Княжна Тараканова - Фаина Гримберг

* * *

– Ты знаешь, за кого тебя принимают здесь? – спросил он, глядя серьезно серыми, будто глазурованными, глазами.

Она не знала. Он сказал строго, что нужно поскорее уезжать из Пинска…

– …из гостиницы скоро сплетни разлетятся… Тебя могут здесь случайно узнать… – Он осекся.

Она поняла, о чем он подумал! Вернее всего, о ее глазах, о косых приметных глазах. Кто-то мог помнить их, вспомнить…

Он сказал ей, что ее принимают за незаконнорожденную дочь умершего недавно Франциска I, императора Священной Римской империи, покойного супруга императрицы Марии-Терезии…[34]

– Разве у него была незаконнорожденная дочь? – Ей стало любопытно.

Он ответил, что об этом ходили слухи…

– …император очень ценил венгров за то, что они – храбрые рубаки и отличались в войнах с турками. Император отличал венгерскую знать, толковали о его связи с графиней Шомеги, и будто бы дочь императора и графини тайно воспитывалась в каком-то монастыре…

– Ну тогда это и вправду я! – Она засмеялась немного натянуто. – Ведь я жила в монастыре. А эта графиня, она, надеюсь, уже умерла?

– Напрасно ты смеешься. Не паясничай. Да, она умерла…

Елизавета вытерпела обиду, не сказала Михалу ничего сердитого, никаких злых слов!..

– Ты прав, – сказала. – Надо уехать. Ты поедешь со мной? – Она говорила кротко.

– Может быть… – Его серые глаза – глазурованные удлиненные бусины – смотрели холодно, но не отчужденно…

* * *

Мальчик и девочка объявили, сами того не сознавая, тихую войну слишком многим человеческим установлениям. И жертвами в этой войне могли пасть только они, мальчик и девочка…

Теперь он улыбался, его глаза были теплыми, он сделался снова ласков с ней. Он вдруг предложил купить карету; он сказал, что у него есть деньги. При посредничестве господина Келлера была приобретена хорошая – с коричневыми лакированными дверцами – карета венской работы. Прежний ее владелец, господин Эдвард М., уроженец Швабии, ныне содержавший в Пинске также трактир, помог нанять порядочного кучера. Она разрядилась в новое дорожное платье – белое, в светло-зеленую полоску, ее темные-темные волосы перехвачены были шелковой зеленой лентой и летели на плечи и на спину, будто прелестная грива молодой лошадки. Михал оделся в белую рубаху и коричневый камзол из турецкого бархата, украшенный большими золочеными пуговицами. Черные шелковые панталоны и чулки подчеркивали его высокий рост и длину-долготу худощавых ног. С позолотой пуговиц словно перекликались большие золоченые пряжки на туфлях…

Они долго ехали, карета поднималась на косогоры, тряслась на ухабах… Они знали только польские дороги и потому эти дороги не воспринимали как дурные. Они держались за руки. Их лица теперь могли показаться лицами подростков. Они держались за руки и улыбались друг другу…

Карета въехала на опушку леса. Оба разом поразились ярким краскам, багрянцу и охристым оттенкам листвы. Она стала быстро-быстро говорить, чтобы кучер остановился. Они выпрыгнули из вставшей кареты и побежали наперегонки к ворохам цветных листьев. Многие из опавших листьев оставались целы и еще более привлекали хрупкой красотой. Она уже собрала небольшой яркий букет лиственный, скоро наклоняясь и распрямляясь. Она легко поворачивала голову, темные-темные волосы летели на щеки раскрасневшиеся. Она посматривала на него, лицо ее вспыхивало яркой улыбкой…

Он отошел поодаль и прохаживался взад и вперед, размахивая длинными руками. Ей показалось, что настроение его уже другое. Она подбежала к нему с букетом листьев и протянула ему этот букет. Он взял листья из ее руки и поднес к носу. Она рассмеялась:

– Это же не цветы!

– Понюхай сама! – Он подошел поближе и поднес листья к ее лицу.

Она вдохнула аромат, странный, терпкий, острый, приятный…

– Да, – сказала она. – Чудесно!..

Он перепрыгнул через канаву и тянул к ней руки:

– Прыгай! Прыгай ко мне!..

Она смело прыгнула. Он подхватил ее и зашагал широко, своими длинными ногами, держа ее на руках.

Он вступил в сумрак густого ельника и шел по мшистой земле.

Потом остановился и целовал ее лицо, шею, плечи. Потом сказал, себе, а не ей:

– Нет, нет. Не сейчас…

– А когда? – прошептала она, закрывая глаза.

– Вернемся, – он не предлагал, а приказывал.

Он опустил ее на землю, и она пошла рядом с ним.

– Куда мы едем? – вдруг спросил он.

Она чутко уловила в его голосе… что?.. сомнение? Отчуждение?.. Сама не могла определить, а спрашивать его не хотела.

– Куда-нибудь, – сказала она с деланой беспечностью. – Я думала, в Вену. Или в Прагу…

Он не ответил.

Подошли к стоявшей на опушке карете.

– Где листья? – спросил он.

– Потеряла, – она смутилась, как виноватая.

Он почему-то кивнул, подсадил ее. Она забралась в карету, смотрела на него в окошко. Он отступил на шаг, еще на шаг. Помахал ей рукой и, не сказав более ни слова, зашагал прочь…

Он шел быстро и решительно. Она не окликала, не звала его. Темные ее косые глаза были широко раскрыты. Она не плакала. Кучер спросил, надо ли ехать дальше. Она отвечала легким голосом, что да, да, конечно… Вдруг ей пришло на мысль, что надо ехать, да, в Вену, а после – в Швейцарию, вот куда!.. Зачем? Это было все равно…

Ехали не быстро. Кучер жалел лошадей, доставлял им возможность отдыхать…

Она велела, чтобы карета ехала, минуя большие города. Она теперь, как никогда, боялась, что ее случайно узнают, или, зная истинную княжну Ассанчуковну, госпожу Франк, вдруг изобличат в обмане. Все вокруг словно бы померкло, яркость исчезла, будто растаяла в воздухе. Она заставляла себя думать только о том, как бы добыть новый паспорт… Но в первой же гостинице она заперлась в отведенной ей комнате и долго и отчаянно плакала…

* * *

Ладно! Теперь она будет сражаться с миром в одиночестве. Одна, без него, своего недолгого спутника. Это будет тихая война, но это будет война. Государства присвоили себе право развязывать войны! Что ж! Она, одиночка, частное лицо, объявляет войну всем государствам, войну за осуществление ее права жить как ей хочется!..

Куда теперь? Наметила маршрут. Варшава, Вена, Берн. Она по-прежнему ехала с паспортом княжны Ассунчуковны. Теперь она досадовала на шевалье де Сейналя. Ведь он мог бы помочь ей раздобыть новый паспорт!.. Потом она перестала досадовать. У нее будет паспорт! Но покамест она не знала, как это сделается. Не спрашивать же у случайных знакомых, у постояльцев гостиниц: где и как достать подложный паспорт!..