Подкидыш - Эльмира Нетесова
Шрифт:
Интервал:
— Все прошло, мам. Не стоит расстраиваться. Забудь. Прости нас всех, если сможешь.
— Это ты прости ее и меня. Каб знала я тогда, что она сделала? Не деньги мне от вас нужны. Не сдохну с голоду. Ить огород, хозяйство имею.
Прокормлюсь и вам подмогу. Я письмишка ждала. Хоть пару слов, что жив и в здравии. Чтоб узнать, об чем молясь просить Бога. Ить столько лет минуло. И не писал. Нешто памяти в сердце не осталось? Сам отец. Понимать должен. Когда дите забывает, жить уже ни к чему. Бабье сердце лишь детячьей любовью греется. Не станет ее, для чего жизнь нужна? Отец того не выдержал. А я ждала. И свиделась с тобой. Может, напослед! Ты не забижайся. Жизнь наша, как свечка. Только загорелась, оглянулся, ее уже нет. Кончилась. Один дымок. Ты, коль свидеться не придется, хоть иногда навещай мою могилу. Я благословлю тебя! Вымолю у Бога светлую долю каждому! Матери не умирают. Мы только уходим, а душа с вами остается. Живет с детьми своими. И печалится, и радуется вместе со всеми. До конца…
— Мама! Тебе нельзя умирать. Ты нужна мне всегда! Прости! Я виноват…
— А я и не обижалась. Знать, плохой была, коль не помнил и забыл. В том не ты, сама виновата.
— Мама! Не казни. Я все понял. Я больше не буду, — обещал, как когда-то в детстве.
Вечером, когда мать подоила корову, пришла Ольга. Она не знала о приезде Николая и, влетев вихрем в дом, увидев брата, остановилась, замерла у двери, побледнев.
— Чего к двери приклеилась? Иль ноги в пол вросли? Проходи. Здесь не суд. Можем с глазу на глаз поговорить, сестричка!
— Не для себя радела! Для родителей!
— А за квартиру попрекала? Она тоже старикам понадобилась? Иль много радостей прибавилось, когда меня посадила за решетку?
— Сам виноват! Зачем судью обозвал?
— Ты, стерва, ей накапала! А знала ли, как я в то время перебивался с хлеба на воду? Я ж только устроился на работу. А тебе — вожжа под хвост попала? Вынь да положь сию минуту?
— Мам! Ну чего молчишь? Ведь покойному отцу целых исподников не нашлось. Все латаное. Мужиковы принесла. В них отца спеленать можно было. И это при семерых детях! От людей совестно.
— Не балаболь, Ольга, пустое! Не о том сказ — в чем схоронили. Больно, что за гробом дети не пошли. Не проводили в последний путь. А и правду молвить, не мы единые забыты. Вон мать Арпик весной померла. Тож хоронить стало некому. Свои сельчане сжалились. Собрали, у кого что было. И проводили, помянули по-человечьи. Не попрекали припоздавших детей. Что толку ругать взад. Тем покойного не поднять и не утешить. А и вам не стоит друг дружку грызть! Ить родные! Единая кровь у вас! Посовеститесь пред отцовской памятью. Как жить станете, когда сами останетесь? Нешто лютыми врагами сделаетесь?
— Ну что ты, мам! — обнял Николай дрогнувшие плечи, взглядом подозвал сестру. Ольга подошла, поцеловала Николая в щеку. Тот, как в детстве, больно дернул ее за косу: — Получила? Ну, то-то! — Сразу отлегло от сердца.
— Колька! Не будь змеем, гад ползучий! — взвизгнула совсем по-девчоночьи, тонко и жалобно.
— Не вой! За дело схлопотала! — строго глянула мать, добавив: — Кнутом тебя выходить стоило б! Не глядеть, что уже сама бабкой стала. Ума как не было, так и не нажила!
