Чужая путеводная звезда - Людмила Мартова

Какое-то время в рубке было тихо. Первым не выдержал, разумеется, Озеров.

— Ну, спроси уже, — негромко сказал он.

Веденеев мимолетно улыбнулся, словно отдавая дань собственному превосходству в борьбе характеров. Впрочем, могло ли быть иначе.

— Считай, что спросил, — ответил Веденеев, по-прежнему не отрывая взгляда от пейзажа за стеклом.

— Ну, тогда считай, что я ответил. — В голосе Озерова послышалась внезапная злость, и он тряхнул головой, словно назойливую муху отогнал. — Олег, ты пойми, не мог я иначе. Она в таком состоянии была, что нельзя было ее дома оставлять.

— Валентин, ты ж вроде не ребенок. — В голосе Веденеева не было осуждения, лишь ленивая насмешка. — Должен понимать, что хорошо, что плохо, что разрешено правилами, что запрещено. Если каждый из нас будет брать в плавание свою подружку, то во что превратится «Посейдон»?

— Она мне не подружка. — В голосе Озерова прорезалась сила, та самая внутренняя мощь, которая обычно чувствовалась в любом его движении. — Я ее люблю и на ней женюсь. И про правила и инструкции можешь мне не рассказывать, я все про них знаю. Ну, не мог я иначе.

— Откуда ты узнал, что Марк ищет человека для заключения контракта?

— Да он сам и сказал. Когда в первый раз приходил яхту осматривать перед фрахтом. Ты его ж на меня сплавил, а я спросил, сколько человек вместе с ним будет. Он и сказал, что один, девушка, которая должна сыграть роль жертвы в придуманном им детективе, но он ее пока не нашел.

— И ты подсуропил ему Полину?

— Ну да, — теперь голос Озерова звучал виновато. — Она заключила контракт, так что могла здесь находиться на вполне законных основаниях. И на глазах у меня при этом.

— Блестящий план. — Веденеев наконец повернулся от стекла и перевел взгляд на своего старшего помощника. — А за ней, разумеется, потащился и ее бывший любовник, и все вместе вы разыгрывали здесь не детектив, а что-то среднее между трагедией и фарсом. Санта-Барбара, твою мать!

— Она не знала, что он здесь окажется. И очень испугалась, когда его увидела. За меня испугалась, дурочка. — Взгляд Озерова внезапно потеплел. — Я уж ее утешил, как мог, сказал, что ничего он со мной не сделает, а уж с ней и подавно. Потому что я не позволю.

— Ага. Ты что, его планировал за борт сбросить или просто морду набить? — поинтересовался Олег таким ровным голосом, что Валентину тут же стало ясно, что он с трудом сдерживается. — Именно так ведь поступают с клиентами, путешествующими на «Посейдоне» в рамках дорогостоящего морского круиза. А может быть, ты бы его вообще убил? А, Валентин?

— Если бы он ее хоть пальцем тронул, то убил бы, не задумываясь, — сообщил Озеров. — И можешь списывать меня на берег, увольнять к чертям собачьим. Ради нее я на все согласен.

— На все, значит, — голос Веденеева стал еще задумчивее, — и на убийство, значит, тоже.

— Ты это о чем? — насторожился Озеров, видимо, уловив мельчайшее изменение веденеевской интонации. — Ты об этой скончавшейся во сне тетке, что ли?

— Что ли, — передразнил Олег, внезапно почувствовавший нечеловеческую усталость. — Тетку эту, с вероятностью в девяносто пять процентов, отправили в мир иной с помощью какого-то лекарственного яда. И ваш любовный треугольник ясности в дело никак не добавляет.

— Да я эту тетку в первый раз в жизни видел. — Валентин изумился так сильно, что даже захватившее его напряжение немного спало. — Вот уж до нее мне не было никакого дела. Вздорная бабенка, считавшая экипаж людьми второго сорта.

— В смысле?

— Да в прямом смысле. Ты — капитан, белая кость, с тобой она, как с равным обращалась, а со всеми остальными, как с дерьмом, которое у нее в рабстве. С Илюхой, когда он приходил в каютах убирать, разговаривала как с личной прислугой, Юрку на палубе поймала, чтобы сказать, что у него консоме пересолено. Это у Юрки-то! А уж Димкой как помыкала, так и сказать страшно.

