Единственный шанс - Шарон Сэйл

Неподалеку раздавались звуки музыки кантри. Ченс не стал заводить грузовик и отправился пешком.

Голос Карта Брукса встретил его на пороге бара.

Толкнув дверь, он вошел внутрь. Громкая музыка ударила по барабанным перепонкам. Ченс поморщился. Музыкальный автомат, включенный на полную мощность, грозил расплавиться от напряжения. Все столики были заняты, В воздухе витали клубы дыма. Небольшая танцплощадка была забита парочками, которые использовали музыку как повод для предварительной любовной игры. Моментально вспомнилась Дженни, и Ченс засомневался, правильное ли решение принял, зайдя сюда. Мысли об оставленной им девушке вызвали не только болезненные ощущения внизу, гораздо сильнее боль отозвалась в сердце.

— Пива, — произнес Ченс и уперся локтями о стойку бара, поставив одну ногу на подставку. — И ничего не выдумывай, просто бутылку пива, — добавил он бармену, прежде чем тот успел исполнить заказ.

Тот кивнул, ухмыльнулся и катнул высокую бутылку коричневого стекла вдоль стойки, заваленной разномастными салфетками и ореховой скорлупой. Она оставила на поверхности влажный след. Ченс поймал бутылку и поднес ко рту. Пиво было резким, холодным.

Несколько минут Ченс смаковал напиток, потом повернулся, чтобы оглядеться. Он не собирался ни с кем знакомиться. Это просто стало привычкой.

Стайка женщин, сидящая за угловым столиком, с интересом смотрела в его сторону. Ченс быстро отвел взгляд, не имея ни малейшего желания обнадеживать их. Потом две женщины, танцуя со своими партнерами, одарили его более чем многообещающими улыбками. «Я бы сейчас все отдал за одну твою улыбку, Дженни!»

Нахмурившись, он отвернулся от зала, осушил бутылку и поставил ее на стойку. Бармен бросил в его сторону вопросительный взгляд, молча интересуясь, не желает ли гость повторить. Ченс покачал головой и достал бумажник. Продолжать сидеть в подобном месте — лишний раз напоминать о собственном одиночестве и о том, что сам в этом виноват.

Бармен протянул руку и сграбастал купюру, которую Ченс выложил на стойку. Из бумажника выпала фотография и упала в блюдце с ореховой шелухой. Бармен ухмыльнулся и подхватил ее раньше, чем Ченс успел среагировать. Подняв ее на уровень глаз, он развернулся к неоновым светильникам бара, чтобы получше рассмотреть.

— О-о, сынок! Да ты любитель молоденьких!

Ченс нахмурился. Бармен держал в руках фотографию Виктории Генри. Но прежде чем он успел ответить, чья-то рука скользнула в задний карман его джинсов и ухватила за ягодицу. Низкий хрипловатый женский голос, перекрывая музыку, раздался над плечом. Она наклонилась и протянула руку, выхватив фотографию у бармена.

— Фрэнк! Ты грязный старикан! Эту девочку он не возьмет с собой в постель. Это его дочка! Логан Генри не любит деток, он любит взрослых женщин. Разве я не права, милый?

Ее рука фамильярно обхватила его за пояс, голова склонилась к плечу. Женщина бросила на него взгляд, который Ченс расценил как сексуальный. Насколько он мог понять, на ней пробы ставить было некуда. А взглянув ей в лицо, догадался, что она поняла его отношение.

— Ох, миленький! — взвизгнула женщина и выдернула руку из заднего кармана. Бросив последний прищуренный взгляд, она добавила:

— Ты ведь не Логан Генри, правда? Черт побери! Ты здорово меня одурачил!

Наверное, дело в освещении.

Ченс взял фотографию из ее рук и спрятал в бумажник. Она улыбнулась.

— Без обид, договорились? — похлопала она его по заду, словно ища подтверждения.

Он пожал плечами. Кто такой этот Логан Генри, черт бы его побрал? Девушку звали Виктория Генри. Так было написано на фото. Что все это значит? Он понял, что привлекает слишком много внимания посторонних. Это ему не понравилось. Ченс понял: пора уйти.

— Если тебя интересует, чуть позже я буду свободна, — сообщила женщина. Ченс усмехнулся, но она понята, что ответом будет «нет». Вздернув плечи, еще раз окинула взглядом его зад и продолжила:

— Если передумаешь… Ты знаешь, где меня найти.

Он коснулся пальцами края шляпы и двинулся к выходу. Это оказалось непросто. Публика откровенно разглядывала его и перешептывалась. Ченс добрался до своего пикапа, внезапно ощутив желание поскорее оказаться в мотеле, как можно дальше от любопытных глаз и пытливых взглядов. Кто такой этот Логан Генри, черт побери?

Женщина, проследив за его уходом, сунула руку в карман своих дешевеньких джинсов и выудила двадцатипятицентовую монету. Потом направилась в холл около туалетов, где на стенке было несколько телефонов-автоматов, опустила четвертак, быстро набрала номер и приготовилась ждать.

— Привет, дорогуша, — напрягая голос, чтобы перекричать звук орущего музыкального автомата, заговорила она. — Это я, Лорри.

Она некоторое время помолчала, слушая.

— Ты же меня помнишь, Лорри из Одессы? Да, все верно, дорогуша, она самая. Знаешь, почему я звоню? У тебя, случайно, нет младшего братика, а?

Она опять замолчала, слушая ответ. Подведенные брови сошлись над переносицей.

— Нет, я позвонила потому, что тут сегодня был человек, у которого я увидела старую фотографию Вики.

Да, Виктории. Как бы то ни было… Бог мой, он просто твоя вылитая копия, если ты понимаешь, что я хочу сказать… Нет. Я не знаю, куда он уехал. Я видела его только один раз. Нет, ничего не знаю… Нет, конечно, никому ничего не собираюсь говорить. Ты же меня знаешь. Даю слово.

Она повесила трубку, отерла вспотевшие ладони об облегающие джинсы и пожала плечами. Ей хотелось немедленно забыть об этом телефонном звонке. Человек, с которым она разговаривала, явно не обрадовался известию. Ничуть не обрадовался. Мимо нее в сторону мужского туалета направился ковбой. Она ухватила его за руку и потянула на себя, привлекая внимание. Ему этого оказалось вполне достаточно.

Ченс упал на постель, с удивлением ощущая под собой чистые простыни. Он только что принял душ и обсох на воздухе. Все его раны зажили, шрамы не беспокоили, но душевные раны саднили постоянно.

Может быть, это была его самая серьезная ошибка в жизни. В голове звучало: «Тебе никогда не вернуться домой».

Поначалу казалось, что это вполне разумное и единственно честное решение. Как он может предложить совместную жизнь такой женщине, как Дженни Тайлер, если не знает, какая жизнь была у него? Что произошло такого ужасного, что нельзя никому рассказать? Какие тайны привез с собой из Одессы в Тайлер, что не позволяют ему признаться в любви к Дженни?

А ведь он действительно любит ее. Для этого не надо восстанавливать провалы памяти. Он помнит это собственным телом. Вот и сейчас оно напряглось от желания. Чертыхнувшись негромко, Ченс встал с постели и вернулся под душ. Ему сильно повезло, что дама за конторкой всерьез восприняла его угрозу. В соседней комнате с тех пор царила тишина. Сегодня наступает переломный момент. Ему была нужна Дженни… отчаянно нужна. — .