Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом - Андрей Анисимов

Сообщать о предстоящей сделке автору материала Жене Руничу редактор воздержался. Рассудив, что сто тысяч долларов, при ближайшем осмыслении, не такие уж и большие деньги, он решил потянуть с разговором, а потом, под предлогом угроз со стороны жертвы, тему снять. А от Рунича отделаться обычной премией за горячий материал.

Все эти мысли и блуждали в его творческом воображении за утренним кофе. Предпринимать шагов для выполнения условий встречи с клиентом ему не пришлось. В субботу в редакции, кроме секретарши Вали, никто не работал, а Валя являлась не раньше одиннадцати. Так что с девяти утра он имел два часа одиночества. Что касалось второго условия, то компьютер с базой данных находился в его кабинете, и он без помех имел возможность допустить к нему специалиста.

В восемь пятнадцать Строчкарев сложил чашку с блюдцем в мойку и, убедившись с балкона, что его “Опель” за ночь не сперли, прихватил кейс с дубликатом скандального материала и вышел из квартиры. Жил он на третьем этаже и вниз на лифте никогда не спускался. Сбежав один пролет лестницы, посторонился, чтобы пропустить поднимавшегося по ступеням работягу с трубой в левой руке. Но тот ловкостью не отличался, и дорогу жильцу сразу не освободил. Строчков так и не понял, что произошло. Он почувствовал, что ноги перестали слушаться, а в глазах потемнело. “Работяга”, тем временем, вытер нож от крови редактора о его же галстук, для страховки размозжил ему голову трубой, и, забрав из безжизненных рук кейс с компроматом, побежал вниз.

Никто не обратил внимания, как в шестнадцать тридцать по московскому времени с трассы Москва – Симферополь на кольцевую автодорогу свернула видавшая виды “Нива” с двумя спящими пассажирами, а за ней и вовсе непрезентабельный “Москвич” Ижевского завода, в котором на заднем сидении тоже дремали двое. Прокатив на запад столицы меньше десяти километров, обе машины заехали на автостоянку, и их водители оплатили недельное пребывание на ней своих транспортных средств. Оба автоветерана отметили пятнадцатилетний юбилей, и, кроме сострадания, даже у коварных угонщиков никаких чувств вызвать не могли. Сами же владельцы в надежности своих стальных коней не сомневались. Степан Хорьков – потому что перед дорогой в очередной раз перебрал движок “Москвича”, смазал и проверил все узлы ходовой части и подвески. По той же причине не сомневался в своем внедорожнике и сидевший за рулем “Нивы” Сергей Скворцов. Готовил его вездеход в дальний путь тот же Степан. Поэтому решение оставить машины на стоянке путешественники приняли вовсе не из-за боязни поломок. Пробудив своих пассажиров, они дождались, пока те неторопливо покинут согретые сном сиденья, выгрузили из багажников вещи, состоящие из шести одинаковых рюкзаков образца афганской компании, и, старательно заперев все дверцы, вышли на трассу. В качестве пассажиров Сергея Скворцова и Степана Хорькова в Москву прибыли четверо бойцов летучего отряда – бывший подрывник Гоша Сапилов, радист-вертолетчик Слава Куприянов, мастер спорта по вольной борьбе, отставной спецназовец Владимир Ткачев и его неразлучный друг, бывший снайпер Василий Татаринов.

Вся компания прошагала вдоль оживленной трассы метров двести и расселась на травке насыпи. Через десять минут на обочине рядом с ними притормозил “Жигуленок” Мамонова и микроавтобус Павла Вислоухова.

Оба глуховчанина по-домашнему присели к прибывшим с юга путешественникам, и со стороны могло показаться, что это случайная встреча старых знакомых. Но на самом деле о свидании на Кольцевой они договорились заранее, посчитав, что это место трудней всего отслеживать любопытным, если таковые найдутся. Всякий притормозивший автомобиль, а тем более пешеход, на скоростной трассе сразу бросается в глаза.

Мамонов тут же выложил Сергею Скворцову и его попутчикам всю информацию, которую получил в результате недельного наблюдения за домом Маки и особняком Казиева в Хамовниках, превращенным Соловьевой в свой избирательный штаб.

События двух последних дней показались начальнику Летучего отряда особенно любопытными.

Вчера вечером, по словам Дениса, к дому Маки подкатил синий “Опель”. Раньше он этой иномарки не видел. Не видел он окружении Маки и мужчину в роговых очках, который вышел из “Опеля” с большим белым конвертом в руках. Дверь в парадное открывалась кодом, которым мужчина явно не владел, поскольку долго жал на кнопку переговорного устройства. К нему явился один из бритоголовых братков Маки и, забрав конверт, захлопнул перед носом очкарика дверь. Тот вовсе не расстроился, а, весело насвистывая, уселся в свой “Опель” и отчалил. Довольно скоро после его визита из парадного вышла сама Соловьева и резво прыгнула в поданный для нее лимузин. Денис посмотрел на часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого вечера. Он покатил за Макой на юг Москвы и очень удивился, когда понял, что они прибыли к Онкологическому центру. Мака вышла из машины одна и быстро зашагала к главному входу. Мамонов надеялся, что Мака его в лицо не знает, и рискнул отправиться за ней. В столь позднее время больных обычно не навещают. Но Мака на вахте устроила громкий скандал, требуя, чтобы ее пропустили к матери. Прижимая руки к сердцу, “несчастная женщина” взывала к совести черствых стражников. Мол, бедная мама вот-вот скончается, так и не простившись с дочкой. Когда крики и жалобы не помогли, она достала бумажник.

Денис решил дольше не мозолить глаза и вернулся в машину. Мака явилась через полчаса и, усевшись в лимузин, так хлопнула дверцей, что та чудом не отвалилась. Так же она поступила, покидая свой “Мерседес” возле собственного дома. Из этого наблюдения Мамонов сделал вывод, что визит в Онкологический центр кандидатшу расстроил. Сегодня утром, несмотря на субботу, Соловьева чуть свет примчалась в Хамовники, куда вскоре прибыл Казиев в сопровождении двух иномарок с шестерками. Минут через сорок бандит со своим эскортом прибыл на Цветной бульвар, где его молодчики подожгли одноэтажный особняк редакции газеты “Бульварное кольцо.

– Не знаю, почему, но мне кажется, что сегодняшняя акция связана с ее вчерашним посещением Онкологического центра. – Закончил свой рассказ Мамонов.

– А что, если у нее там действительно мать? – Предположил Гоша Сапилов.

– У нее отродясь матери не было! – Возмутился подобным предположением Денис: – Это тебе в Глухове каждый скажет. Я думаю, что такую гадину женщина вообще родить не может. Эта падла вылупилась из змеиного яйца.

Павел не стал комментировать эмоциональный выпад Мамонова, а выдал Скворцову деньги, связку ключей и листок из блокнота. Ключи предназначалась для съемного жилья и двух стареньких “Жигулей” с московскими номерами:

– Они не будут так выделяться, как ваши южные. – Предупредил Павел: – Документы и доверенности в бардачках. А на листке адреса квартир и номера тачек. Хаты я вам снял две. Одну в Хамовниках с видом на штаб Маки, другую в переулке за метро Смоленская. Там, где находится ее дом.

– А где ты оставил тачки? – Поинтересовался Скворцов.

– По одной во дворе каждого адреса. Куда поедете сначала, решайте сами.

– Уверен, она сегодня дома отсыпается. Слишком рано поднялась. А обычно спит до полудня. – Высказал свое мнение Денис: – Во всяком случае, ее “Мерседес” в двенадцать дня стоял у подъезда.