Скитания Ворона - Дмитрий Вересов

Они уже выходили в сад, но полицейский задержал их у дверей.

— Прошу прощения, господа, но по правилам вас необходимо досмотреть…

— Ваша фамилия?

— Жак Реми.

— Вы давно служите у Бажанов?

— Мы вместе с полковником воевали во Вьетнаме, потом я остался с ним. Так все и живу. У меня нет семьи, только племянница.

— Кто может починить всю сигнализацию? И кто вообще это все делал?

— У Алекса есть друг в Швейцарии, он ему все и делал, хоть и старик, но инженер толковый, полковник только ему и доверял.

— Как его найти?

— Надо посмотреть в его бумагах, может, есть телефон…

— Но имя, вы знаете его имя?

— Да. Его зовут Бирнбаум. Инженер Густав Бирнбаум…

— Господин Бирнбаум? Вас беспокоит следователь по особо важным делам французского Управления по охране территорий Андре Элюар. Вы знакомы с полковником Александром Бажаном?

— Да, конечно, а, собственно говоря, что произошло? — Голос из Швейцарии принадлежал явно пожилому господину.

— Ваш друг скончался при непонятных обстоятельствах, мы нуждаемся в вашей помощи и надеемся на ваше содействие. С вашего позволения, я первым же рейсом вылетаю в Цюрих.

— О, в этом нет необходимости, господин Элюар. Хоть я уже немолод и редко покидаю дом, я непременно приеду проститься с беднягой Алексом. Там и встретимся. Так когда, вы говорите, похороны?..

— Это Элюар, соедини меня срочно с шефом… Это я, кажется, у нас будут большие проблемы. В доме кто-то был, нас перехитрили. Вполне вероятно, что похищены документы и кое-какая аппаратура. Уже поздно, по горячему следу не пойти, но будем искать. У меня есть наметки. Сообщили, что за день до этого на соседней ферме пропала собака ротвеллер, хозяйские дети заметили чужую машину. Мы нашли того, кто взял ее напрокат. Но надо проверить, возможно, это подставное лицо.

— Какая, к бесу, собака! Кто может нас перехитрить?! Я сам тебя перехитрю на пенсию в два счета, если за неделю ты не найдешь документы или не поймаешь вора. Учти, дело под особым контролем правительства… Черт бы побрал этого старого осла Бажана! Был бы жив — в два счета пошел под трибунал! Додумался, понимаешь, хранить дома сверхсекретные архивы, все ему, понимаешь, коммунистическая инфильтрация в нашей конторе мерещилась! Доигрался, а нам расхлебывать… Ладно, весь дом перерыть, если надо, разобрать по досочке, по камушку. Параллельно проверить всех в городе. С русского глаз не спускать! Нечисто там, потому что как раз все и чисто, а это нехороший признак, сам должен понимать…

День похорон выдался, как назло, погожий, и людям, приехавшим по долгу службы, было особенно трудно изображать грусть. Так красиво цвело все вокруг и так светило солнце, что, казалось, кого-то хоронить — самое неуместное дело. Машины заполонили все улочки, прилегающие к кладбищу. Доминик настояла, чтобы мужа похоронили недалеко от Камбремера.

Кюре монотонно оглашал бесконечный список католических святых, призывая их молиться за душу усопшего раба Божьего Александра. Публика устало переминалась с ноги на ногу — скамейки и стульчики достались лишь совсем уж престарелым родственникам и друзьям. Нил, стоя с доктором Вальме сразу позади облаченной в глубокий траур Доминик, тоскливо обозревал окрестности. Внимание его привлекла странная парочка, приближающаяся к ним по шуршащей гравием кладбищенской дорожке. Огромный светловолосый детина, обряженный в мешковатый черный костюм, хотя ему явно больше пошел бы эсэсовский мундир, толкал перед собой кресло-коляску. В кресле, положив поверх пледа узловатые руки, восседал лысый старик с длинной белоснежной бородой. При взгляде на его лицо Нил ощутил резкий толчок внезапного узнавания, хотя готов был поклясться, что никогда прежде не видел этого старика. Во всяком случае, наяву.

— Кто это? — шепотом спросил он Базш Вальме, когда коляска подъехала поближе, и некоторые из присутствующих повернули головы и приветствовали старика легкими кивками.

— А, это? Это Густав Бирнбаум, швейцарец, старинный друг бедняги Алекса…

Наконец, под звуки военного оркестра гроб красного дерева опустили в землю. Выразив соболезнования вдове, присутствующие стали расходиться. На выходе с кладбища Нил догнал коляску..

— Господин Бирнбаум… Старик приподнял руку.

— Ганс.

Коляска остановилась. Бирнбаум чуть повернул голову, покосился на Нила. Взгляд был умный, насмешливый.

— Я прямо с самолета, молодой человек, и очень устал. С вашего позволения, делами мы займемся завтра. Ганс.

Коляска покатила прочь от Нила.

— Господин Бирнбаум, у меня только один вопрос. — Ганс прибавил ходу. Нил бросился вдогонку. — Господин Бирнбаум, не родственник ли вам Франц Бирнбаум, ювелир дома Фаберже в Петербурге?

— Ганс. — Коляска резко остановилась, и бегущий Нил чудом не врезался в блондинистого громилу. — Подойдите сюда, молодой человек.

Нил обошел коляску и, тяжело дыша, предстал перед белобородым стариком.

— Кто вы?

— Сосед и в какой-то мере друг покойного. Меня зовут Нил Баренцев.

— Любопытное имя. И почему вас интересует Франц Бирнбаум?

— Дело в том, что у него был сын Вальтер…

— И что?

— Вальтер Бирнбаум — мой дед.

— Вот как? Очень интересно. К сожалению, вынужден вас огорчить — я из других Бирнбаумов, фамилия не столь уж редкая…

Жак довез Доминик до дома и тут же попросил разрешения не работать неделю. Доминик разрешила. Жак удалился в свои апартаменты и заперся, а Доминик поднялась к себе и сразу стала набирать телефон Нила. Он тоже уже доехал и слонялся по дому в думах, как все это могло произойти. Но не находил ответа ни на один вопрос…

Есть много анекдотов на тему вдов. Нила всегда немного удивляло, что в этих ироничных и часто непристойных анекдотах секс со вдовой как-то особенно подвергался насмешкам. Нилу пришлось в полной мере познать истинный смысл народного черного юмора. Доминик неистово любила его. Только страсть и желание, и ни тени скорби на лице, а ведь прошла всего неделя. Поначалу Нил занимался с ней любовью как врач, проводящий терапию, но вскоре и сам увлекся не на шутку.

Утро прорвало занавеси на окнах яростными солнечными лучами. Нил проснулся, хотя почти не спал всю ночь. Доминик тоже сразу открыла глаза.

— Я расскажу тебе, как он ушел. Это просто трагическое стечение обстоятельств. Его друг, ну, этот старикан из Швейцарии, все рассказал. Помнишь, я тебя водила в винный подвал. Ты еще наткнулся на сейф. Так оказывается, что когда сигнализация срабатывает, сейф из кабинета опускается вниз, а на его место становится бар, где бутылки содержат цианид. Это он придумал от воров такой ход, а вот сам и попался.

— А как же он сам выпил, если он знал, что из этого бара пить нельзя?