Смерть шута - Джорджет Хейер

И вдруг Пенхоллоу замолк. Его лицо налилось багровой краской, и он слегка захрипел. Но это состояние длилось всего несколько мгновений. Потом Пенхоллоу понял, что уже не в состоянии криком принудить Барта к тому, что тот делать не желает. Этот парень слишком походил своим упрямством на своего отца...

– Ладно, хватит! – сказал Пенхоллоу утомленно. – Подойди-ка сюда.

– Чего вам? – грубовато спросил Барт, еще не остывший после обмена ругательствами.

– Да подойди же, говорю тебе! – вскричал Пенхоллоу, снова распаляясь.

Барт поколебался несколько секунд, а потом подошел к кровати отца. Тот ухватил его за руку и насильно заставил присесть на край постели.

– Черт бы тебя драл, ты самый лучший из всей моей своры! – сказал Пенхоллоу любовно. – У тебя ни черта нет в башке, и ты охамел до крайности, но в тебе больше моего, чем в любом из них! И потому тебе, Барт, нет толку со мной спорить и ссориться. Я намерен прожить подольше, чем обещает мне доктор Лифтон.

Барта тронуло это признание. Он сказал примирительно:

– Вовсе я не хочу с вами ссориться, папаша. Но я не хочу, чтобы мне указывали в этом вопросе... Ведь я же не ребенок, в конце концов. Я знаю, что мне нужно, и Лавли – именно то, что мне нужно.

– Но это в случае, если я отдам тебе Треллик! – заметил Пенхоллоу сухо. – А если не отдам?

– Я как-нибудь выдержу.

– Не говори ерунды! Неужто ты намереваешься пойти куда-нибудь на службу? Если так, то ты просто глупый упрямец, вот и все!

– Я построю себе конюшни для тренинга лошадей.

– А откуда ты возьмешь деньги на это, глупыш? Я не дам тебе ни пенса!

– Еще не знаю, но только не думайте, папаша, что вы можете мной управлять, угрожая лишить меня наследства. Я неплохо знаю работу с лошадьми, чтобы найти себе работу везде, где этим занимаются.

– А что по этому поводу скажет наша мисс Лавли Трюитьен? – полюбопытствовал Пенхоллоу.

По тому, как промолчал в ответ Барт, Пенхоллоу понял, что попал в больное место... Он был очень доволен страданиями, причиненными сыну. Он крепко схватил Барта за колено.

– Сынок! Что же ты не отвечаешь? Да скинь ты эту жабу со своей шеи! Ну, что ты станешь делать? Пойдешь на меня войной?

– Хватит! – вдруг взорвался Барт. – Что ты мне можешь сделать кроме того, что не отдашь Треллик? Что? Подумаешь, происхождение!.. Живете какими-то ветхозаветными понятиями о жизни, кому, к чертям, все это нужно сейчас, на дворе давно двадцатый век!..

– Хорошо, я слегка отстал от времени, согласен, – сказал Пенхоллоу. – Тогда подожди хотя бы до того момента, как я лягу в могилу, прежде чем вести эту девку к венцу!

– Хорошо. С этим разговором покончено, – сказал Барт опасливо, не желая возобновления безобразных криков.

– Не думай, мой мальчик, тебе недолго ждать! По словам этого грамотея Лифтона, мне уже лет двадцать как лежать в могиле. Так что я уйду туда со дня на день.

– Ты бы еще протянул много лет, отец, если бы поуменьшил свои дозы виски! – пробормотал Барт сочувственно.

– Да ну, неужто ты думаешь, что я стал бы добирать по крохам эти жалкие годы к своему возрасту? Ладно, я лучше раньше лягу в могилу, чем стану себя ограничивать... А ты... Ты, конечно, можешь жениться на этой девке... Только дождись моей смерти, милый, пожалуйста! Мне бы не хотелось, чтобы при моей жизни мой сын брал бы себе жену с кухни, – пойми меня, это выше моих сил! И потом, я вовсе не хочу, чтобы ты уезжал из Тревелина... Мне будет худо без тебя... Ты получишь Треллик – по моему завещанию.

– На нем висят какие-нибудь долги или будут какие-то особые условия? – с усмешкой спросил Барт.

Пенхоллоу помотал головой:

– Нет, мой мальчик. Я его купил за живые деньги. И я хочу, чтобы он целиком достался тебе. Он не заложен, не думай.

– Я и не думаю, что он заложен. Но я не об этом говорил.

– Ага, ну да... Ты хочешь сказать, чтобы я завещал его без условий? Ну так знай, что все, о чем я тебя прошу, это чтобы ты не позорил меня, пока я жив. У меня к тебе одна просьба – дождись моей смерти и делай что хочешь.

– Ты ведь знаешь, я не передумаю, – сказал Барт, с подозрением глядя на отца.

Пенхоллоу ухмыльнулся:

– Вот и ладно. Если ты передумаешь, я буду только рад. Если нет – то дождись моей кончины – она не за горами. Ты еще молод, у тебя есть время ждать.

Барт встал.

– Я подумаю обо всем этом, – сказал он неохотно.

– Это прекрасно. Вот и подумай, мой мальчик, это тебе не повредит! – сердечно сказал Пенхоллоу...

Когда Барт вышел, старик Пенхоллоу устроился среди своих подушек поудобнее. Он был уверен, что раз и навсегда расстроил брак Барта с Лавли. Ему доставляло удовольствие думать, с какой легкостью, за одну двадцатиминутную беседу, ему удалось переубедить самого упрямого из своих сыновей. И потом, ведь у Барта было мягкое сердце. Невозможно было придумать уловку, которая позволит Лавли снова переубедить Барта, если уж он носит в Своем сердце смиренную просьбу отца, которому осталось жить на этом свете несколько месяцев... Нет, ловко сделано, очень ловко!

Однако Лавли вовсе не собиралась предпринимать никаких уловок. Она все хорошо понимала, слишком хорошо. Для нее было очевидно, что все, что пообещал Пенхоллоу своему сыну, было совершенным притворством, поскольку она видела по Барту, что отец ничуть не интересовался действительной жизнью и интересами своего сына, а только горазд был его понукать. Про себя она считала, что старик Пенхоллоу собирается жить еще много лет, и решила осторожно высказать это Барту. Он поморщился и ответил:

– Ну, если он не помрет в скором времени и я не получу Треллик, нам ничего не помешает отделиться. Хоть он и старый черт, но я всегда был его любимчиком, ты знаешь. И он понимает, что я не стану ждать его кончины, если уж намерен жениться на тебе...

Рука Барта крепче обняла талию Лавли... Он повернул ее лицо к себе и стал целовать в губы...

– Как бы то ни было, моя маленькая, если ты рискнешь связать жизнь со мной, то я готов сжечь все мосты! Я женюсь на тебе завтра же, если ты того захочешь...

– О нет, не надо, – сказала она.

Она рассуждала очень трезво. Она совершенно не поверила в обещание Пенхоллоу оставить Барту Треллик независимо от того, на ком он женится. Старик просто знал, чем он сможет обезоружить сына, вот и все. Ему нет нужды держать свое слово. Она ласково склонилась головой на плечо Барта и спросила:

– Мне надо уйти из вашего дома, да?

– Нет! Ради Бога, нет, конечно!

Она с рассчитанной нежностью сплела свои пальцы с его пальцами, отчего Барт почувствовал себя в преддверии рая...