Веденеев вспомнил некрасивую картину, развернувшуюся в салоне накануне вечером. Получается, что скандал, устроенный стюарду, был не первым? Озеров кивнул в ответ на заданный ему вопрос.

— Ну да, она же его гоняла в хвост и гриву. То подай, то забери, сок теплый, чай холодный, хочу шампанского, унеси клубнику, ананас порезан слишком крупно, в коктейле пропорции ингредиентов неправильные. Он вокруг нее бегал в два раза больше, чем вокруг всех остальных, вместе взятых.

Из всего сказанного ухо Веденеева выцепило только слово «коктейль»…

— Димка часто делал ей коктейли?

— Ну, это ты у Димки спроси, — сказал Озеров мрачно. — Пару раз я видел, как она у Димки над душой стояла, а так, кто ж за ней считал?

— Огорчил ты меня, Валентин. — Веденеев вздохнул. — Об одном тебя попрошу, ты уж за своей кралей присматривай. Нехорошие дела на «Посейдоне» творятся.

— Ты думаешь, убийство этой бабы — еще не все, что может случиться? — Озеров ощутимо напрягся.

— Да не знаю я, — с досадой сказал Веденеев. — Надеюсь, что все. Но тревожно мне как-то. С самого начала рейса тревожно. Валь, и не чуди больше. Я тебя очень прошу. Еще не хватало из-за тебя неприятностей. Особливо с мужиком этим.

— Не буду, — искренне сказал Озеров. — Слово даю. И это, ты прости меня, Олег. Я должен был сразу тебе сказать. Но ты ж не разрешил бы.

— Не разрешил, это точно. — Веденеев снова вздохнул. — В Палермо в гостинице она с тобой встречалась?

— Со мной, конечно, с кем же еще. — Озеров усмехнулся. — На «Посейдоне» днем чужих глаз слишком много, а ночи я за штурвалом проводил, как правило. Вот и договорились хоть недолго вдвоем побыть.

— Ладно. Проехали. — Веденеев ударил кулаком по плечу своего старпома и вышел из рубки. На душе у него было муторно.

С первого дня круиза обедали все по отдельности, в то время, как кому угодно. Сегодняшний день, несмотря на то что проходил в открытом море, не стал исключением. Марьяна и Галина Анатольевна на ланч и вовсе были приглашены в капитанскую каюту, чтобы за трапезой обменяться полученной информацией. Галина Анатольевна поделилась рассказом Беседина, Веденеев, мрачный из-за очевидной глупости своего подчиненного, дополнил его словами Валентина Озерова, а Марьяна рассказала о том, что вычитала в Интернете, а также о беседе с Быковским.

— Итак, одной загадкой меньше, — сказал Веденеев. — Необъяснимое поначалу присутствие здесь бизнесмена такого уровня, как Беседин, имеет совершенно нереальное, но тем не менее жизненное объяснение. Странные разговоры по телефону, которые вела Полина, а также ее встреча в отеле, тоже. И к убийству Маргариты Репниной эта история никакого отношения не имеет. А вот то, что вы, — он улыбнулся Марьяне, отдавая дань ее исследовательским способностям, — смогли найти о самоубийстве ее клиентки, на мой взгляд, очень важно.

— Да, кто-то из родственников погибшей молодой женщины вполне мог захотеть отомстить, — задумчиво сказала Галина Анатольевна. — Однако это очень сложно сделать, очень. Нужно было узнать, что семья Репниных собирается в круиз, задумать преступление, забронировать каюту, а потом еще хладнокровно воплотить свой замысел в жизнь. Представляете, какой характер для этого нужно иметь?! Не такой, как у слизняка Артема, мужа убитой, не такой, как у рассеянного чудака Ковалева… А вот Ирина, к примеру, вполне может подойти. В тихом омуте, как говорится… Она же выслеживала кого-то и даже переодевалась для того, чтобы ее не узнали. Ее «ромашки» — это спецодежда, маскировка… Мы, конечно, думали, что она следит за кем-то из олигархов, но точно этого утверждать не можем. Вполне возможно, что она выслеживала именно Маргариту.