Комитет-1991. Нерассказанная история КГБ России - Леонид Млечин

В Латвии образовался Вселатвийский комитет общественного спасения. Его возглавил первый секретарь республиканского ЦК Альфред Рубикс. Президиум комитета попросил Горбачева ввести президентское правление. Это был такой же комитет, как и тот, что в январе 1991 года попытался свергнуть законную власть в Литве, – мифическая надстройка, призванная замаскировать компартию.

Но Горбачев не санкционировал применение силы. И в распоряжении латвийского ЦК оставался только рижский ОМОН.

3 октября 1988 года появился секретный приказ министра внутренних дел СССР «О создании отряда милиции особого назначения». Рижский ОМОН был сформирован приказом министра внутренних дел Латвии 1 декабря 1988 года. Численность – сто сорок восемь человек, из них двадцать офицеров. Отряды милиции особого назначения создавались для борьбы с новыми видами преступности и для разгона несанкционированных демонстраций, подавления массовых беспорядков. ОМОНы привлекали молодых людей привилегированным положением и свободой, которой не было в других подразделениях милиции.

В Латвии милиция раскололась на тех, кто признал декларацию независимости, и тех, кто продолжал считать республику частью СССР. В рижской милиции латышей было мало, примерно пятая часть. Рига вообще была наполовину русским городом, а уж в милицию вербовали демобилизованных солдат со всего Советского Союза.

Министр внутренних дел Латвии Алоиз Вазнис рассорился с ОМОНом, запретив милиционерам подрабатывать в охранном кооперативе «Викинг», где они получали большие деньги. Вазнис сам приехал на базу омоновцев в Вецмилгрависе: «Личный состав напоминал не столько военное подразделение, сколько что-то вроде банды батьки Махно, какой ее показывали в советских фильмах. Омоновцы сидели в вольных позах, многие из них держали в руках автоматы. Когда я вошел в зал, несколько человек встали у входных дверей, как бы давая понять, что я могу и не выйти отсюда».

6 июля 1990 года министр Вазнис своим приказом деполитизировал органы внутренних дел, ликвидировал политотделы и партийные организации. В ответ ОМОН заявил, что будет исполнять приказы только Москвы. Союзный министр внутренних дел Борис Пуго передал рижский ОМОН в подчинение 42-й дивизии внутренних войск МВД СССР, дислоцированной в Прибалтике.

Год с небольшим ОМОН оставался в каком-то смысле хозяином Риги. Его использовали для психологического террора против новой власти. Омоновцы катались по городу, задерживали «подозрительных». Без суда и следствия разбирались с «виновными». Гоняли торговцев спиртным, врывались в рестораны, иногда стреляли, куражились. Никому не подчинялись.

Бывший сотрудник ОМОНа Герман Глазев рассказывал на пресс-конференции:

– Командир отряда Чеслав Млынник готовил бойцов к тому, чтобы «покончить с фашизмом в Латвии и поставить здесь наместника президента СССР».

Они казались себе героями-одиночками, которые сражаются против сепаратистов и предателей. Ленинградский тележурналист Александр Глебович Невзоров снимал, как омоновцы гоняли безоружных латвийских таможенников, и внушал омоновцам, что они герои. В реальности жизнь у них была несладкой. Они чувствовали, что их ненавидят. Вокруг базы строили дзоты, баррикады из мешков с песком. Ждали нападения, но никто на них не нападал. Когда августовский путч провалится, омоновцам придется бежать из Латвии.

Казалось, в Риге операция пойдет успешнее, чем в Вильнюсе. Там дислоцировался штаб Прибалтийского военного округа. Но коллектив латвийских чекистов, вспоминал тогдашний председатель республиканского комитета генерал-майор Эдмунд Ёхансон, распался на две части. Одни желали подчиняться только латвийской власти. Другие хотели действовать вместе с ОМОНом. Эту группу возглавил присланный из России первый заместитель председателя генерал Юрий Евгеньевич Червинский.

Ёхансон поставил Крючкову ультиматум:

– Или Червинского отзывают из республики, или я ухожу в отставку.

Генерала Червинского отозвали. Прислали полковника Юрия Васильевича Баева. Он был утвержден приказом Москвы. Республиканское правительство отказалось рассматривать его кандидатуру. «Открыто против меня он не выступал, – вспоминал Ёхансон, – потому что, наверное, понял – поезд уже ушел».

Действия отрядов ОМОНа стали возможны потому, что Горбачев сменил союзного министра внутренних дел. Убрал из МВД Вадима Бакатина, который начинал на этом посту, можно сказать, триумфально – Бакатин закрыл спецлифт, на котором возили только министра. Горбачев произвел Вадима Викторовича в генерал-лейтенанты, но форму он надевал раз в год – в День милиции. Помимо обычных проблем с преступностью навалились межнациональные конфликты, массовые беспорядки то в одном конце страны, то в другом. МВД превратилось в пожарное ведомство, пытающееся погасить эти конфликты. На посту министра Вадим Викторович утверждал себя твердой рукой. Сам потом признавал, что его боялись:

– Я жесткий человек, даже, наверное, очень жесткий; я гонял это МВД как сидоровых коз.

Но это с подчиненными, в министерстве. Наводить жесткий порядок по всей стране он отказывался, повторял – буду действовать в рамках закона:

– Кто бы мне ни советовал, мол, надо стукнуть кулаком по столу, и тогда преступность сразу исчезнет, возобладают дисциплина и порядок, я глубоко убежден: это опасная утопия, пустая иллюзия. Практика показывает: ни жестокость, ни даже террор не снижают уровня преступности. Скорее приводят к обратным результатам.

Он счел своим долгом развязать руки республиканским МВД. Подписал договор с Эстонией, сделав Министерство внутренних дел республики фактически самостоятельным. Бакатин готовил такие же документы с Литвой, Латвией, Молдавией, РСФСР и потом жалел, что не довел дело до конца. Поведение Бакатина вызывало гнев сторонников консервативной линии. Бакатин к тому же охотно беседовал с журналистами, говорил откровенно, резко. На Горбачева давили, требуя его заменить.

Отставки Бакатина с поста министра внутренних дел добивались руководители КГБ, а также партийные чиновники. Они требовали жестких мер против новой власти в республиках, а Бакатин исходил из того, что не надо портить отношения с Литвой, Латвией и Эстонией, потом легче будет с ними ладить.

1 декабря 1990 года Горбачев подписал указ об отставке Бакатина:

– Тебе надо уйти с этой работы.

Вадим Викторович был готов:

– Михаил Сергеевич, вы меня сюда поставили, вы вправе меня убрать. Я вас не устраиваю, вы меня можете убрать. Но это ошибка.

Горбачев не хотел развивать эту тему:

– Все, вопрос решен.

Новым министром Горбачев в тот же день назначил Бориса Карловича Пуго, его первым заместителем сделал армейского генерала Бориса Всеволодовича Громова. Громов сопротивлялся назначению. Военные не любят переходить в МВД. Герой Советского Союза Громов после вывода войск из Афганистана командовал Киевским военным округом, рассчитывал на большее, но его заставили.

А что касается Пуго, то это назначение окажется для него роковым.