Реалити-шоу "Замок" - Ксения Баштовая

— Миледи, — осторожно окликнул замершую меня юноша.

Ну вот, я ж говорила. Сейчас начнется. Предупреждаю сразу: зарезать себя я не дам! Я пока еще не готова принести себя в жертву во имя спасения чего бы то ни было.

Ладно, Геллочка, приготовились.

— Да?

Если что, я буду драться!

— Миледи, все в порядке?

Ну вот, я а я думала, что он, вместо того, чтобы спрашивать, сам мне что-нибудь расскажет. Ладно. Берем инициативу в свои руки. Как всегда.

— Да, конечно. А зачем мы сюда пришли? Разве не полагается, гм, идти на стены и защищать Замок от нападающих?

Нет, сейчас точно скажет, что прирежет меня нафиг, чтоб глупых вопросов не задавала и вообще, ради спасения мира. Блин, почему никто не додумался постелить в этой комнате банальнейший половичок? Я ж сейчас замерзну. Я переступила с ноги на ногу.

Рыцарь позволил себе легкую улыбку:

— Атакуют ведь не стены, миледи.

Я удивленно уставилась на него:

— А что?

Ой, а почему пол больше не дергается?

— Замок ведь стоит на первозданном Хаосе. Слишком эмоциональные слова влияют на него, вызывают тех… существ, о которых говорилось. Сейчас они рвутся из подземелий наверх. Замок сам сможет с ними справиться. Главное только, чтоб они не добрались до вас. Тронный зал — самое стабильное, а потому самое безопасное место в Замке.

— То есть сюда нападающие не долезут?

Ответ Ллевеллина был более чем исчерпывающим:

— Я ведь здесь, миледи.

М-да. И почему это меня не успокаивает?

Ничего. Все скоро закончится.

Следующие часа два тянулись как недожеванная ириска. С одной стороны, стоять на голом полу, да еще босиком, было, мягко говоря, несколько неуютно. А вот с другой — заставить себя подойти и присесть на трон я так и не смогла. Огромное темно-зеленое кресло казалось каким-то ненастоящим, нарисованным на компьютере и в то же время… Пугающим, что ли?

В общем, я переминалась с ноги на ногу и наматывала круги по периметру пентакля, старательно держась подальше от трона. Ну не нравится он мне! А вон та морда, что венчает спинку, вообще, такая страшная! Того и гляди покусает.

Первые несколько минут меня преследовало нездоровое желание позаимствовать обувку у Рыцаря. В конце концов, он мужчина закаленный, побегает босиком. Но потом я посмотрела, как он, бедненький, замер перед дверью с обнаженным мечом в руке — статуй, блин, натуральный. Не шевелится, не двигается, кажется, не дышит и не моргает.

Не буду я у него тапки отбирать. А то еще простудится. Ллевеллин, вон, одежду на себе сушил, так что, думаю, если я заболею, простуду мне мановением руки излечит. А если он носом хлюпать будет, что я с ним делать буду? Вспоминать народные средства и методы? Я что-то сомневаюсь, что здесь можно анальгин с эритромицином откопать.

Ну и зря!

В любом случае. В один прекрасный — или не очень — момент, мне все происходящее наскучило окончательно и бесповоротно. Из-за двери не доносилось ни звука, пол окончательно раздумал трястись и дергаться, а Рыцарь все так же не шевелился. Блин, он там не окоченел? Может, помер тут ненароком, а я и не заметила?

Шлепая босыми пятками, я осторожно подобралась к Ллевеллину, помахала ладошкой перед его глазами.

— Что-то случилось, миледи? — юноша бросил на меня косой взгляд.

Я вздохнула:

— Нет, ничего, все норма…

Договорить я не успела. И подозреваю, это все так специально подстраивалось, чтобы поиздеваться над бедной мною. За мгновение до того, как я успела окончательно убедить рыцаря, что все чудесно, прекрасно и, вообще, лучше некуда. По пентаграмме беззвучно побежала черная молния трещины.

А в следующий миг, когда края провала разошлись, из трещины показалась рогатая физиономия, украшенная свиным пятачком.

Это мне за все мои чертыхания.

Теперь точно никогда не буду ругаться матом.

Я очень добрая, ласковая, тихая и скромная. Я никогда не ходила ни в какие секции боевых искусств. Я боюсь крови и не люблю спорить. Но, когда на тебя, размахивая когтями, несется нечто странное, рогасто-клыкастое, перед тобой в полный рост встает вопрос «что делать?». Вариант первый: броситься в драку. Вариант второй: правильно — упасть в обморок. Естественно, я выбрала его.

Впрочем, особой альтернативы передо мною не стояло, не так ли?

Последнее, что я увидела, Рыцарь шагнул наперерез чудовищу.

Тихий вздох пронесся по подземельям. На мгновение померкли стены призрачного Замка, заклубился черный дым у подножия…

Пора взять себе за правило: в обморок надо падать подальше от Рыцаря. Потому что каждый раз, как я теряю сознание в непосредственной близости от Ллевеллина, в чувства я прихожу от того, что под нос мне суют какую-то дурно пахнущую гадость. Этот случай не стал исключением. Ах, нет, я ошиблась. Обязательным условием является не Ллевеллин, а тронный зал Замка. Тот самый, в котором я сейчас сижу, мучительно пытаясь разогнать мечущихся перед глазами черных мошек.

Стоп. Сижу?

Тьма медленно расступалась перед глазами. Во рту неприятный металлический привкус.

Сижу на том самом изумрудном троне, подойти к которому боялась. Надо же и ничего страшного не произошло.

Рядом замер Ллевеллин: лицо уставшее, из рассеченной брови сочится кровь.

— Как вы, миледи?

— Как ты?

Вопрос срываются с губ одновременно. Рыцарь удивленно вздрагивает, смотрит на меня и улыбается, смахивая кровь:

— Все в порядке, миледи.

Капли крови упали на линии пентаграммы. Содрогнулись камни основания Замка. Хищные щупальца черного облака взметнулись к потолку.

А люди ничего не почувствовали и не заметили.

Минут через пять мне наконец полегчало. Причем полегчало настолько, что я смогла таки осторожно встать с трона — Ллевеллин предусмотрительно поддержал меня под локоток. Оглянувшись на изумрудное сидение, я провела кончиками пальцев по подлокотнику. Странно: камень — а совсем не холодный.

В отличие от того, из которого сделан пол!

— Пойдемте, миледи, — Ллевеллин осторожно потянул меня за руку прочь из зала.

— А стоит? Мало ли, вдруг до сих пор…

Рыцарь позволил себе легкую улыбку:

— Атака завершилась.

— Откуда ты знаешь?

Ответа я так и не получила.