Тени Архонта - Анастасия Машевская

— Ты здесь, а она там… Если даже девчонки сегодня отращивают бороды и яйца, — обронил он наконец, — значит, в стране в самом деле беда. И мою беду ты только что видел. Я едва вернулся, а тут такой разор. Дозорные говорят, парталанцы все время стерегут Буйный Берег с этой границы. Рано или поздно, они свалятся мне на голову. И дай Создатель, на ней в это время не окажется пары тысяч исчадий!

Диенар снова приложился к вину. Поразмыслил и спросил:

— Штурм столичной цитадели по-прежнему невозможен без грандиозных потерь? Не знаешь никаких новостей?

— Все то же, — мотнул головой Таламрин и тоже промочил горло вином, прежде чем продолжить. — Даже если мы сможем взять город, останется ли у нас хоть капля сил, чтобы выставить из Даэрдина парталанцев? А чтобы сдержать исчадий? И потом, ты видел исчадий Пустоты своими глазами, Айонас Диенар, как и я — сегодня. Разве прежде всего мы не должны сделать так, чтобы все узнали, что эта угроза — реальность, а не сказки? Вот, Молдвинны вздрогнут, когда их возненавидят за то, что они скрываются от врага сами и скрывают врага ото всех, вместо того, чтобы воевать с ним. На черта нам такой государь, да? — Ллейд улыбнулся, предоставляя Айонасу самому домыслить, сколь мощной гранатой разорвет молва дом Молдвиннов и как в одночасье настроит против него весь Даэрдин.

Диенар, оценив, коротко засмеялся:

— О, я смотрю, вы со Стабальт решили, с чего начать.

— Идея с молвой — её идея.

Айонас поджал губы уголками вниз: неудивительно.

— В сплетнях бабы смыслят лучше всех. Ты хочешь жениться на ней? — внезапно спросил Айонас.

— На ком? — не понял Ллейд. Диенар взметнул бровь: ну не дурак ли? — А! — прозрел Таламрин. — Альфстанна. Нет, не в этом дело.

— Тогда с чего бы ей принимать во всем этом такое активное участие?

— Оттого, что, наследовав отцу, она надеется, что окажется в приличной стране с порядочным королем? Ей ведь не пятнадцать лет, Айонас, в её годы у меня уже тоже были мозги.

— В её — это в какие?

— Кажется, она младше меня года на три или четыре.

Айонас хмыкнул:

— Я на твое рождение повитух не кликал.

— Двадцать семь отмерил в этом году, — с усмешкой отозвался Ллейд.

Откинувшись на спинку походного стула, Диенар вытянул руку и потарабанил пальцами по столу.

— Мне нужно укрепить гарнизоны на границе с Буйным Берегом. И заодно призвать помощь из Цитадели Тайн. Можешь помочь?

— Могу призвать сотен пять. У нас тоже не спокойно на рубежах.

— Озерные?

— Да. Гессим держит гарнизоны вдоль границы с Лейфенделем, и его разведка говорит, что так тихо, как сейчас, прежде еще никогда не было.

Диенар одобрительно покачал головой:

— Когда кругом грохочут бури, беги от тишины. Ладно. Отправь гонца брату и в дом, за подмогой, я сделаю то же. Потом укрепим заставы на западе и отправимся на встречу с остальными. Хорошо бы управиться за месяц, — рассуждал Диенар вслух. — В конце концов, если мы сами не сбросим драммондскую шлюху с трона, то на кого нам рассчитывать?

— И если не сейчас, то — когда?

Диенар сдвинул в сторону нижнюю челюсть и хмыкнул: он покидал столицу озадаченный, мрачный, раздраженный тем, что даже сейчас никто не может уцепиться за стоящую возможность. Однако, нет, все такие могут. И кто? Не маститые львы старшего поколения, а мальчишка, воевавший когда-то под его началом, и девка из знатного дома. Порой открытые двери и союзники появляются там, откуда их вообще не ждешь.

Путники не пошли дальше.

Немного спустившись по склону, взяли привал. Безмолвный первую четверть часа — чтобы каждый мог внутренне уяснить случившееся, смириться, что однажды, на месте убитого эльфа может оказаться любой из них. Дей помогал Борво прийти в себя. Данан предложила парню исцеляющую печать, надеясь, что его это немного успокоит. Борво вскинул глаза на чародейку в немом ужасе, но, поборов себя, закусил губу и кивнул. Что ж, думала Данан, накладывая единственное наверняка знакомое колдовство исцеления, сейчас ей понятно такое болезненное недоверие. Как стало еще яснее и то, о чем частенько говорили Клейв, Хаген и все остальные стражи в Цитадели Тайн: тем, кто живет вблизи магов, не будучи магом, неведом покой.

Закончив, Данан отошла на пару шагов и села на расстеленный Хольфстенном плащ.

— Ты говорила, — почти сразу начал гном, — Дом Преобразования считается утерянной магией?

— Да, — кивнула Данан. — По крайней мере, нас так учили.

— Значит, сейчас толком никто не знает, что с ним делать?

Данан не ответила. Она хмурилась, губы её дрожали, как бывает обычно у сомневающихся людей. Потом оглянулась на Диармайда.

— Да-да, конечно, я кто? Я просто гном, коротышка, — заворчал Хольфстенн себе под нос. — Меня можно и поигнорировать.

В другой ситуации Данан бы улыбнулась, но, кажется, других ситуаций уже никогда не случится.

— Возможно, в Тэ’Альдине нам могли бы помочь, — подал голос Дей, — но пока мы туда доберемся и пробьемся к главному, архонт уже всех прибьет. Думаю, там даже хуже, чем в Талнахе.

— Значит, — с трудом ворочая языком, включился Борво, — нам придется на своей шкуре выяснять, как сладить с таким колдовством?!

— Я думаю, — заговорила Данан, — первая проблема не в том, что никто не знает, что делать с этой магией, а в том, что никто толком не знает, что делает эта магия. Вспомни сам, Диармайд! Что говорят в Цитадели Тайн о Преобразовании?

— Магия изменения самого себя.

— Да, и все мы, как один дурак, — разозлилась чародейка, — решили, что речь идет о превращении в ворона, в льва, да хоть в корову! Но… ЭТО! — она даже не смогла подобрать слова тому, что они видели несколькими часами ранее. — ЭТО!!! — слова так и не нашлись и, бросив попытки, чародейка снова обратилась к лейтенанту. — Ты хотел знать, зачем я хочу вернуться в Даэрдин? Я верю, что в Калагорне остался еще хоть кто-то, кто понимает больше, чем я или ты. И да, сейчас я признаю, что ты был прав: у нас нет ни времени, ни причины поворачивать еще и туда. Но попасть в Цитадель Тайн нам нужно обязательно, потому что больше помощи взять неоткуда. Кто это, — едва не сорвалась чародейка, имея в виду архонта, — что это, что с ним делать?!

До того, как Дей успел вставить хоть слово, Данан вскипела еще жарче:

— А делать придется! Нам придется! — Она ткнула себя пальцем в грудь. — Потому мы, мы трое, — посмотрела на других смотрителей, — лучше всех остальных знаем, что он нас зовет. И если мы откажемся с ним биться, то это лишь вопрос времени, когда придем к архонту, чтобы предложить себя в услужение, как те безвольные уроды. Ведь даже среди десяти тысяч обычных людей, эльфов и гномов, он учует нас и позовет еще сильнее, так, что мы не сможем противиться, потому что… потому что мы похожи на исчадий. — Весь ужас пришедшего осознания отразился на чародейском лице. — И мы не спрячемся, — совсем безнадежно проговорила женщина.