадо, пусть у них и останавливается.

— Мы обе прекрасно знаем: чем счастливее жена, тем больше шансов сделать ей ребенка.

— Но мне придется кормить лишний рот. И если ваша невестка будет торчать здесь, то как моя сможет заниматься своими обязанностями?

Так они торговались, пока наконец не сошлись в цене. Договорились, что Ми Чжа будет через день приезжать в Хадо, пока Сан Мун не уедет на материк, а его мать оплатит еду и добавит До Сэн денег за беспокойство.

На следующий день моя подруга приехала. В юбке, жакетике и шляпке с вуалью, прикрывающей глаза, она выглядела просто красавицей. Мы поклонились друг другу, а потом обнялись.

— Позже за мной пришлют машину, но хоть разрешили приехать, — это первое, что она сказала.

Ми Чжа одолжила у меня брюки и тунику из ткани, крашенной соком хурмы, и переоделась. Теперь она стала похожа на девушку, с которой я выросла, которую знала и любила. Мне столько надо было рассказать подруге, но она болтала не переставая, пока распаковывала корзинку с продуктами, которые привезла с собой.

— Кимчхи, свежие грибы, белый рис. О, смотри, мандарины! И апельсины! — Она смеялась, но в глазах ее стояла бездонная чернота, точно у подыхающего осьминога.

Прежде чем отправиться в святилище Хальман Самсын, богини плодородия и деторождения, Ми Чжа собиралась сходить на могилу моей матери. Я была так рада видеть подругу, что не стала спорить. Мы вместе приготовили подношение, дошли до места погребения и разделили обед с духом матушки. Поев, мы с Ми Чжа уселись поближе друг к другу и начали, как обычно, делиться всем, что накопилось у нас на душе. Мне не терпелось услышать рассказ Ми Чжа о первой брачной ночи и последующих ночах, а то и днях.