Святые и порочные - Збигнев Войцеховский

Вторая редакция «Чуда о Иване Грозном» получила целый ряд существенных дополнений – появилось подробное описание визита новоезерских монахов к царю, названы их имена (игумен Вассиан, инок Сильвестр), появилась дата чуда – 7050-й (1542-й) год, – определенная по древнейшей из сохранившихся монастырских грамот, датированной этим же годом. Именно в этой редакции это чудо в списке посмертных чудес «переехало» с последней позиции на третью, в соответствии с хронологией событий.

Существует еще так называемая историческая редакция жития Кирилла, дошедшая до нас только в одном списке – называемая так потому, что все события, описываемые в житии, связываются с тем или иным царствованием, кроме того, текст дополнен подробным рассказом о событиях Смутного времени. Для ее создания использовался ранний вариант основной редакции жития, с незначительными исправлениями по варианту со «Словом…» и «Чудом…», однако предисловие не воспроизводит таковое в основной редакции, а представляет собой совершенно другой текст, источник которого неизвестен. Кроме того, прослеживается использование грамот о царских пожалованиях 1584 и 1627 годов, добавлена запись Чуда 1627 года. Для придания тексту большей выразительности включены отрывки из «Хронографа» (в редакции 1617 года) и фрагменты из Иоанна Златоуста и Ефрема Сирина. Источник для описания событий Смуты в Белозерской земле неизвестен. В заглавии текста упоминается воцарение Алексея Михайловича (состоявшееся в 1645 году), а наличие «Слова…» и «Чуда…» отодвигают создание этой редакции за 1659 год (возможно, начало 1660-х годов).

Известны также так называемые краткие редакции жития. Впрочем, только проложная редакция и версия в Тихановском сборнике могут быть таковыми в строгом смысле. Тем не менее существуют и другие тексты, которые, не относясь к житийному жанру, содержат биографические сведения о Кирилле: уже упоминавшиеся «Сказание о летех», текст пророчества святого Кирилла, запись в Сказании о Тихвинской иконе Божьей Матери, запись в Месяцеслове.

Проложная редакция известна со второго полного издания Пролога (1659). Помимо сильных сокращений и измененной композиции, имеются и изменения в содержании – именно здесь впервые появляется упоминание, что «родися от благочестиву и богату родителю», чего не было ни в одной из предшествующих редакций жития; сильно сокращен рассказ о кончине преподобного, из него удалено заповедание Устава о недопустимости в монастыре хмельного пития, без изменений оставлено лишь Пророчество святого о Русской земле; неправильно указан год кончины святого (1537-й вместо 1532-го). Эта редакция наиболее известна благодаря немалому печатному тиражу Пролога, сохранились и 13 списков.

Пророчество нельзя считать самостоятельным произведением (обычно это фрагмент основной или проложной редакции), хотя сохранились 16 списков, включающих только этот текст. Толкование пророчества святого со временем изменялось, редакторы постоянно пытались найти в нем актуальные для своего времени смыслы. Этому способствовало то обстоятельство, что, в отличие от пророчеств других святых, пророчество Кирилла Новоезерского в первоначальной редакции жития выступало как еще не сбывшееся.

В «Сказании о Тихвинской иконе Божией Матери», в списках второй половины XVII века, во второй и третьей редакциях, встречается упоминание о молитве Кирилла на паперти Тихвинской церкви, однако они сильно различаются между собой.

Установление почитания преподобного Кирилла Новоезерского обычно связывают с обретением его мощей. Это мнение было закреплено Е.Е. Голубинским в его книге «История канонизации святых в Русской церкви». Однако подробное исследование текстов, посвященных Кириллу Новоезерскому, и монастырской документации привело нас к выводу о том, что церковное почитание святого началось уже в первой половине XVII века, точнее – в конце 1620-х годов. Эту дату отделяет от времени создания первоначальной редакции жития полвека. Такое промедление в установлении церковного почитания стало следствием Смутного времени. Прославление преподобного Кирилла Новоезерского следует связывать, с деятельностью игумена Тита, возглавлявшего обитель в 1623–1632 годах. Именно в этот период была создана новая редакция жития Кирилла, составлена служба преподобному Кириллу (с использованием приобретенной для монастыря в 1624 году печатной Служебной минеи на март), написаны иконы с его изображением (видимо, для дарения), у гроба его начали служить молебны, пелись тропарь и кондак. Тогда же и случилось чудо, датированное 1627 годом. Оно же могло послужить поводом для канонизации Кирилла, тем более что все необходимые формальности были соблюдены: «полный процесс канонизации составляли: записывание чудес; донесение о них церковной власти с присоединением или без присоединения прямого ходатайства о совершении канонизации; дознание церковной власти об истинности чудес, и наконец, самое причтение подвижника к лику святых или самая его канонизация, с назначением дня для празднования его памяти».

