Последний астронавт - Дэвид Веллингтон

КАРЛА АТЗ, ИНЖЕНЕР-БИОМЕДИК. Хотя с доктора Стивенса сняли скафандр, мы по-прежнему получали данные о его состоянии благодаря манжете биомонитора, закрепленной у него на щиколотке. С расстояния в миллионы километров мы видели, например, что насыщенность крови кислородом у него упала до семидесяти пяти. Нормальный уровень для человека лежит в диапазоне от девяноста до ста.

Втащить Стивенса внутрь «Вандерера» так, чтобы не ухудшить его состояние, было непросто. Извлечь из скафандра – кошмарно сложно. Дженсен увидела на груди собственного скафандра пятно крови. Было бы намного проще, если бы им самим можно было снять скафандры и работать голыми руками, но это… было неразумно. Командира одолевали усталость и страх. Она потела, чувствовала упадок сил – но понимала, что ей нельзя поддаваться слабости.

– Помогай ему, идиот! – потребовала она, хватая робота и встряхивая его.

– Ему нужна жидкость, – сказала Рао, оставшаяся на «Орионе» и отслеживающая происходящее в виртуальной реальности.

Хокинс прижал Стивенса к стене орбитального отсека «Вандерера». Руки и ноги астрофизика подергивались. У него вот-вот мог начаться судорожный припадок.

– Помогай ему! – крикнула Дженсен роботу.

– Извините, я имею право лечить только работников «К-Спейс», – отозвался РАМ.

Шестиугольник у него на груди переключился, став из фиолетового ярко-зеленым.

– Черт, он же умирает! – всхлипнула командир, хватая робота за тонкую руку. – Если ты ему не поможешь, я тебе клешни поотрываю…

– Погоди! – остановил ее Хокинс. – Санни ведь работал в «К-Спейс»…

Дженсен кивнула. Да! Да! Может, они заставят этого робота помочь.

– Его зовут Санни Стивенс…

– Боюсь, что без личного идентификатора работника «К-Спейс» я помочь не могу, – сказал РАМ. – Мне очень жаль.

Дженсен зарычала, сжимая кулаки.

Но тут глаза у Стивенса широко открылись. Видимо, он слышал их разговор, хоть и находился в полубессознательном состоянии.

– Стивенс, Санни, – сказал он. – Мой номер… К6235… ДА1.

– Приветствую вас, доктор Стивенс, – сказал РАМ.

– Дженсен, – проговорил Стивенс. Глаза у него широко открылись, и он вдруг полностью пришел в себя. – Дженсен, что ты со мной сделала…

В узком торсе РАМа открылись дверцы. Из руки выдвинулась игла, и вонзилась Стивенсу в руку – по пластиковой трубке в вену потекла желтая жидкость. Стивенс охнул от боли.

– Проверьте его живот, – потребовала Рао. – Надо, чтобы вы на него посмотрели: мне видно только то, что видят камеры ваших скафандров. Ищите входное отверстие.

Дженсен оттянула с живота Стивенса остатки термокостюма. Густые капли крови скопились на его изнанке, образуя в невесомости идеально правильные красные полусферы. Из-за крови, засохшей у него на волосатом торсе, ничего нельзя было разглядеть.

– Позвольте мне, – сказал РАМ.

Он обрызгал рану водой, смыв часть кровавой корки, откачав специальным насосом образовавшееся месиво. Однако кровь из длинной раны на животе Стивенса лилась с той же скоростью, с какой робот ее откачивал.

– О, черт! – охнула Рао.

– Что происходит? – спросил Хокинс.

Он висел вниз головой относительно Дженсен, удерживая руки Стивенса.

– Я сейчас подниму здесь температуру, – сообщил РАМ, – чтобы нейтрализовать гипотермию. Не волнуйтесь, пожалуйста.

Вентиляторы в орбитальном модуле взревели, и лоскуты, оставшиеся от внутреннего комбинезона Стивенса, затрепетали в сильном потоке воздуха. В скафандре командир его не ощущала, только слышала.

– Там наверняка внутреннее кровотечение, – сказала Рао. – РАМ, ты можешь зашить эту рану? Это – первое, что нужно сделать.

– Сейчас займусь, – ответил РАМ.

Две тонкие руки, выдвинутые из его торса, начали копаться внутри тела Стивенса.

– Ой, ё… Господи! – заорал Стивенс. – Боже, как больно! Больно!

– Я ввожу слабое успокоительное, – сообщил РАМ.

– Дженсен! – заорал Стивенс. – Дженсен, ты… ты меня там бросила одного, бросила… ты, ё… так рвалась найти…

– Постарайся молчать, – сказала Рао. – Береги силы… РАМ, у тебя есть узкополевой спектрометр для экстренной проверки на токсины? Надо начать искать инородные объекты или вещества, действию которых он мог подвергнуться.

– Не-ет! – взвыл астрофизик. – Вы охренели!..

Он приподнял голову и злобно посмотрел на Дженсен.

Хокинс мягко положил ладонь ему на лоб и толкнул голову обратно. Стивенс сдался. Сил для сопротивления у него, похоже, не было.

– Это все ты, – пробормотал он, продолжая смотреть Дженсен в лицо. – Это все ты. Ты проклята! Рядом с тобой опасно. Ты убила Блейна Уилсона. А теперь ты на хрен убила меня!

ПАРМИНДЕР РАО. Мне хотелось одного: быть рядом с ним. Держать за руку. Мне не позволили даже покинуть «Орион». Я… неважно. Температура у него упала примерно до тридцати одного градуса, что было плохо. Пульс скакнул до 124. Час я наблюдала за показаниями, зная, что у Санни в любой момент может остановиться дыхание, что он может взять и умереть без всякого предупреждения. Однако положение изменилось. РАМ смог его стабилизировать. Мы остановили внутреннее кровотечение. Кризис миновал.

Хокинс покинул «Вандерер» и уже был на пути к «Ориону». Дженсен решила остаться. Она переместила Стивенса в посадочный отсек «Вандерера», где его можно было пристегнуть к одному из ложементов. Там ему было удобнее, чем в орбитальном отсеке.

Рао смотрела сканы и снимки, которые сделал РАМ, пытаясь разобраться с тем, что случилось со Стивенсом.

– Этот… отросток – давайте его так называть – пробрался ему прямо в печень, – сказала она. – На сканах виден четкий разрез, длиной сантиметров десять.

– Господи! – ахнула Дженсен по связи.

– Нет, на самом деле это хорошо. Или, по крайней мере, могло быть гораздо хуже. Если бы у него было пробито легкое или разорвана крупная артерия, он умер бы раньше, чем ты смогла бы вернуть его.

Рао вздохнула и вытерла лицо. Она обильно потела и, наверное, немного плакала, но была рада, что одна на «Орионе» и никто не видит, насколько ее лихорадит, с каким отчаянием она ждала известий с «Вандерера» о состоянии Санни.

– Можно лишиться большой части печеночной ткани – и ничего, – сказала астробиолог. – Можно жить, если осталось хотя бы десять процентов печени. Опасность еще не миновала, но… если мы больше ничего не обнаружим, все может быть ОК. Во всяком случае, следует на это надеяться.

– Будем надеяться, – откликнулась Дженсен.

Ее голос казался слабым и отстраненным. Рао, которая отвечала за здоровье всего экипажа «Ориона», а не только за Стивенса, имела доступ к биоданным командира, и они ее не радовали.