Трясина (не) равнодушия, или Суррогат божества - Владимир Шеин

— Как я и сказал по телефону — подозреваемый.

— Степан Фёдоров? Сам-то веришь в это? Зачем наследнику миллионов убивать наркодилера?

— В этом-то и суть. Когда это дело передали мне для работы, я сразу привлёк к работе знакомых из отдела по борьбе с наркотиками. Слава Богу, те работают хорошо, агентура наработана.

— Чего от них хотел?

— Я решил, что необходимо установить клиентскую базу Костомарова, предположив, что среди потребителей дряни, которую тот реализовывал, были и должники и недовольные.

— Разумно. — пока Семёнов не проявлял видимого интереса к словам опера.

— Вот одного из таких ко мне и приволокли — Костина Игоря Ильича.

— Что за человек?

— Наркоман со стажем, нигде не работает, был на побегушках у убиенного. Сам из себя ничего не представляет, но определённой информацией обладает.

— Этой информации можно доверять?

— Если её проверить, чем я сегодня и занимался. Смотри, что получается. Со слов Костина, в квартиру Костомарова заходили только проверенные и очень обеспеченные клиенты. Элита. Остальных, тех, кому толкал синтетическую дешёвку, он даже на порог не пускал. Я исходил из следующего: Костомарова убили в своей квартире, входная дверь не взломана. Значит, убил кто-то из своих, кто-то, кто имел доступ в квартиру или тот, кого убиенный допускал в своё жилище. Я с Костиным ещё вчера поработал. Сначала он назвал мне завзятых «наркош», в причастность к убийству которых я не очень верил: Иншаков, Косой, — на вопросительный взгляд оперуполномоченного, уточнил, — фамилия Косоротов, Разгуляев. У всех оказалось железное алиби. Мало того, я не поленился, пообщался с их окружением — невыгодно было им убивать. Кроме них, назвал мне Костин ещё несколько фамилий, среди которых мелькнул и Фёдоров.

— Хорошо. Что это нам даёт? Я так понимаю, в списке все птицы того же полёта, что и наследник заводов?

— Да. — Фирсов ещё и утвердительно кивнул. — Есть даже лица, которые иногда и тобой и мной руководят.

— Интересно.

— Ничего интересно. Я ещё поработать хочу.

— Заработать ты хочешь, а не поработать. — Семёнов жёстко поставил опера на место.

— Ладно тебе, Олег Александрович, — примирительно начал Фирсов, — одно дело делаем. Давай неприязнь откинем в сторону, она мешает.

— Ладно, — нехотя ответил следователь, — продолжай.

— Итак, Костин назвал мне достаточное количество известных фамилий, чтобы наше уголовное дело превратилось в кошмар для них и для нас. Поэтому я из сети интернет скачал их фотографии и направился к дому, где произошло убийство.

— Сам? — саркастически спросил Семёнов.

— Сам. — спокойно ответил опер, решив, видимо, не реагировать на подначки следователя. — Прошёлся я с фотографиями по квартирам и нашёл одного свидетеля, вернее, свидетельницу. Бабулька, давно живёт в доме, всех знает. Вот она мне и рассказала, что видела Фёдорова в день убийства, днём, он заходил в подъезд, где квартира Костомарова располагалась.

— Что дальше?

— Дальше — всё. Сейчас у нас с тобой есть свидетель Костин, который говорит, что Фёдоров был вхож к Костомарову и свидетельница, которая видела его входившим в подъезд, где жил убиенный в день убийства.

— Хорошо. Но это всё косвенные улики. У твоего Фёдорова будут такие адвокаты, денег у него хватит, они от нас с тобой мокрого места не оставят.

— Я уже подумал об этом и вот что решил, — увидев вопросительный взгляд следователя, поправился, — предлагаю. У Костина я взял два объяснения. В одном отразил всё, что он сказал мне: фамилии всех перечислил. Вот оно. — Фирсов протянул Семёнову бланк объяснений, после чего продолжил. — Во втором я исключил многие фамилии, указав, что Костин их просто не знает или забыл. — он протянул второе объяснение. — Решай сам, какое ты приобщишь к делу. Рапорт об опросе бабушки из дома Костомарова я тебе завтра направлю, не успел оформить.

— Егор Юрьевич, — Семёнов впервые обратился к оперу по имени и отчеству, — ты понимаешь, что это незаконно? Ты берёшь два разных объяснения с человека, в одном из которых подводишь всё к тому, что у нас остаётся один подозреваемый.

— Ошибаешься, — спокойно отреагировал тот, — я зафиксировал слова Костина дважды, они абсолютно правдивы. Только в одном случае я решил сузить круг подозреваемых.

— До одного? — с усмешкой отреагировал Семёнов.

— Может и до одного, какая разница. Я же его проверил. Не нравиться, вшивай в дело первое объяснение, а затем сам допрашивай всех этих чиновников, бизнесменов, своих и моих начальников на вопрос их причастности к убийству. Я человек маленький, свою работу сделал, тебе и карты в руки.

— Ммм. — задумался Семёнов и замолк, периодически посматривая на лежащие перед ним объяснения Костина.

Пока следователь молчал, Фирсов смотрел на него и ещё раз убеждался, что не изжил он ещё себя, способен проблемы решать. Опер просчитал Семёнова, сыграл на его слабых сторонах, а тот и ведётся, прямо как ребёнок. Жалко даже, ожидалось, что борьба будет более интересной. На самом деле Фирсов взял три объяснения с Костина: в третьем, самом последнем, он среди элитных посетителей Костомарова указал лишь одного Фёдорова; во втором — Фёдорова и несколько мелких сошек из руководства СК РФ и МВД РФ; в первоначальном — все фамилии. Все объяснения опер датировал одним и тем же числом, только время поставил разное, в обратном порядке (от третьего объяснения к первому, «Мало ли, ничего не выгорит, всегда можно сказать, что трижды опрашивал наркомана, который каждый раз давал новые сведения»). Первое, самое нужное оперу объяснение лежало у него в сейфе, и не в том, который стоял у него в кабинете. Два остальных он так смело передал Семёнову, потому что был уверен, что тот одно сам уничтожит, а второе вошьёт в дело. Вот тогда и будет всё хорошо.

Семёнов тоже думал, было о чём. Поведение Фирсова с этими опросами одного и того же человека, ему не понравилось — вдруг он не реального убийцу ему подставляет, а пустышку. Пока интерес старого опера не проглядывался, но на то он и старый, и битый жизнью, чёрт знает, какие у него там планы. С другой стороны — всё можно достаточно быстро проверить, допросить Костина, провести обыск в квартире Фёдорова, задержать его, поколоть. А вдруг не пустышка? Если ничего не выгорит, отпустим его, а с Фирсовым разберёмся по-своему, думаю, со стороны руководства препон не будет. Так Семёнов поставил точку в судьбе Фёдорова.

— Знаешь, Фирсов, ты тот ещё мошенник. — начал следователь. — как ты себе видишь всю картину?

— Не мне тебя учить, Олег Александрович. Я клиента нашёл, тебе и решать.

— По такому делу Фёдорова следовало бы изолировать, сомневаюсь, что он сразу даст признательные показания. Для этого мне нужен рапорт по поводу опроса твоей свидетельницы, которая видела его у дома в день убийства. И мне нужен этот, как его, — Семёнов посмотрел в бланк объяснений, как будто забыл фамилию, — Костин. Нужен как можно быстрее, нужен разговорчивым и готовым к сотрудничеству.