Останься со мной - Джессика Кансоло

Эйден никогда так сильно не ревновал. Обычно его ревность проявляется мило, даже трогательно. Но сейчас он поступает как собственник, который забрал свой трофей и никому не хочет его показывать.

Он закатывает глаза.

– Я не пещерный человек.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Что с тобой происходит?

Вдруг осознав, что я до сих пор сжимаю в руках футболку Ноа, я небрежно бросаю ее на пол. Прежнее значение этой вещицы полностью исчезло.

– Ничего не происходит.

Эйден старается сохранить нейтральное выражение лица, а его глаза полностью лишены каких-либо эмоций. Он никогда не прятал от меня свои чувства, но, как я вижу, у него это хорошо получается. И мне не нравится, что я чувствую себя отстраненно.

Я сижу, скрестив ноги, на его кровати, а он прислонился к двери, сложив руки на груди, как будто защищаясь.

– Почему ты придираешься к Мэйсону? – спрашиваю я совершенно серьезно.

Эйден изучает меня, открывает рот, но колеблется.

– Просто скажи, – настаиваю я.

– Мэйсон в тебя влюблен, Тея.

Что? Из всего, что он мог сказать, я не ожидала услышать это.

– Что ты несешь?

Эйден, разжав кулаки, проходит через всю комнату и садится на кровать лицом ко мне.

– Все это заметили, кроме тебя, – мягко говорит он.

Я удивленно моргаю.

– Буквально два дня назад он привел Эрин к себе в комнату и делал с ней то, о чем я даже знать не хочу.

– Потому что он знает, что ты со мной. Но он не может ничего поделать со своими чувствами.

У меня, конечно, были подозрения, но теперь, когда Эйден подтвердил их, я не знаю, что думать и чувствовать. Должна ли я поговорить с Мэйсоном? Или мне нужно игнорировать ситуацию и вести себя как обычно? Я не хочу, чтобы наши отношения изменились; он, как-никак, мой лучший друг. И как я могу сказать ему что-то, если я не могу смотреть ему в глаза без чувства вины, грызущего мое сердце?

– Так вот почему ты ревнуешь?

– Я не ревную, – защищается Эйден.

Я чувствую, как уголок моих губ изгибается в улыбке.

– Ревнуешь.

Он проводит рукой по волосам.

– Я просто… Я никогда не переживал подобное. Странно видеть, как мой лучший друг пытается подкатить к моей девушке.

Боже мой. Эйден Паркер в себе сомневается? Я и не думала, что он вообще испытывает такие чувства. И из-за меня? Мой пульс учащается.

Я заползаю к нему на колени, и его руки автоматически обхватывают мою талию. Он смотрит на меня сверху вниз.

– Я тебя выбрала, Эйден.

Он опускает голову, целует меня так, будто он задыхается, а я – воздух, который ему необходим для выживания. Его руки крепнут, притягивают меня ближе. Я уже не понимаю, где начинается он, а где заканчиваюсь я. Мы путаемся в простынях, пока его поцелуи делают с моими нервными окончаниями то, о чем раньше мне оставалось только мечтать.

Когда Эйден снова целует меня в губы, я не могу удержаться и зеваю прямо ему в лицо. Я смущаюсь, настроение вмиг портится. Но вместо того, чтобы с отвращением скатиться с меня, Эйден разражается смехом.

– Думаю, нам стоит поспать, – соглашается он, двигаясь так плавно, что оказывается подо мной, а его твердая грудь служит мне подушкой.

– И ты не собираешься меня выгонять? – поддразниваю я.

Эйден так сладко целует меня в лоб, что у меня чуть сердце не разрывается.

– Нет, мне хорошо с тобой.

Будь то алкоголь, поздний час, новое откровение или успокаивающее присутствие Эйдена, я погружаюсь в мирный сон, как только он обхватывает меня за талию и притягивает ближе к себе.

Проснувшись на следующее утро, я ожидаю найти тяжелую, но успокаивающую руку Эйдена на своей талии, однако в кровати, как оказывается, я лежу одна. Стараясь не обращать внимания на чувство тоски, я сажусь и потираю глаза. Сейчас только шесть часов, а Эйдена уже нет. Неужели близнецы проснулись и готовы открывать подарки?

Я сползаю с кровати. Ранний утренний холод сразу же о себе заявляет, поэтому я кутаюсь в свитер, который Эйден оставил на краю кровати. Прижимаясь к теплой ткани, я сопротивляюсь желанию вдохнуть его аромат. Нет, я не психопат, но как тут устоять, когда он обладает манящим запахом, присущим только Эйдену?

Как только я выхожу из ванной комнаты, заходит Эйден. В одной руке он держит поднос, а в другой – подарок.

– Доброе утро. С Рождеством!

Я сижу на его кровати, скрестив ноги. Эйден тем временем закрывает дверь.

Я улыбаюсь, глядя на предметы в его руках.

– Счастливого Рождества, – отвечаю я. – Неужели Санта все-таки приходил?

Эйден располагается на кровати напротив и ставит поднос между нами.

– Да. Молоко выпито, печенье съедено. Даже морковка, которую Джейсон и Джексон оставили для оленей, пропала. Чулки набиты шоколадом, масками для лица, лаком для ногтей и другими блестящими штучками для девочек. Парни получили еду. А вот для Ноа, похоже, уготован уголь.

Я едва сдерживаю смех.

– А как насчет твоих братьев? Что Санта оставил им?

– Джейсон и Джексон получили по видеоигре, и я немного обижен на Санту за то, что он потакает их игровой зависимости.

Сердце мое тает. Таким Эйден должен быть всегда – расслабленным, счастливым.

– Что там у тебя? – Я жестом показываю на стоящий между нами поднос.

– Раз уж мы согласились вставать в семь часов утра, чтобы обменяться подарками Тайного Санты, я подумал, что с горячим шоколадом и кофе будить ребят будет приятнее.

Я смеюсь, беря с подноса кружку какао и делая глоток.

– Так странно. 364 дня в году ты ворчун, а на Рождество – добряк!

– Я не ворчун. – Он смотрит в кофе и тихо добавляет: – Близнецы обожают просыпаться рождественским утром и пить горячий шоколад с маленькими зефирками.

Я стараюсь не упасть в обморок, но я уверена, что это написано на моем лице.

– Ты самый лучший старший брат в мире.

Игнорируя мое невероятно правильное заявление, Эйден пьет кофе.

– Это мой любимый свитер, – замечает он.

Я улыбаюсь.

– На твоей любимой девушке.

Вскинув бровь, Эйден понимающе усмехается.

– Было бы странно, если бы он был на Ноа. Я бы не позволил ему брать мои свитера.

Я играючи шлепаю его, и мы оба смеемся.

– Ты собираешься рассказать мне, что в этой коробке, или позволишь мне умереть от любопытства?