На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

И тянется к бутылке, но я успеваю схватить ее.

– Извините, спасибо, – шепчу я.

Она, громко вздохнув, оглядывается на дверь, достает из бара высокий бокал и ставит на стол.

– Пей молча, – командует она, и я повинуюсь.

Снимок: Гостевой дом

Инстаграм: Роми_К [Порт-Саид, Египет, 1 апреля]

#ИзЕгиптаНеВыбраться #ДиареяПутешественника

105 ♥

Мадам Нефтис права: я никогда не ела такого потрясающего кускуса – с жареным луком, кедровыми орешками и вялеными томатами. Я не люблю маслины, но в этом блюде они тонко нарезанные, острые и очень вкусные. Я в мгновение ока опустошаю тарелку, а вина в бутылке остается меньше бокала. Выпитого хватает, чтобы я почувствовала себя способной на безрассудство. Высунуть нос на улицу я по-прежнему не отваживаюсь, а вот полазить в Интернете – с удовольствием. Не знаю, разумно ли гуглить спьяну, только сейчас это самое подходящее занятие.

Я достаю из рюкзака под стулом ноутбук. Должен же быть какой-то выход. Даже всемогущая мадам Нефтис не знает, как помочь мне выбраться из Египта. Не говоря уже о дальнейшем путешествии.

Я в отчаянии забиваю в строке поиска слова «помогите Роми» и смотрю, что получилось. В основном высвечиваются страницы по сбору средств для каких-то женщин по имени Роми, попавших в затруднительное положение. На одном из сайтов моя тезка-транссексуалка ищет возможность официально изменить имя.

Разумеется, эта Роми тоже заслуживает поддержки. Интересно, как звали Терезу Сайфер, пока она не поменяла имя? Прежде чем официально стала Терезой? Я не сомневаюсь, что она всегда была Терезой, вне зависимости от имени, данного при рождении. Интересная мысль, вот только она не поможет разрешить мое затруднение. Как, впрочем, и гугл. Я кладу руки на стойку и роняю на них голову.

Из-за бисерной шторы раздается обеспокоенный голос:

– Мисси плохо себя чувствует?

Из кухни выскакивает мадам Нефтис с кухонным полотенцем, с ее рук капает вода.

– Отвести мисси в номер?

Я поднимаю голову и упираюсь в нее остекленевшим взглядом.

– Все нормально. Я не больна. Просто…

Просто нервничаю. Упала духом. Чувствую себя загнанной в угол. И что-то… мне нехорошо. Желудок испускает утробный рык.

Я с тревогой прислушиваюсь к себе. Неожиданно дверь открывается, и на порог ступает Доминик Мэдисон.

Этого только не хватало! Сегодня, видно, день такой – сплошные неприятности. Появление этого человека – самое плохое, что может случиться.

– Привет, – как ни в чем не бывало говорит он.

Как будто мы столкнулись в нью-йоркском баре, а не в крошечной гостинице на другой стороне земного шара.

Я сверлю его подозрительным взглядом.

– Как ты узнал, что я здесь? И вообще, что ты тут делаешь?

– Я здесь остановился, – заявляет он и ставит на стол еще одну бутылку. – Думаю, надо обменяться информацией.

– Ладно, – выдавливаю я.

Мадам Нефтис тут как тут.

– Нельзя. Спиртное в этом доме нельзя. Мы можем потерять хорошую репутацию.

Я перевожу взгляд с бутылки, которую она принесла мне к ужину, на ее лицо.

Она смахивает полотенцем невидимую пыль со стойки.

– Я не знаю, откуда эта бутылка. Вдруг вы агенты и хотите закрыть мое заведение. Лишить меня лицензии.

Доминик сует бутылку в рюкзак.

– Вы ничего не видели, – говорит он женщине и кладет на стол несколько египетских фунтов. –   За кускус, – добавляет он, хотя я подозреваю, что он дал ей в три раза больше положенного.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как купюры исчезают в фартуке мадам.

– Благодарю, мистер Доминик. Но никаких грязных делишек, понятно?

Он уверяет ее, что у него даже в мыслях не было заниматься грязными делишками, и поднимает мой чемодан.

– Пойдем поговорим у меня в номере.

Мадам выкатывает глаза.

– Мы только поговорим, – обещает Доминик. – Ничего противозаконного. Честное слово.

Она улыбается ему и медленно поворачивается ко мне, протягивая руку ладонью вверх.

– А ты даешь слово?

Я вылавливаю из кармана оставшуюся мелочь и ссыпаю ей в руку.

– Даю.

Она презрительно фыркает, но опускает мое подношение в карман фартука и скрывается за шторой.

Комната Доминика значительно просторнее, чем моя; окно выходит в маленький внутренний садик. Помимо кровати, там имеется небольшой стол с двумя стульями, в центре которого стоит ваза с разноцветными фруктами. При ближайшем рассмотрении они оказываются искусственными. Доминик достает с полки над раковиной два стакана и ставит на стол рядом с бутылкой. Он выдвигает для меня стул, а сам усаживается на второй.

– Кто первый?

– Ты, – категорично заявляю я. – Ты предложил обменяться информацией.

И Доминик Мэдисон рассказывает мне свою историю.

Я узнаю, что он и вправду не состоит в родстве с Фрэнком Виналом. В прежней жизни учился сначала на повара, а затем на кондитера в Международном кулинарном центре на Бродвее, от которого меньше мили до «Двух старых королев».

В подтверждение своих слов он достает телефон и показывает свою ленту в инстаграме, пестрящую всевозможными тортами и пирожными. Поразительное разнообразие, а подписчиков у него даже больше, чем говорила Тереза. Но я не собираюсь его в это посвящать. И как я не додумалась поискать его в инстаграме?

Я откидываюсь на спинку стула и вспоминаю, что говорила Тереза Сайфер о моем сопернике. Так это и есть ее успешный нью-йоркский фотограф? А вовсе не гламурные самодовольные девицы, которых я боялась?

Я кошусь на Доминика, пока он наливает в стаканы прозрачную жидкость из бутылки. Его гладкая, янтарная кожа покрыта равномерным загаром, и, несмотря на темные круги под глазами, выглядит он лучше девиц, которых я считала своими соперницами. Я вспоминаю восемь с половиной баллов, которыми оценила его при первой встрече. Джерси сказала бы, что парень с таким рейтингом великолепен и автоматически попадает в категорию достойных флирта.

Да какая разница! Каким бы распрекрасным он ни был, я тогда не знала, каков он на самом деле. Его связь с Фрэнком Виналом сводит все на нет. И вообще, дело не в том, как выглядит мой заклятый враг. Кажется, я упускаю что-то важное. Только не могу вспомнить, что именно. В голове плывет туман.

Закрыв глаза, я возвращаюсь мыслями к последнему вечеру в «Экслибрисе». С тех пор столько всего случилось. Кажется, что это было два года назад, а прошло каких-то две недели. В этом путешествии время как будто замедлилось.