Мои непутёвые путевые заметки - Ева Черная

Шпроты!

«Та-а-ак, о контрабанде оружия-наркотиков-спиртного я слышала, – думалось Маме, – но чтоб вместо тресковой печени шпроты…»

В Советах всегда любили все специализированное.

Спецмагазины для новобрачных, куда можно было попасть только со справкой из загса.

Спецмагазины для ветеранов, в которых отоваривали только по спецпенсионных удостоверениям.

Спецмагазины для партийных работников и их семейств.

О всяких там «Березках» я вообще не говорю…

В общем, все «спец».

У Маминых родителей тоже по разу в год на работе маячило это самое «спец» – спецобслуживание от товарных баз.

Делалось это традиционно в конце января и в конце февраля.

Мамы-папину работу почему-то из года в год обслуживали исключительно импортным женским бельем.

Потому Мамина мама каждый раз писала на бумажке папе размеры всех, кого из семьи надо было осчастливить таким подарком к Восьмому марта.

Список «осчастливленных» был неизменен – менялись только размеры.

У кого-то еще и вширь.

Теща-свекровь (и это даже не обсуждается), Мамина мама, Мамина сестра… и собственно сама Мама.

Потом, когда спецобслуживание у Маминого папы проходило успешно, бедный папа еще целый месяц мучился перепрятыванием подарков к женскому международному.

Чтобы особо любопытные дочери не обнаружили «спецобслужительное нижнее белье» раньше времени и не пошли хвастать подружкам.

Маминой маме было в этом вопросе проще – мужчина в доме был один, спецобслуживать надо было только его.

А тести-свекры это вам не тещи-свекрови – им можно и чем-то попроще в виде платочков-носочков одарить – они уже привыкли.

Ну, на крайняк шелковое кашне… два штука.

Мамин же папа удостаивался индийских джинс замечательного темно-синего цвета, с оранжевыми отстрочками и классического покроя.

Или торжественно одаривался югославскими спортивными туфлями, которые он берег, лелеял и всячески за ними ухаживал.

Обучая по ходу дочерей прозе жизни «сохрани обувь на подольше».

В общем, в Советах была неодолимая тяга выделять себя хоть в чем-то и во всем, показывая свой статус-принадлежность-особенность.

При этом пытаясь остальных вогнать в серость.

Решила Мама показать детям фантастику своего детства.

Показала «Гостью из будущего».

Ржали. Долго. Все.

– «Космозоо. Алиса. Мээлафон», – угорал Средненький.

– «Девочки в пижамах, остановитесь! Девочки в пижамах, остановитесь! Вы простудитесь», – поддакивал ему Младшенький.

– А ведь «Звездные войны» вышли еще раньше, когда мама только родилась, – припечатывал Старшенький, – хи-хи, «Ну, я тебе еще это припомню, мымра старая!».

«Когда «войны» вышли, у нас железный занавес висел, причем железобетонно, – немного обиженно крутилось у Мамы в голове, переходя в ностальгическое. – А вообще, поколения меняются, а шутки остаются все те же».

Как там Винни-Пух пел:

«Кто ходит в гости по утрам – тот поступает мудро?»

У Мамы сложилось другое мнение.

Что правильные гости – друзья детей ходят исключительно после обеда и до самого вечера.

В первый раз, когда Средненького и Младшенького пригласили каждого свой одноклассник к себе домой… на одну улицу… почти в один дом… где в округе проживает еще как минимум по полкласса от каждого…

Вернулись дети в восторге.

– А мама такого-то сделала нам пиццу, похвалила за сделанную домашку, разрешила устроить в доме крепость, – вещал Младшенький.

«Хорошая мама», – думала Мама Младшенького, слушая восторги и посыпая голову пеплом – стоило только представить, что придется сделать ей, если вдруг нагрянут детские гости… а они нагрянут.

– А папа вот этого, – вторил Младшенькому Средненький, – тот, который сейчас ищет новую работу, настроил нам новую игровую приставку, дал кучу чипсов-бислей-читос и приготовил из апельсинов сок-фреш…

«Правильный папа, – размышляла Мама, – даже несмотря на временную безработность».

И вот пришло как-то и Мамино время отдуваться.

Причем пришло оно неожиданно, когда утром позвонил к ней на мобильный одноклассник Средненького и спросил, можно ли ему сегодня после школы прийти.

Тут уж не откажешься, не отмажешься.

Все утро до обеда Мама на работе была в том состоянии, когда носятся от угла к углу с воплями: «А-а-а-а! Шеф! Все пропало! Все пропало!» (с)

Испробовать уже озвученные способы от других родителей не судьба, потому что:

«Пиццу не приготовишь – после работы ни ингредиентов, ни сил, ни времени».

«Для фреша соковыжималка накрылась медным тазом еще раньше, а вручную на такую ораву полдня цедить будешь».

В общем, легкая паника во всей красе.

Все оказалось не так страшно – чипсы, бегеле, бурекас и какао со взбитой на полстакана ввысь молочной пенкой.

А еще небольшая денюжка, выданная на каждый нос, чтобы самолично подрастающему поколению пойти в магазин и купить всякую очень-сильно-нужную ерунду мелочовскую.

Вот и все, что надо для вполне приемлемого приема «дорогих гостей».

И даже дом остался вполне себе на месте и целым, так что ни капремонта, ни генеральной уборки делать Маме не пришлось.

Мамина мама всегда говорила: «Пусть лучше будут у меня перед глазами, чем по кустам да дворам прятаться».

Данное выражение она приняла за аксиому и потому никогда не была против того, чтобы одноклассники старшей дочери, Маминой сестры, собирались у них в доме.

Одноклассники тоже не наглели и вели себя достаточно прилично и, собираясь в комнате и там же тусуясь, не буянили.

Маме же, к примеру, всегда казалось, что ее родительница, как и полагается родительнице, имела еще одну цель – получше присмотреться к потенциальным зятьям.

На тот момент у Маминой сестрицы был один явный ухажер и один скрытый из той же компании, который тайно воздыхал, не хотел рушить личную жизнь собственного друга и все ждал «авдруга» – того самого удобного момента привлечь к себе внимания своей «симпатии».

В общем, выпускной класс, женихи с друзьями ходили косяками, Мамина мама их прикармливала и присматривалась.

Мамин папа в ту перестроевскую пору по ночам стенал «на фига мне такое счастье – еще и этих лбов кормить скопом, не дом, а столовая».