Тайна Нереиды - Марианна Алферова

Элий думал, что в этот день сплетаются две такие нити.

И глядя на светлые волосы Летти, что под красной вуалью отливали медью, Элий силился угадать узор, который решили выткать для них коварные Парки. И не мог ничего угадать.

В жертву Юпитеру они принесли хлеб из полбы.

«Хочешь ли ты быть для меня матерью семейства?» — спросил он.

И услышал в ответ ритуальную фразу:

«Где ты, Гаий, там я Гайя».

Элий зажег масляный светильник. Теперь надо ждать, когда он погаснет — живой огонь не убивают. Он умрет сам, когда кончится пища. Когда огонек погаснет, наступит абсолютная тьма, необходимая для первой брачной ночи. Покров любви, как покров смерти — черный. Платье невесты, как и траурное покрывало вдовы, белое. А у храма Венеры торгуют погребальными принадлежностями. Ткань от природы бывает черной и белой, а все остальное — лживая яркая краска.

— Но ведь эта ночь… — начала было Летиция, но Элий не дал ей договорить, приложил палец к губам.

На ладони у Элия несколько крошек от полбяной лепешки. Он кормит юную супругу как ручную птицу, в ответ она вкладывает ему в рот остатки жертвенного пирога. Их ждет ложе на ножках из слоновой кости.

Светильник горит. Когда он погаснет, кончится прежняя жизнь прежнего Элия и прежняя жизнь прежней Летиции и начнется какая-то совершенно другая жизнь двух других людей.

«Гай Элий Мессий Деций Цезарь от своего имени и от имени своей супруги передал в фонд богини Либерты Победительницы пятьсот тысяч сестерциев. Также в одной из инсул на средства Цезаря будет открыт временный приют для гениев на тысячу мест. Кое-кто из остряков называет Цезаря патроном гениев».

«Акта диурна», 3-й день до Нон октября (5 октября)

На заседание императорского совета прибыл первый префект претория Скавр, прибыл первый консул Валерий Силан. Второй консул прибыть не мог. Фла-мин Диалиса[25]сказался больным. Валерия прибыла, хотя чувствовала себя плохо. Префект Рима и префект «Целия» старались держаться в тени. Пригласили сенатора Проба. Руфин принял их в своем таблине, одетый в пурпурную тогу. Но было заметно, что под тогой туники нет. В последнее время император стал носить тогу на старинный манер — на голое тело. Новая причуда. Называть Элия «маленьким сыночком» — тоже причуда. Все делали вид, что не замечают этих причуд.

Долго молчали, хотя все знали, о чем пойдет речь.

— Итак, что мы будем делать с исполнением желаний? — спросил Цезарь. — Гении сосланы на землю. Некому передать наши просьбы богам. Это очевидно.

Собравшиеся переглянулись. Силан хотел что-то возразить, но так и замер с открытым ртом. Руфин хихикнул.

— Очевидно. Но почему никому не пришло это в голову раньше? — спросила за всех Валерия. Ее усталый тихий голос как нельзя лучше соответствовал царящему в таблине настроению.

— Страшно подумать, — предположил Макций Проб. — Смелость в мыслях встречается куда реже, чем смелость в поступках.

— Мой маленький сыночек умный, — хмыкнул Руфин. — Недаром он учился в двух академиях. Но пусть боги сами позаботятся обо всем. Ведь они любят Рим.

«Август точно сошел с ума», — подумал Макций Проб. А вслух сказал:

— Догадка очень похожа на правду.

— Так что же делать? — Император с трудом подавил зевок.

— Ничто не может длиться вечно. Даже благоденствие. Если Цезарь прав. Великому Риму придется отменить исполнение желаний. — Макций Проб глянул на Элия, ожидая поддержки.

— Это невозможно, — вмешался префект претория. — Месяц назад игры отменили в Антиохии. Помните, что тогда было? Народ чуть было не сошел с ума. Хотели даже сенат отправить в отставку. Куда хуже, чем если бы варвары захватили Антиохию и сожгли.

— Даже во время войн гладиаторы сражались на арене, — подал голос глава «Целия». — Пусть и сейчас сражаются.

Макций Проб нахмурился:

— А не лучше ли сказать правду? Неужели ни у кого не хватает духу произнести приговор вслух? Цезарь, ты отважишься?

Когда-то Элий сам был исполнителем желаний и сторонником системы. Потом усомнился, выступил против, почти возненавидел, и вот, когда система рухнула, он должен изыскивать средства, чтобы сохранить ее. Только потому, что теперь носит титул Цезаря. Вот парадокс власти! Ему придется ответить Макцию Пробу «нет».

— Денежные призы! — предложил Элий. — Можно выдавать вместо желаний деньги.

Все опешили. Решение Элия было простым, гениальным и глубоко циничным. Глава киников Марий Антиохский не сумел бы додуматься до такого.

— У гладиаторской центурии не хватит средств, — возразил консул.

— Деньги найдем, — веско бросил Руфин. — Разве у Рима мало денег?!

— Заплатить можно. Но мы создадим опасный прецедент, — вновь подал голос Проб. — Отныне желание будет означать только деньги. Кто знает, не станет ли это правилом во всем?

— Это оскорбительно для римлян, — вздохнула Валерия.

— Рим не может отказаться от тысячелетних традиций!

— Почему нет? Мечта Империи исчезла. Мы должны что-то дать взамен. Пусть только деньги. Нельзя не дать ничего. Раз боги не желают нам помогать, мы все исполним сами.

«Я тоже взял деньги, — подумал Элий. — И почти счастлив».

Руфин наблюдал за спором Цезаря с сенатором и потешался.

— Подумай, Цезарь, что ты предлагаешь! Мечту Империи заменить деньгами! — не унимался Макций Проб. — Люди разучатся мечтать. Рим будет ценить только деньги.

— В конце концов деньги — тоже желание, — пришел на помощь Элию Руфин. — Скоро граждане будут желать только денег. Так гораздо проще.

— Главное — сохранить порядок, — заметил Скавр.

— Ты пытаешься утихомирить толпу, Элий, и идешь у нее на поводу. Как Гай Гракх. Заискивая перед плебсом, народный трибун додумался до дешевых раздач хлеба, а кончилось его начинание созданием армии паразитов. «Мы знаем, что такая участь выпала многим из тех, кто, правя государством, ни в чем не хотел идти народу наперекор. Поставивши себя в зависимость от слепо несущейся вперед толпы, они потом уже не могли ни остановиться сами, ни остановить смуту»[26].

Элий вздрогнул. Почему сенатор сравнил его с Гаем Гракхом? Случайно? Неужели жизнь за жизнью душа обречена повторять одни и те же ошибки? Может ли она измениться настолько, чтобы их исправить?

— Выбор прост, — подвел итог спора император. — Либо денежные призы, либо отмена игр. Вот увидишь, сиятельный, сенат выберет деньги. И Рим выберет деньги. Смешно выбирать «ничто».