Эпидемия до востребования - Борис Калашников

Остров выглядел необитаемым и безжизненным. Но адмирал знал, что это не так, и продолжал всматриваться в экран, пытаясь обнаружить признаки деятельности группы Аптекаря. В первую очередь его интересовало состояние бункера, в котором хранились ядовитые мухи.

Под адмиральскими пальцами прокрутилось колесико компьютерной мыши, приближая изображение. Вот скала, возвышающаяся над Ликпо, каменная площадка перед входом в бункер.

Тут Кондраки увидел самое страшное: вход в бункер был открыт! Рядом с этой узкой темной щелью, зиявшей в отвесной стене утеса, лежало неподвижное тело. Сбоку от него валялся автомат. В человеке, лежащем на спине в неестественной позе, адмирал узнал Уизли Роджера. На голове Аптекаря белел бинт.

Кондраки резко встал из-за стола.

«Что же могло случиться? – подумал он и лихорадочно потер виски. – Программа закончилась. Оставалось только избавиться от балласта, с чем команда Аптекаря уже трижды легко справлялась. И на тебе! Может, дело в неосторожном обращение с тэнгу? Но, если так, то зачем автомат и с чего бинт на голове Роджера? Почему он оставил бункер открытым?!»

На других снимках адмирал увидел выход яхты из грота. На носу «Калифорнии» стоял седой мужчина, в котором Кондраки опознал Змеелова, виденного прежде на других фотографиях.

Логичные рассуждения привели адмирала к очевидному выводу. На Ликпо произошел конфликт, стоивший жизни Аптекарю. Победители покинули остров на яхте. Возможно, они захватили с собой какое-то количество ядовитых мух.

Перед Кондраки встала та же проблема, которая весной 1945 года стояла перед японцами: как не допустить попадания биологического оружия в чужие руки. Тогда, в самом конце войны, положение на Тихоокеанском театре военных действий стремительно менялось в пользу Соединенных Штатов. Над морскими каналами, связывающими Ликпо с метрополией, нависла угроза.

Сиро Машимото распорядился уложить документацию о деятельности лаборатории 733 в сейф и переправил его генералу Мицуре Усидзиме, руководившему обороной Окинавы. В ответ тот приказал ликвидировать подопытных, пока еще остающихся в живых, замуровать вход в бункер и приготовиться к эвакуации.

С Окинавы на Ликпо вышел транспорт «Хофуку Мару» в сопровождении крейсера «Икадзути». Однако когда конвой добрался до острова, связь лаборатории с центральным командованием уже прервалась.

Окончательные решения Сиро Машимото принимал на свой страх и риск. Он не мог примириться с тем, что его проект останется невостребованным. Начальник лаборатории отправил транспорт с персоналом в обход блокированной Окинавы на Осаку, сам погрузился на крейсер и приказал капитану отплыть в другом направлении.

Двенадцатого апреля 1945 года самолеты, взлетевшие с американского авианосца «Банкер Хилл», потопили «Хофуку Мару», двигавшийся без прикрытия. Погибли все сотрудники лаборатории. Это случилось в ста семидесяти пяти километрах юго-восточнее Окинавы.

Сиро Машимото пережил свою команду на семь дней. Девятнадцатого апреля 1945 года торпеда, выпущенная с подводной лодки «Макрель», разнесла кормовую часть крейсера «Икадзути». Японский корабль затонул у западного побережья США на расстоянии ста пятидесяти семи морских миль от города Сан-Франциско.

Основные силы японцев на Окинаве были разгромлены. Американская армия стала сжимать железное кольцо вокруг катакомб, в которых укрывался командующий группировкой. Генерал Усидзима приказал командиру взвода охраны вскрыть несгораемый сейф и уничтожить документы лаборатории 733. Сам он проявил верность присяге и совершил ритуальное самоубийство.

Последнее распоряжение генерала его подчиненные выполнить не успели. На подземные укрепления, в которых укрывался взвод, вылилось море пламени из огнеметов американских морских пехотинцев. Шансов на спасение у японских солдат не осталось.

Их командир сделал то, что предписывал ему воинский долг. Он привел в действие фугас, замурованный в скале. Обрушившиеся своды пещеры погребли под собой обугленные тела бойцов и секретные бумаги лаборатории 733.

Однако документация не пропала. Через много лет после окончания войны американские саперы, расчищавшие от завалов японские подземные укрепления, обнаружили сейф лаборатории 733 и передали его адмиралу Кондраки, на тот момент командовавшему военными базами США на Окинаве.

Кондраки отлично знал японский. Ознакомившись с материалами, он понял, что небеса послали ему инструмент, с помощью которого он может захватить власть в США, а затем и во всем мире. С назначением Кондраки на пост командующего Восточноазиатской группировкой ядовитые мухи, находившиеся на острове Ликпо, оказались в зоне его контроля.

Для осуществления честолюбивых планов требовались деньги. Адмирал нашел их у председателя Ассоциации производителей вооружений. Он рассматривал Майкла Ферри как временного попутчика, которого собирался затем вывести из игры и взять на себя роль первой скрипки.

Гибель Аптекаря не особенно расстраивала командующего. Роджер сделал свое дело, и нужды в нем более не имелось.

Кондраки прекрасно понимал, что оставлять в живых свидетелей эксперимента, бежавших с острова на яхте, нельзя было ни в коем случае. На фотографии отплытия «Калифорнии» космическая электроника зафиксировала время выхода кораблика в открытый океан: двенадцать часов двадцать семь минут.

Адмирал взглянул на часы: без четверти два. За это время беглецы не могли уйти далеко от острова. Нужно было действовать быстро и решительно.

«Срочно нужны живые экземпляры, а от Лодыгина никаких новостей», – думал Строев, посмотрев очередной телевизионный репортаж из Гринхилса.

Пальцы Александра Ивановича нервно барабанили по столу. Ему приходилось опять напоминать военному атташе в Вашингтоне, что от него ждут результата.

Полковник Лодыгин в большом волнении расхаживал по кабинету, раздраженно повторяя про себя одну и ту же фразу из последней телеграммы Центра: «Просим ускорить выполнение важного задания генерала Строева. О предпринимаемых вами шагах и достигнутых промежуточных результатах просим информировать».

Да если бы была такая возможность, разве он не добыл бы эту проклятую муху? Полковник Лодыгин сделал все, что только мог. Он послал в эту дыру под названием Гринхилс старшего лейтенанта Мишкина, который был обязан разбиться вдребезги, но добыть предмет озабоченности Центра.

Военный атташе с нетерпением ожидал условных сигналов от подчиненного, но мобильник, постоянно лежавший на столе, лишь просигнализировал о прибытии Мишкина в Гринхилс и упорно молчал. Других сообщений от старшего лейтенанта не последовало.

Недавним решением американской администрации Гринхилс был объявлен зоной повышенной опасности. Какие еще меры можно принять, если эта самая вожделенная муха носится над улочками маленького городка, находящегося почти в трех тысячах километров от Вашингтона? Все въезды в этот городок перекрыты, а сотрудник, направленный туда, как в рот воды набрал!