Афера - Мэтью Кляйн

Другие аферисты припугивали своих жертв, инсценируя полицейскую облаву в самый неподходящий момент, когда те уже собирались забрать выигрыш. Аферисты подгоняли к зданию якобы полицейские машины, чтобы увезти всех прямиком в тюрьму. Жертве удавалось в последний момент ускользнуть от полиции. Конечно, он ни выигрыша не получал, ни свою ставку не мог вернуть. Но, добравшись до дома, бедняга был счастлив, что хотя бы избежал позора тюремного заключения.

В начале двадцатых годов мошенники уже не могли использовать историю про перехват информации о результатах скачек и отказались от этой аферы. Телеграф уступил место более современным технологиям, да и люди учились на своих ошибках.

Принято считать, что эта афера умерла, и в век научно-технического прогресса она осталась лишь причудливой приметой тех удивительных времен, что сейчас люди стали умнее и уже больше не клюют на рассказы об удивительных аппаратах, перехватывающих важные сведения.

На следующее утро мы все — я, Джесс, Питер и Тоби — собираемся в офисе, чтобы поиграть в настольный футбол. Мы ждем, пока Напье сделает свой ход. Не совсем ясно, какой именно ход и когда он будет сделан, но ответы на эти вопросы находятся довольно быстро: в десять утра раздается стук в дверь.

Я иду открывать, Тоби ковыляет за мной на костылях. Сквозь стекло двери я вижу крепкого коротко стриженного мужчину в костюме. Впускаю незнакомца и интересуюсь, что ему нужно.

— Меня послал мистер Напье. Он просил отвезти вас всех в аэропорт.

Заглянув гостю за спину, замечаю на парковке черный лимузин.

— Понимаете, сегодня я фрак дома оставил, — объясняю я.

Он не отвечает, глядя на меня с каменным выражением лица.

— А у нас есть выбор? — интересуюсь я.

— В общем, нет.

Я ценю его честность. Я прошу парня подождать на улице и возвращаюсь с Тоби к остальным.

— Эд Напье приглашает нас к себе, — сообщаю я. — Видимо, хочет покорить наши сердца.

Джесс несильно бьет рукой по столу:

— Да откуда ж у нас сердца?

* * *

Лимузин везет нас в аэропорт Пало-Альто — крохотный кусок асфальта с одной взлетно-посадочной полосой. Проехав по бетонке, машина останавливается у небольшого реактивного самолета «Чессна» последней модели. Он уже готов к полету, двигатели ревут.

Водитель паркует лимузин, выходит и открывает нам дверь. Мы выбираемся наружу. В открытом боковом люке самолета появляется голова пилота. Он улыбается. Пытаясь перекричать шум двигателей, летчик приветствует нас:

— Добро пожаловать на борт!

Самолет рассчитан на восьмерых, но нас всего четверо. Можно еще посчитать стюардессу — роскошную блондинку, — но все равно остается место для пары человек. На борту личного самолета Напье нам предлагают шампанское, красное вино из винограда сорта Зинфандель, а также белое «Мальборо Совиньон». Кроме того, есть икра и креветки. Стюардесса без устали разносит напитки и закуски, причем с таким радостным видом, словно продает орешки на стадионе «Пак Белл Парк».

Когда очередь доходит до меня, я прошу бокал белого вина. Она наклоняется, чтобы его поставить, и я, невольно обращаясь к ее вырезу, спрашиваю:

— А вам разрешено рассказывать нам о том, куда мы летим?

— Разрешено? — не понимает она. — Конечно. Мы летим в Лас-Вегас.

— Куда же еще, — соглашаюсь я.

После взлета Тоби с Питером отстегивают ремни безопасности и уходят в хвост самолета. Питер бледен, на его лице ясно читается беспокойство. Интересно, это часть нашей аферы? Прекрасная актерская игра? Или он вдруг задумался о возможных последствиях и теперь жалеет, что ввязался? Питер отсутствующим взглядом пялится в иллюминатор, поглаживая свой рыжий хвост.

Тоби же пьет шампанское и буквально сияет. Мой сын либо блестяще играет свою роль, убедительно изображая простого паренька, которому сносит крышу от красивой жизни, либо он на самом деле простой паренек, которому сносит крышу от красивой жизни.

Мы с Джесс сидим на соседних креслах в носовой части самолета. На борту вполне могут быть спрятаны камеры или микрофоны, да и ничто не мешает Напье расспросить обо всем стюардессу, когда мы приземлимся. Поэтому мы молчим, отвернувшись друг от друга и глядя в иллюминаторы. Единственное утешение — это тепло ее руки. Наши руки едва соприкасаются, и стюардесса вряд ли обратит внимание, а Напье вряд ли спросит ее об этом, но в душе я надеюсь, что Джесс не уберет руку. За все время полета Джесс даже не пошевелилась — быть может, она чувствовала то же самое.

Спустя полтора часа мы приземляемся в Лас-Вегасе. У самого трапа нас опять встречает лимузин, только на этот раз белый. За рулем очередной громила в костюме. Мы забираемся в машину.

— Мистер Напье просил вас встретить, — объясняет водитель через плечо. — К сожалению, он не смог сделать этого лично, но он обязательно найдет вас в «Облаках».

«Облака» — это отель, принадлежащий Напье. Один из самых последних построенных здесь. Он обошелся Напье в два миллиарда долларов. Рискованное решение потратить такие деньги на строительство отеля дало почву для критики. Можете себе представить, какие заголовки появлялись в газетах: «Заоблачные цели», «Напье просчитался», «Витающий в облаках». Но Напье как всегда утер нос своим критикам. Отель достроили, и теперь он круглый год забит почти до отказа.

Видимо, посетители возвращаются сюда, соскучившись по коридорным с крохотными крылышками, пришитыми к пиджаку, по арфам в вестибюле. Или, быть может, они скучают по прекрасному сочетанию белого и серо-коричневого — цветов, в которых выдержаны и номера, и коридоры, и само казино.

Лимузин останавливается у парадного входа. «Облака» занимают огромное белое каменное здание, построенное в вычурном стиле Ренессанса. Если бы Микеланджело наелся галлюциногенов, ему бы обязательно примерещилось что-нибудь в этом роде: тридцать шесть этажей камня и все украшено а ля рококо; повсюду какие-то нелепые горгульи, а еще статуи херувимов, которые стоят с вытянутыми руками, то ли приветствуя гостей, то ли предостерегая их.

Водитель выходит из машины и открывает нам дверь. Мы вылезаем из лимузина. Тоби вытягивает шею и снимает темные очки.

— Вот это да, — восхищается он.

Водитель ведет нас к стойке регистрации. Мы заходим внутрь, и нас обдает струей холодного воздуха из кондиционера, отчего яйца у меня сжимаются, как изюм. В другом конце вестибюля девушка перебирает струны огромной арфы. Звуки, которые издает арфа, чем-то напоминают сильно исковерканную версию песни «Воспоминания». Или «Своди меня на стадион». Или, быть может, национальный гимн США. Арфа — инструмент, увы, не из легких.

В глубине зала я замечаю десятиметровый рекламный щит, свисающий с потолка. На нем изображен новый отель. Точнее, то, как он должен выглядеть в понимании архитектора. На щите написано: «„Новое Трокадеро“ от компании „Напье казино“. Открытие в мае 2003-го!».