Гнев изгнанников - Николай Побережник

– Спасибо, сейчас спущусь, – Тарин потрепал мальчишку по волосам, – что на ужин?

– А не знаю я… – ответил мальчишка, уже припрыгивая по коридору в сторону лестницы, – пахло мясом вроде…

Тяжело опустившись на кровать, Тарин пододвинул к себе тумбу, на которой стоял медный таз и кувшин с ледяной водой. Не решаясь приступить к умыванию, бывший воевода и изгнанник медленно намотал портянки, натянул сапоги, поморщившись на отозвавшиеся болью заживающие раны. Наконец, взбодрившись после умывания, Тарин надел меховую безрукавку и, критически посмотрев на пояс, перевязь и колчан, лежащие у кровати, ограничился лишь широким боевым ножом, ножны которого сунул за сапожище.

– Ты так все ноготки спустишь, нужного обоза ожидаючи, а задарма кормить не буду! – вместо пожелания доброго вечера сказала хозяйка Тарину. – Сегодня опять не было никого.

– Ноготков хватит, – Тарин бросил на стойку перед очагом две серебряные монеты, это за ужин и еще за завтрашний постой и завтрак.

– Без обеда?

– Завтрак сытней сготовь, спать буду, потом ужинать.

– Дело твое, иди, садись, сейчас подам… – хозяйка придавила ножом скворчащее в сковородке мясо, которое разогревала уже не в первый раз.

Тарин присел за стол в углу харчевни, чтобы хорошо видеть всех, а также входящих.

Уже закончив ужин и задумчиво пыхтя трубкой, Тарин услышал доносившиеся с конюшни звуки – прибыл какой-то обоз. Хозяйка засуетилась, подкинула в очаг поленьев и встала у него подбоченившись. Спустя некоторое время дверь в харчевню распахнулась, ветер задул внутрь холод и поземку, вошли семеро. Раскрасневшиеся с мороза лица, одеты просто, но недешево, харты. Гости поклонились богам, после чего поздоровались со всеми присутствующими и с хозяйкой лично.

– С ночлегом, или только поужинать?

– Вьюга разгулялась да мороз крепчает, переночуем, – ответил один из гостей, вероятно, старший, снял шапку и кафтан, подбитый мехом.

Судя по разговорам хартов, которые присели через стол от Тарина, они ехали из городища домой, в большой каменок, в народе – Кузнечный, который когда-то был столицей хартов, да по сути ей и остался. Тарин терпеливо дождался, когда вся компания поужинает, а потом подошел к ним и представился… представился так, как раньше:

– Наемный охранитель Тарин, не найдется ли у уважаемых купцов места в обозе? Оплаты за свои услуги не попрошу… уже вторая неделя пошла, как попутного обоза в Кузнечный ожидаю.

– Место есть, – повернулся к Тарину старший из хартов и внимательно осмотрел наемника, – и от охраны не откажемся… еще бы, сам воевода княжеский нас охранять будет.

– В изгнании я, и не воевода более.

– Знаю… ходят по посаду разговоры разные, а тебя я сразу узнал, ты приезжал к нам прошлым летом с заказом княжеским на ковку.

– Так что, охранителем до Кузнечного возьмете?

– Возьмем… двинь лавку, садись, выпей меда с нами.

Долина болот.

Шахар

– Сдюжил? – Дарина лежала рядом на циновке и смотрела на меня своими большими, бездонными глазами, я даже отражение своего лица в ее зрачке разглядел.

Она вернулась в комнату под утро и «приняла вахту» у Пайгамбара, хотя, если быть честным, я слышал сквозь сон, как она настойчиво его «попросила».

– Да, сдюжил, – я улыбнулся и поцеловал ее, – давай поедим, есть очень хочется.

– Испугалась я, до льда в руках… думала, не сдюжишь.

– А когда тетушка твоя обряды вершила надо мной, не боялась?

– Так то тетушка, – Дарина села на циновку, свет утреннего яркого солнца из маленького окошка осветил ее лицо, и она смешно зажмурилась.

– Так, значит, – я тихонько ущипнул ее за бедро и тут же получил тычок в живот, после чего скривился и «бездыханно» замер, закатив глаза.

– Никитин! Брось баловать и вставай, коли есть хочешь.

Завтракали в компании вдовой соседки и ее замечательных детишек, все мальчишки, погодки от восьми до двенадцати лет. С трудом дождавшись, когда я разберусь с завтраком, детвора облепила меня, трогали волосы, дергали за усы и бороду и широко раскрыв глаза, разглядывали амулет из зуба болотного кота.

– Вот, терпи, – улыбалась Дарина, – они вчера то же самое со мной вытворяли.

Соседка, красивая светловолосая женщина около тридцати, тоже внимательно рассматривала меня, конечно, не так настойчиво как ее дети, но все же с интересом.

– Бэли, когда ты поведешь нас на юг? – вдруг спросил самый младший сын вдовы, бесцеремонно забравшись мне на колени.

Хорошее настроение, что было с утра, мгновенно улетучилось, я снова детально вспомнил ночной разговор с молодым шаманом, не подав вида и, погладив мальца по голове, ответил:

– Как только все будут готовы.

– Мы готовы! – мальчишка соскочил с коленей и побежал по периметру комнаты, попутно схватив у скрученной циновки маленький деревянный меч, и поскакал дальше, размахивая им над головой, братья понеслись за ним. Они все выкрикивали: – Мы готовы! Мы готовы!

В дверь постучали и, дождавшись позволения хозяйки, отворили.

– Света в дом ваш, – в комнату прошел вождь в сопровождении Пайгамбара. Дети прекратили беготню и галдеж и учтиво поклонились гостям.

– Доброе утро, – ответил я и встал с низкого табурета.

– Пайгамбар сказал, что хочешь говорить со мной.

– Да, надо о многом поговорить.

В зале Храма Предков, кроме меня с Дариной, шаманов и вождя, присутствовали еще трое мужчин, среди которых был мой знакомец, то есть тот, с кем я встретился в роще у реки.

Пенар – опытный воин и наставник для всех в Шахаре, крепкий мужчина под пятьдесят лет, его русые волосы были заплетены в несколько кос назад, высокий лоб, правая бровь рассечена на две части глубоким шрамом, неоднократно сломанный нос, боец, одним словом, взгляд цепкий, внимательный, оценивающий. Второй, внешне похожий на Пенара, но моложе лет на десять, был его родной брат Ленар. Он, как мне объяснили, командующий всем оружным людом, после вождя, естественно. Третьим был Кессар, следопыт, охотник и имеющий в подчинении два десятка таких же, как он «лесных теней», то есть людей, способных перемещаться по лесам и болотам быстро и бесшумно. Так же «лесные тени» выполняли функции местных пограничников, то, что за несколько сотен лет границы Шахара были потревожены всего три раза, ничего не меняло, и четыре охотника-следопыта уходили в пограничные рейды каждый день.

После того, как вождь обсудил какие-то текущие вопросы, связанные с бытом Шахара, с шаманами и «командирами боевых групп», он многозначительно посмотрел на Хошияр. Та встала, тронула Дарину за плечо, поднялась из-за стола и остальная женская половина шаманского «сообщества».