Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади

Малика спрыгнула с кровати, включила торшер и, сделав шаг, споткнулась. На кресле лежало расшитое золотом платье цвета бледной мяты. Рядом, на столике, находились такого же цвета чаруш и золотой зажим, который ничем не напоминал ошейник. Тонкое полотно — без замка, с закруглёнными краями — походило на кружевную ленту, концы которой, вместо того чтобы смыкаться на горле, были завязаны слабым узлом и спадали на грудь.

Малика открыла один шифоньер, второй… выдвинула из комодов ящики. Всё лежало на своих местах, кроме платьев. С этого дня она будет одеваться так, как хочет Иштар…

Выйдя на террасу, Малика сжала ладонями перила и устремила взгляд влево, надеясь, что сможет увидеть солнце. Терраса и окна её покоев смотрели на юг, солнечный свет заливал залы с утра и до вечера. Не потому ли эту часть дворца назвали Обителью Солнца? Приют Теней взирал на север, и солнечные лучи никогда не пронзали разноцветные стёкла.

С тех пор как Малика ступила на землю Ракшады, дни стали жарче, а ночи наоборот — прохладнее. Над травой клубился полупрозрачный туман, особо чётко чувствовался запах цветущих деревьев.

Малика погладила каменные перила, успевшие остыть под луной. Свежий ветерок приподнял края легчайшей чаруш и, всколыхнув подол платья, коснулся ног. Дымка между деревьями истончилась и рухнула в траву. Цвет неба менялся прямо на глазах, и даже накидка не мешала наблюдать, как природа готовится встретить солнце. Сливовый оттенок перетёк в лиловый, фиалковый… И вдруг небо превратилось в бескрайнее васильковое поле. Слева, на горизонте, над крышами домов показался краешек ослепительно жёлтого диска.

— Я знал, что ты когда-нибудь вернёшься к своей привычке, — прозвучал тихий голос.

Малика обернулась. На подушке, сбоку входа во дворец, сидел Иштар.

— Как ты? — спросил он и, поднявшись, одёрнул рукава чёрного плаща.

— Спасибо. Хорошо.

Подойдя к Малике, Иштар упёрся руками в перила и посмотрел на восходящее солнце:

— Я несколько раз посылал за тобой, но мне говорили, что ты спишь.

— Коронация забрала у меня слишком много сил.

— Ты пропустила встречу с послами.

— Я бы всё равно не пошла.

Иштар устремил взгляд на Малику:

— Почему?

— Титулованным дворянам неприятно общество плебейки, которая прыгнула выше своей головы.

— Ты моя шабира.

— В Краеугольных Землях это ничего не значит.

— Но значит в Лунной Тверди.

Улыбнувшись, Малика пожала плечами.

— Ты пропустила спортивные состязания, — сказал Иштар.

— Надеюсь, их проводят не раз в десять лет? — промолвила Малика и тут же подумала: неудачная цифра. Шедар правил десять лет, и Иштар мог расценить шутку, как намёк на бесплодность потомка династии Гарпи.

— Каждую годовщину коронации, — прозвучал его голос спокойно.

Малика свела брови:

— Я спала два дня?

Кивнув, Иштар указал на лестницу, сбегающую в сад:

— Пройдёмся?

Они неторопливо шли между деревьями, пренебрегая дорожками и аллеями. Ветки, потяжелевшие от лазурных соцветий, касались головы. Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву, скользили по щекам и заставляли жмуриться.

Впереди показалась беседка из голубого камня. Фигурные столбики балюстрады были густо оплетены ползучими растениями с белыми и алыми цветами. На перилах сидели птицы с перламутровым оперением. При приближении Иштара и Малики они даже не шелохнулись. Если бы не тихий щебет, Малика не поверила бы, что птицы живые. Пол беседки был застелен ковром, и везде лежали подушки.

— Присядь, — промолвил Иштар и первым уселся на пол.

Малика опустилась на пятки. Поправив подол платья, положила руки на колени.

— Должно быть, это твоя самая нелюбимая поза, — промолвил Иштар.

Малика пожала плечами:

— Я привыкла.

— Сними чаруш и сядь удобно. Если хочешь, можешь лечь.

Малика сняла зажим через голову:

— Спасибо за украшение. В ошейниках я задыхалась.

— Вчера Хазирад принял дополнение к одному закону. Теперь зажим по желанию можно заменять ожерельем, колье или тяжёлой цепочкой.

Малика стянула с головы накидку, пригладила ладонями волосы:

— Ты успел провести заседание Хазирада?

— Совсем коротенькое. Буквально пятнадцать минут.

Малика облокотилась на подушку. То, что сказал Иштар, радовало: законы Ракшады походили на горы, которые никто из предшественников Иштара не пытался сдвинуть с места. А тут… Хазирад пошёл хазиру на уступки на второй день после коронации. Но, с другой стороны, Иштар позаботился не о женщинах — он сделал это для шабиры. Она уедет, и всё вернётся на круги своя.

— Я обдумал наш с тобой разговор, — сказал Иштар.

— Не порти утро.

— В Ракшаде тебя никто не убьёт и не изнасилует, даже если ты в одиночку пройдёшь по ночному городу, заглянешь в бедные кварталы или уснёшь на бархане посреди пустыни. И я больше чем уверен, что у тебя не будет причин наложить на себя руки.

Малика сжалась. Два дня назад она находилась в замешательстве, не соображала, о чём говорит, и теперь пила маленькими глотками противное пойло, от которого стягивало кожу на лице и ныли скулы. Голос, слова, взгляд Иштара были пропитаны жалостью — ядом, который растёкся по венам Малики и вынудил внутреннюю пружину распрямиться.

Малика вскочила:

— Я всё придумала, а ты поверил.

— Сядь, — спокойно произнёс Иштар. — Ты без чаруш.

Малика опустилась на пятки и, направив взгляд в сторону, пообещала себе: это был первый и последний раз, когда она перед кем-то открыла свою душу.

— Сколько тебе лет? — спросил Иштар.

— Двадцать четыре.

— В твоём возрасте у ракшадок уже орава детишек.

— А толку? — зло бросила Малика, разглядывая птиц. — Сыновей отбирают, когда им так нужна мама. А дочерей кладут под мужчин, когда девочкам хочется спать с обычной куклой. Ракшадки в моём возрасте лишены любви, дети лишены детства, а вы, мужчины, лишены счастья.

Вновь поднялась на ноги:

— И почему я не могу стоять? Почему должна прятаться за перилами? Что со мной не так? Может, я безобразная уродина и на меня противно смотреть? Тогда зачем ты разрешил мне снять чаруш?

— Я хочу смотреть в глаза той, кому доверяю.

— Никому не верь, и тебя никто не предаст. Я уже это говорила.

— Эльямин, — промолвил Иштар еле слышно. — Кто ты?

— Меня зовут Малика. Ты не знал?