Хохот степей - Александра Питкевич

Я только фыркнул, запоминая фразу. Да, быть скалой иногда удобно, но все же, иметь возможность двигаться вперед — это то, что нужно степняку.

Кучур предпринял ее одну попытку, но его илбэчины явно не имели столько опыта, чтобы противостоят нам четверым, так что поднявшаяся волна песка была просто сбита точным движением. Не просто так мы остановились у реки.

Солнце медленно перевалило за центр небесного купола, когда явился Мэлхий, склонив голову, слуга хана, вытянув из под одежды, продемонстрировал тамгу, подтверждая устный приказ.

— Великий сказал, чтобы славные илбэчины больше не сдерживали свои силы. Пришел час.

— Хан желает чего-то конкретного? — тряхнув головой так, что кости в волосах застучали одна о другую, уточнил старший из нас.

— Великий желает победы. И чем скорее, тем лучше, — сдержано улыбнулся раб, занимающий место, куда более высокое, чем любой из темников, и с гордостью носящий свой ошейник.

Мы молча кивнули, жестом предлагая Мэлхию убраться подальше, освободив нам место. Мы, находясь чуть в стороне от основного войска, на небольшом возвышении, оставались в безопасности, не часто принимая участие в ближнем бою.

— Тогда стоит начинать, раз Властелин степей приказывает, — усмехнулся Сунгуур, разминая пальцы. — Позволите мне? Эргет, поможешь?

Я коротко кивнул, зная, чего от меня ждет степняк.

Когда над рекой поднялось множество капель, войско Куруча взволновалось. Перед людьми появился тонкий, едва видимый щит, который должен была удержать стрелы, выпущенные в прошлый раз. Только у нас в рукавах было еще довольно фокусов, чтобы повторяться.

Раскрыв ладонь, чувствуя, как вибрирует, нагреваясь воздух, я старался сдержаться, чтобы не выпустить грозу там, где она не нужна. Илбэчины, что стояли рядом, судорожно, коротко вздохнули, чувствуя жар, окутывающий все вокруг. Сжимая пальцы, я видел, как капли, поднятые Сунгууром, рассыпаются, становясь все более мелкими, создавая над озером мутную, непроглядную мглу тумана. Выпустив тонкую, долгую струю воздуха, я наблюдал за тем, как туман, накатываясь валами, укрывает вражеское войско.

Лучники хана, зная, что делать и к чему быть готовыми, уже стояли у самой кромки воды, готовясь к залпу.

Тихо тренькнули тетивы, и стрелы, издавая мерное шуршание, взметнулись вверх. Почти сразу, конные воины хана рванули вброд, по упругой, вязкой поверхности воды, что держали два других илбэчина.

Орда пришла.

* * *

Дни и тянулись, и летели. Долгое, томительно жаркое утро которое, казалось, растягивалось до бесконечности, вдруг оборачивалось прохладной, полной звуков, ночью.

К концу шла третья луна моей жизни в улусе. Хатагтай Галуу звала меня «бага охин», младшая дочь, а женщины хвалил за старание, отмечая, что если у меня и не все выходит, то это временно.

Отставив в сторону шитье, которое сейчас занимало большую часть времени, я пошла за Ду Чимэ, чей наряд мелькнул между юртами весьма характерным узором. Девушки не было половину дня, так что я даже не знала, чем она занималась. Сейчас степнячка кралась позади шатров, стараясь слиться с вечерними тенями, что-то пряча за спиной.

— И что это ты делаешь? — шагнув ближе, когда девушка замерла у юрта метери, довольно громко шепнула я.

Ду Чимэ подскочила, едва не выронив свою ношу. Круглый предмет подлетел вверх, и только в последний момент был подхвачен девушкой. Обернувшись, с распахнутыми глазами, степнячка смотрела на меня, но, кажется, не сразу узнала.

— Ты напугала меня! — тихо прошипела Ду Чимэ, оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог следить за ней. Странный шар, размером с голову сыра девушка осторожно прикрыла широким рукавом халата, словно ничего и не было.

— А что ты так крадешься, словно козу украла? — фыркнула я, осторожно ухватив степнячку под локоть. Стараясь не хихикать в голос, я потянула Ду Чимэ к нашему юрту, намереваясь выяснить, что на само деле происходит.

— И вовсе я не крала! — возмущенно, но очень тихо отозвалась она, при этом еще раз проверив, не слушает ли кто наш разговор. — И куда ты меня тянешь? Мне совсем не туда.

— Э, нет. Сперва расскажешь мне, что происходит, потом дальше пойдешь.

Ду Чиме дернулась, но страх привлечь чье-то внимание, кажется, был сильнее, чем нежелание разговаривать со мной.

— Пусти, Менге Унэг. Это важное дело, — тихо шипела девушка, словно и не понимала, что привлекает этим еще больше внимание, чем если бы просто прошла туда, куа ей бело нужно, не опуская головы, как это бывало раньше.

— Я и не спорю. Но, сперва, мне расскажешь. Если повториться все, как в прошлый раз, твоя мать на самом деле прикажет кого-то выпороть, — перестала улыбаться я, вспомнив выходку степнячки декаду назад, когда под ноги к сватам, пересекшим половину степи, внезапно посыпались черные ядовитые ягоды. Я не сразу поняла, что к чему, а вот гости, увидав подобное, тут же развернули лошадей и покинули улус, недовольно поджимая губы. — Что у тебя в руках?

Зайдя внутрь юрта, я дернула полог, не позволяя чужим ушам или глаза проникнуть внутрь шатра. Ду Чимэ недовольно поджимала губы и явно была против того, чтобы показывать мне что-то, но и я была непреклонна. Хатагтай после того случая грозилась выгнать дочь в степь, а не самом деле вовсе запретила девушке покидать улус, даже с охраной, справедливо полагая, что такую ценную но строптивую невесту все же могут решиться украсть. Хотябы для того, чтобы ответить на оскорбление.

Видя несогласие на лице девушки, упрямо вздернувшей нос, я попробовала зайти с другой стороны.

— Не проще ли поговорить с матерью прямо? Хатагтай Галуу очень умна женщина. Она все поймет.

— Мать не станет идти против традиций, — покачала головой Ду Чимэ. Печаль затянула лицо девушки, но уже через несколько мгновении темные глаз блеснули в полумраке юрта. — Но вот бабушка может. Если брат согласится.

— Как все сложно, — посетовала я, тут же раздумывая как убедить старую женщину, которая большую часть времени сидела у своем шатре, создавая большое войлочное одеяло, с одной ей понятным узором.

— Но все это будет не важно, если завтра мать сговориться со сватами, — вновь мрачно произнесла Ду Чимэ.

— А ты точно знаешь, что они будут завтра?

— Вся степь гудит, что Орда побила Куруча и идет домой. Сваты будут завтра. Или на следующий день. Пока брат не вернулся.

— Почему? С Эргетом не трудно договориться, — вспомнила я свои попытки отдать себя в рабство этому мужчине, и что из этого получилось

— Потому, Лисица, — хохотнула Ду Чимэ, — что нормальные люди степи боятся моего брата, а не влюбляются в него.

Я не успела ничего ответить, так как эта взрослая, но ведущая себя по-детски, девушка выскочила вон из юрта, оставив меня с пылающими щеками. Не смотря на все мои попытки не показывать чувств, видно, она все же знала, от чего я раз в четыре дня хожу на край улуса, всматриваясь в небо. Надежда увидеть пыльное облако, поднимаемое копытами орды, с каждым днем становилась все крепче.