— Ну чего ворчишь? Успеешь еще запилить. Дай Кольку послушать. Где ты, кем и с кем?
Николай рассказал Ольге о себе, о работе, ничего не приукрасив.
— Ну и молодец! Устроился! Хороший заработок имеешь. Доволен! Ни за что не отвечаешь, и голова за чужие грехи не болит.
— Арпик иначе думала!
— Дура она! С жиру бесилась! Вот посидела б с наше на голой картохе и капусте, враз поумнела б! Какая разница где и кем работать! Лишь бы хватало на жизнь! Подумаешь, побрезговала могильщиком? Пусть теперь сыщет мужика, какой сумеет ее с детьми прокормить, да еще с хорошей должностью! Нынче такие — в лотерею разыгрываются! Один мужик на миллион баб! Ей из-под него подштаники не достанутся! Вон, моя Светка! Уже завучем школы работает. Ей скоро двадцать пять. И никого нет! Одна, при хорошей квартире! Даже с телефоном. И мебель, и телевизор, и диван, а без мужика! Уж не сравнить с той кикиморой! И не дура! И оклад! А уж в старые девы прописалась! Не может она выйти за алкаша! Хочет порядочного! Да где его взять? И не одна она такая! Кто вместе с ней учились в институте, не могут семьи завести! Хорошие мужики — в дефиците. А плохие никому не нужны. Прокиснет эта Арпик в соломенных вдовах до конца жизни! Это как пить дать!
— Таким, наоборот, везет. Хорошая девка — засидится! А такая — молодцу сгодится, — буркнула мать.
— Да что мы о ней так много говорим? Годы прошли. Я уже забыл ее и не хочу вспоминать!
— Зато она про тебя интересуется. У моей Надьки спрашивала, не знает ли адресок? Та как цыкнула на нее. Лярва враз смолкла. Будто языком подавилась! — рассказывала Ольга.
— Пей молоко, сынок! Когда-то ты его любил, — подвинула мать кружку молока, кусок хлеба. Колька враз забыл о неприятностях…
Лишь через две недели решился вернуться в город. Мать, узнав о том, пригорюнилась. Как-то печально на сына глянула:
— Может, адрес оставишь свой?
— Я его Ольге дал. И тебе оставлю! Может, решишься когда-нибудь навестить?
— Непременно! Душа моя тебя не позабудет. А и ты хоть два словечка пришли!
— Возьми деньги, мам! Я теперь каждый месяц присылать буду!
— Не надо! На что они мне! Харчи свои, а на хлеб — пенсии хватает. Когда время мое придет, схороните. К тому — все есть! С собой ничего не заберу! И деньги не надо. От них — одни беды! Об себе заботься. И, коли свидеться больше не доведется, умоляю тебя, не верь больше Арпик! Не сходитесь с ней! Змея она! Чужая всем…
— Нет, мам! Я ушел от нее навсегда. В этом ты можешь быть уверена! — ответил Николай твердо.
Ольга решила проводить его. И предупредила, что, если он не будет писать, приедет в Красноярск и там отлупит его.
Николай покидал Сероглазку вечером. Простился со стариками, помнившими его по-доброму, с мужиками, не терявшими надежду на его возврат в дом навсегда. С женщинами и девушками, даже с ребятней. Сероглазцы просили его остаться с ними. Но Николай уехал.
Борис встретил его невесело:
— Переводят нас на другое кладбище, далеко за город. Это — закрыли. Негде стало хоронить. Нет мест. Оставили там лишь двоих реставраторов. А нам предложили выметаться в другое место. Кто не согласен туда, пусть увольняется!
Николай плечами пожал:
— Я перехожу…
— Одно знай. На новом кладбище всем нам труднее будет работать. Место заброшенное, пустынное. Ни деревца, ни кустика. Место гиблое, ветреное. Зато близко к дороге. Приехать или уехать с работы, без проблем. Но вот одной заботой прибавится.
— Какой?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!