Няня для тирана - Ая Кучер

Я выхожу за дверь.

Арина

Клык просто выходит з адверь, не оглядываясь. У меня внутри всё сжимается и я захожусь новыми рыданиями, хрипя из-за нехватки воздуха. Не могу понять, почему меня так кроет. Но я просто плачу, кусая губы, чтобы заглушить всхлипы. Не могу остановиться и взять себя в руки, как бы не старалась.

Я даже не помню, когда так плакала, отчаянно по настоящему. Не уверена, что так было, когда меня выгнали из дома или я узнала, что беременна. Или когда бросала Красавчика. Тогда я вообще не плакала. Меня наизнанку выворачивало, ненавидела за каждое слово. Но ни одной слезинки так и не проронила.

А теперь из-за какого-то придурка реву. И почему? Потому что он мне не доверяет? Да плевать должно быть на это всё. Меня должно больше волновать проваленное задание и то, как отреагирует на всё Игорь.

Он ведь мудак. И ничего мне не обещал. Один секс, пару поцелуев. Я даже не чувствую ничего к нему. А захожусь рыданиями, как истеричка. Последний раз я плакала, когда мама умерла. А теперь из-за него. Какая идиотка.

Так, Арина, вдохнула глубоко. Закусила губу, чтобы не плакать. И успокоилась.

— Всё, не реви, — две крепкие руки обнимают меня, прижимая к накачанной груди.

Он решил поверить? Или просто беспокоиться, что я ему постель слезами залью?

Я ведь ему врала. Или нет. Не врала. Всё, что говорила, было чистой правдой. Он просто не так спросил. Я ведь правда не знала, что буду жить с ним. И о Вере с Пулей узнала только в тот день. Я не говорила же, что никому не сливаю информацию. И, правда, ненавижу шпионаж. Так что я не лгала. Просто не сказала всю правду.

Господи, как я сама себя ненавижу.

— Тише, — он гладит меня по голове, как маленького ребёнка. — Не реви, Арин. Сама виновата.

— Или к чёрту, — грубость вырывается сама по себе. Пытаюсь вырваться из его объятий, но он не пускает. Крепче прижимает к себе и перебирает растрёпанные волосы. — Раз сама виновата, то чего вернулся? Оставь меня одну!

— Вообще-то, это моя комната.

— Прекрасно.

Я вскакиваю с кровати и иду в сторону выхода. Придурок. Я тут плачу, рыдаю, а он издевается надо мной? Ну, виновата, подумаешь. Можно было и поддержать, а не упрекать. По идеи, я то даже ничего не натворила. Так, не сказала о просьбе Веры. А с какого перепуга вообще должна была?

— Арин, подожди ты!

Я ворвалась в комнату, желая закрыть дверь перед его носом. Но моё тело затрясло. Внутри оказался бардак. Некоторые вещи были высыпаны на кровать, видимо, когда Клык искал успокоительное.

Но больше всего меня беспокоили разбросанная одежда. Я видела разрезанную ткань и к горлу опять подкатила тошноту.

— Арин.

— Что ты сделал?

— Небольшая шалость. Тебе не помешает изменить гардероб.

Я медленно, рывками, подошла к чемодану, валявшейся в дальнем углу. Оказавшись рядом, я рухнула рядом, до боли сжав руки в кулаки. Нужно было проверить, какие именно вещи испортил парень, но мне не хватало сил и мужества. До крови закусив губу, я все же заглянула внутрь сумки, и выдохнула с облегчением.

Черная нарядная кофта с короткими рукавами была цела. Прижав ее к себе, я вдохнула до боли знакомый аромат, исходивший от кофты. Запах свежей выпечки, вечерних духов, и почти неуловимые нотки сигаретного дыма. Где-то на краю сознания мелькало, что кофта не может так пахнуть. Она стиралась десятки раз за эти года.

— Не смей! — охрипшим голосом произнесла я. — Никогда больше не смей прикасаться к моим вещам.

— Я куплю тебе новые, не проблема.

— А у тебя всё решается деньгами, да?

Я горько рассмеялась. Мой голос дрожал, проскакивали истерические нотки. Я зажмурилась, пытаясь успокоиться.

— Есть вещи, Клык, которые не купишь просто так. Есть вещи дорогих мне людей, от которых больше ничего не осталось. Понимаешь? Только дурацкая кофта или кепка или пиджак. Дешёвые вещи, которых полно в магазинах, но их не заменишь.

— Прости, прости меня.

Клык опять подходит ко мне. Медленно, неспешно, как к дикому животному. Утягивает в свои объятия и шепчет что-то успокаивающее. Я не слышу его слов, но постепенно прихожу в норму.

Каждый миг с Клыком это похоже на американские горки. Сломанные американские горки. Не знаешь, когда покатишься вниз, где мёртвая петля, а где вовсе слетишь с рельс.

Только всё внутри нашёптывало, что до аварии осталось считаные моменты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Клык

Получается вообще охуеть какая интересная ситуация. Она сливала Вере информацию. Или не сливала, если верить словам Арины, но всё же пообещала это делать. Обманула меня, всё ещё не рассказала всю правду, я уверен. А в итоге Арина выставила во всём виноватым меня. Меня! И обиделась.

Ходит весь день, дуется. Не разговаривает со мной, даже не смотрит. И Алека загнала наверх. Будто я тут главный злодей во всей истории. Прекрасное решение. Это наверное умение всех девушек, перекрутить и выставить себя белыми и пушистыми.

Хуже того, после всего это я сам себя чувствовал виноватым.

Но извиняться я не собираюсь. Ещё этого не хватало. Это Пуля перед Верой постоянно пресмыкается, извиняется за мелочи, а мне такого счастья не нужно. Обойдусь.

Наверное.

— Да! — я рявкаю в трубку, не посмотрев на абонента.

— Это Лютый, — нажаловалась братцу уже? — По поводу Баширова.

— Появилась встреча?

— Не совсем. Там другое имя и место, но я решил, что тебе нужно знать. Потому что встреча в десять вечера, а у его партнеров в это время встреч не предвидится.

Ладно, этот Лютый не совсем бесперспективный. Может, что-то из него да выйдет. Если додумался не только по имени отслеживать, а ещё и за партнёрами следить.

— Почему решил проверить эту встречу?

— Если честно, — мужчина замолкает на секунды, от чего слышно шум города и чьи-то голоса. — Это Арина меня натолкнула. Нет, ты не подумай, я ничего ей не говорил.