Хотя Голубинский писал, что процессу канонизации не был дан ход, все же власти не противились почитанию и прославлению Кирилла. Опись монастырского имущества 1631 года отмечает вклад царя, обращенный не просто к Новоезерскому монастырю в целом, как прежние вклады, а непосредственно – чудотворцу Кириллу: «Да на чудотворцове гробнице покров бархат черной, крест шит, плетен, золотой… пожаловал государь царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси». В начале 1630-х годов списками жития преподобного Кирилла и его иконами стали благословлять вкладчиков монастыря; у мощей преподобного стали петься молебны, на гробе была положена икона преподобного. Наконец, в 1646 году Московский Печатный двор выпустил «Служебную минею» и «Месяцеслов», где были помещены соответственно служба и память преподобному Кириллу (хотя канонизирован он еще не был). Количество икон преподобного в монастыре со временем увеличивалось – к моменту обретения мощей в 1649 году в часовне и церквах было уже 10 икон, кроме того, приготовили и 40 приготовлено «раздаточных». Похоже, в монастыре начали готовиться к строительству нового каменного храма, и, возможно, обретению мощей, заранее. О том, что случилось дальше, здесь уже говорилось.

Хотя лично для меня так и осталось неясным – если многие из посмертных чудес происходили у гроба преподобного Кирилла… А чудо 1627 года было связано с поднятием помоста над ним… Как случилось, что мощи были обретены при строительстве нового храма – найдены при копании рва под фундамент в стороне от существующей гробницы (пусть и на небольшом от нее расстоянии)? Если могила Кирилла не была потеряна? Или гробница до этого была пуста? Увы, нет ответа на этот вопрос – выше говорилось о судьбе мощей Кирилла и Новоезерского монастыря в советское время.

Пожалуй, стоит уделить внимание собственно чудесам святого Кирилла – это о них В.О. Ключевский написал, что «…ряд посмертных чудес не одинаков в разных списках, и трудно угадать, где остановился биограф и откуда начинаются позднейшие прибавки…»

И действительно, если в первоначальной редакции жития упоминалось 7 прижизненных и 17 посмертных чудес, то с каждой новой редакцией их становилось все больше, причем не только потому, что за прошедшее с предыдущей редакции время случились и были записаны новые чудеса. Да и сами описания этих чудес менялись – как в языке и стиле, так и в «идейной направленности». Хотя и в первоначальной редакции житие Кирилла не претендовало на историческую ценность – больше на духовно-литературную. Впрочем, подавляющее большинство приписываемых святому Кириллу и его мощам чудес – исцеление от неназываемых (по большей части) болезней. Однако при тогдашнем уровне медицины любое исцеление выглядело чудом. Любопытно, что три посмертных чуда относятся и вовсе к одной семье Текутовых из Белозерска. Гробница Кирилла (да, именно гроб, ибо мощи были обретены при строительных работах, саму гробницу не затрагивавших) одинаково хорошо излечивала от зубной боли и лихорадки, тяжелой беременности и бесноватости. Чудо со старцем Кириаком (самое первое из посмертных), увы, ничего не говорит о дальнейшей судьбе старца, поднятого явлением во сне Кирилла на рыбалку. А последнее упомянутое в первоначальной редакции чудо (об исцелении Антонины, жены священника) выглядит не совсем милосердно – святой будто бы покарал ее за неисполнение обета возвращением болезни. Напоминает эпизод из жития Прокопия Перекомского, который позволил умереть от болезни устюжанам, не давшим обет поставить во имя его храм.