Крах лицедея - Чингиз Абдуллаев

— Обязательно, — зло согласился Галиндо, — и учтите, что япозвоню министру внутренних дел, чтобы рассказать о том, как вы здесьрасследуете преступления. Вместо того чтобы заниматься поисками убийцы, выпроверяете отпечатки пальцев у всех гостей отеля. Но это же идиотизм. Вам неприходит в голову, что убийца мог нанять себе исполнителя, чьих «пальчиков» ввашей картотеке нет. Просто нет, и все. Если убийца действительно преступниктакого масштаба, то он придумает, как обмануть нашу полицию, и вам ничего неудастся сделать.

— Хватит, сеньор Галиндо, — отрезал Рибейро, — пройдите вхолл и сдайте свои отпечатки.

— Хорошо. Но где мои эскизы? Почему их у меня украли?

— Их не украли, а изъяли. Сотрудники полиции ждали вас сорокминут, чтобы оформить протокол изъятия, но вы так и не появились в своемномере. А нашему эксперту показалось странным, что вы сделали копии последнихработ Пабло Карраско.

— Я уже объяснял, зачем мне это было нужно. Для меня работыКарраско — лучший учебник по ювелирному искусству. Мне хотелось спокойноизучить его филигранную технику. Не вижу в этом ничего плохого. Я же неизготавливал по этим эскизам собственных изделий и не передавал рисунки другимювелирам. С этой точки зрения авторское право не нарушено. Если я перепишу всвою тетрадь понравившиеся мне мысли какого-то автора, разве это будетсчитаться плагиатом?

— В этом вас никто не обвиняет, — у Рибейро уже не было силспорить, — мы только обратили внимание на эти эскизы и ждали ваших объяснений.Вечером вам все вернут.

— Надеюсь, — саркастически заметил Галиндо, — а сейчас япойду в холл. Согласен, пусть у меня снимут отпечатки пальцев. Но учтите,комиссар, я все равно буду жаловаться.

— Это ваше право, — согласился Рибейро. Он отошел отювелира, не попрощавшись, и устало уселся на диван.

Галиндо вышел из апартаментов красный от возмущения. Дронгорасположился на диване рядом с комиссаром.

— Думаете, что тотальная проверка даст какие-нибудьрезультаты? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответил Рибейро, — первый раз в жизни яне знаю, что мне делать. Я думал, убийца сбежит отсюда после первогопреступления, но у него оказались железные нервы. Он не только не сбежал, ноеще и спланировал второе преступление. Теперь я просто из любопытства хочувстретиться с этим мерзавцем.

— Надеюсь, вам это удастся, — кивнул Дронго, — хотя мнекажется, что вы напрасно увлекаетесь поисками конкретной личности. Преступники— люди изобретательные, и здесь вполне мог действовать кто-то другой.

— Да, — согласился комиссар, — я тоже так думаю. Но этадамочка все время меня сбивает. Она уверяет, что в Интерполе точно указалиместо, где Дудник должен был появиться. И поэтому мне приходится проводить такуюгромоздкую и не очень эффективную работу. Хотя возможный убийца мог быть иочень высокого, и очень низкого роста.

— В таком случае проверим потом всех высоких, — добродушнопредложил Дронго.

— И начнем потихоньку сходить с ума, — комиссар не разделялего спокойствия. — Нет, так я не смогу действовать. Тот, кто убил этих двухчеловек, хорошо знал, куда и зачем он идет. В первом случае он взял бриллианты,во втором — колье. Представляете, какая выдержка у этого парня. Он полночиследил за тем, как мы его ищем, а уже на следующий день еще до обеда совершилвторое преступление.

В комнату вошла уставшая Ирина Петкова. Она посмотрела намужчин, сидевших на диване, и уселась в кресло, которое стояло рядом.

— В холле уже снимают отпечатки пальцев, — глухо сообщилаона. — Надеюсь, сеньор комиссар, что мы его найдем.

Не успела она закончить фразу, как к ним подошел помощниккомиссара. Он вопросительно посмотрел на Дронго и Петкову.

— Говори, — махнул рукой комиссар.

— Днем в холле кто-то попросил разрешения позвонить повнутреннему телефону, — сообщил помощник. — Видимо, звонил Рамону, чтобывызвать его к портье. Наверное, кто-то из местных. Они иногда устраивают такиешутки.

— Какие шутки? — рявкнул на него комиссар. — Какой был изсебя этот шутник?

— Нормальный. Одет в куртку и светлые джинсы. Лет тридцатипяти — сорока. На голове синяя кепка.

— Какой у него был рост? Ты не спросил, какого он был роста?

— Спросил, конечно. Он был среднего роста. Примерно метршестьдесят пять или чуть больше. Когда он стоял у телефона, портье подумал, чтоэтот человек был бы гораздо ниже Рамона, стань они рядом, примерно ему поплечо. А у Рамона рост метр восемьдесят.

— Иди работать, — махнул рукой комиссар.

— Опять это не ваш бандит, — усмехнулся Дронго, — но мнекажется, что мы его все равно возьмем. Немного терпения, комиссар, и вы будетепобедителем.

Комиссар устало посмотрел на него и отрицательно покачалголовой. В этот момент открылась дверь спальни, и на пороге появился ПаблоКарраско. Комиссар обернулся на него. За ним обернулись Дронго и Петкова.

— Я хочу сделать заявление, — глухо сообщил Карраско. — Этоя виноват в смерти Исаака Рочберга и сеньоры Ремедиос Очоа. Прошу вас,комиссар, оформить мое признание. Я виноват в убийствах нашего гостя и моегопресс-секретаря.

Помощник комиссара, выходивший из комнаты, замер на месте.Комиссар закрыл глаза, не в силах смотреть на стоявшего перед ним Карраско.Затем вздохнул, поднял глаза и глухо спросил:

— Какое признание вы хотите сделать, сеньор Карраско?

Ювелир выглядел ужасно. Его редкие волосы растрепались,одежда была смята. Очевидно, он все это время пролежал на постели в своемсветло-сером костюме. Под потерявшим вид пиджаком виднелась смятая рубашка срасстегнутым воротом. Галстука не было.

Он подошел к дивану, посмотрел на незанятое второе кресло и,обойдя диван, тяжело уселся напротив Петковой.

— Я виновен в смерти Исаака Рочберга и сеньоры Ремедиос, —повторил Карраско.

— Очень хорошо, — сказал комиссар. Он был еще немного ипсихологом, каким обычно, бывает комиссар полиции в южных странах, где всеспоры и скандалы происходят прилюдно.

— Теперь давайте по порядку, сеньор Карраско. Почему высчитаете, что виноваты в смерти этих людей?

— Я пригласил Исаака Рочберга из Лос-Анджелеса, пообещавподписать наш с ним контракт, и передал ему бриллианты, из-за которых его иубили. А потом я испугался, что преступник может украсть и мое колье. Поэтому явсе свои новые изделия сдал на хранение менеджеру отеля, а колье «Мавританскаякрасавица» поручил сеньоре Ремедиос. Очевидно, убийца об этом каким-то образомузнал. И оказался в ее номере раньше нас всех. Поэтому я виновен в смертиобоих.