Война - Анатолий Логинов

По улице они прошли совсем недалеко и оказались около довольно-таки мрачно выглядевшего дома явно постройки прошлого века.

– Вот и мое жилье, – грустно сказала Норма, остановившись под фонарем и показав на это обшарпанное строение.

– Очень интересное здание. Выглядит совершенно нежилым, – хитро улыбнулся Том. – Может быть, ты все же разубедишь меня в этом?

– А, пошли, – вдруг решилась она. – Только бы Марта спала.

– Кто такая?

– А… – Норма махнула рукой. – Есть тут такая старая крыса. Всё следит за моим поведением. Предполагаю, хочет потом донести… – Она не договорила, проглотив последнее слово, и начала рыться в сумочке, доставая ключи.

Потом они относительно долго пробирались по темному извилистому коридору, пока наконец не остановились перед свежеокрашенной в веселый салатовый цвет дверью.

– Домовладелец разрешил, – поняв невысказанный вопрос Тома, прокомментировала состояние входа в свое жилье Норма.

Еще один поворот другого ключа, и они оказались в комнате. Норма тут же щелкнула выключателем, и Толик смог увидеть, как живет обычная американская работница. Внутри квартирка казалась тесноватой и не слишком уютной. Хотя чувствовалось стремление хозяйки украсить свое жилище. Обои, пусть и слегка выцвели, но выглядели чистыми. Освещавшая комнату тускловатая лампочка пряталась за оригинальной формы абажуром, похоже – самодельным.

«Бедненько, но чистенько», – мелькнула первая мысль. «Ух ты, книги», – промелькнула вслед ей вторая. Нет, в те времена читали несколько побольше, чем в будущем, все-таки ни телевизора, ни Интернета пока не было. Но читали в основном всякие развлекательные романы. А тут стояли книги, которые вполне можно было назвать классикой. На полке стояла даже «Американская трагедия» Драйзера, которую Толик читал в том далеком прошлом, которое еще не стало будущим.

– Любишь читать? – спросил Том, делая вид, что не замечает, как Норма старательно перекрывает вид на кровать, застеленную не новым, по внешнему виду, покрывалом.

– Очень люблю. А ты? – ответила она, перестав на время смущаться.

Разговор о прочитанных книгах (к своему стыду, Том не мог вспомнить и трети названных девушкой книг) как-то плавно перетек в обсуждение романа Драйзера и взаимоотношений Клайда и Роберты. А потом… рука Нормы незаметно оказалась в руке Тома.

Потом почему-то погас свет, и в полной темноте они сидели, тесно обнявшись и целуясь, прямо на кровати. Еще несколько мгновений они молча ласкали друга, снимая одежду слой за слоем, словно шелуху с луковицы. И едва спал последний слой, они оба, не сговариваясь, одновременно улеглись на заскрипевшую кровать. Некоторое время были слышны лишь ритмичные поскрипывания кровати да отрывистые вздохи. Затем Толику пришлось приглушить рвущийся из горла девушки крик долгим поцелуем. Они полежали некоторое время, отходя от охватившего их безумия. Потом Норма встала и начала что-то искать у себя в сумочке.

– Что ты там ищешь? – удивился Том.

– Сигареты. Кажется, кончились, – ответила разочарованно Норма.

– Выкинь ты из головы эту ерунду. Иди сюда, я тебе такое покажу, мигом про сигареты забудешь.

Толик не любил курящих женщин. А научить неискушенную американскую недевственницу он мог многому, все-таки Америка сороковых была еще очень пуританской страной. И продолжала такой быть примерно до начала пятидесятых, как помнилось Толику.

В общем, показанные им новинки сначала были восприняты в штыки, через несколько мгновений – с любопытством, а потом понравились, и бурная сцена на кровати повторилась еще раз. После чего они, совершенно обессиленные, так и остались лежать в кровати. Немного погодя Норма уткнулась головой в плечо Тома и заснула. Тот еще некоторое время лежал, пытаясь разглядеть в нависшей полутьме потолок и прислушиваясь к ровному дыханию девушки. И наконец, задремал сам.

Громкий стук в дверь заставил его вздрогнуть и проснуться. Рядом, недоуменно оглядываясь, лежала проснувшаяся Норма, в полусне выглядевшая еще более милой и женственной.

– Что за чепуха? – спросила она недоуменно.

– А я знаю? Кто к тебе должен прийти? – ответил вопросом на вопрос Том, вскакивая и привычно стремительно забираясь в униформу.

– Никто, – поднимаясь и надевая как по волшебству появившийся в ее руках халат, ответила она и двинулась к двери, в которую стучали всё громче.

– Кто там?

– Откройте, военная полиция!

Норма вопросительно посмотрела на Тома.

– Открывай, – прошептал он, двигаясь так, чтобы его было не видно из открытой двери.

Девушка, посмотрев на него, осторожно подошла к двери и аккуратно ее открыла. В проеме возникла мощная фигура показательного полицейского в полном снаряжении поверх стандартной униформы цвета хаки – в белой каске и с повязками на левой руке, обе с буквами «МП», с висящими на боках кобурой кольта и дубинкой, в белых крагах поверх брюк. За его плечом торчала голова второго такого же персонажа.

– Мисс… – впечатление было такое, словно заговорила обезьяна из зоопарка.

– Миссис, – перебила его Норма.

– Извините, мэм. Миссис, – невозмутимо продолжил полицейский, а второй на мгновение радостно осклабился, – нам поступило сообщение, что у вас скрывается армейский дезертир.

– Дезертир? – натурально удивилась девушка, невольно поворачиваясь к Тому.

Пришлось ему выйти из тени и показаться на глаза полицейским.

– Простите, сэр, – с иронией спросил он, – а откуда у вас такие сведения?

– Не ваше дело, – напрягся полицейский. И картинно положил ладони, вернее, на взгляд Тома, лапы на кобуру и дубинку. – Пойдешь с нами, сардж, или применить силу?

– Только попробуйте, – начал было заводиться Том, но, взглянув на обескураженную Норму, постарался успокоиться. – Ладно, парни. Пойдемте к вашему начальству и выясним, в чем в дело. А ты, – он повернулся к девушке, – не волнуйся. Я на фронте выжил, что мне эти тыловые недоразумения. – Обняв и поцеловав под смешки полицейских раскрасневшуюся Норму, он повернулся к двери. Холодно взглянул и двинулся на выход, прямо на непроизвольно расступившихся перед ним полицейских. – Пошли, – скомандовал Том, заставив правоохранителей невольно подчиниться его команде.

Они вышли на улицу и прошли уже где-то полквартала, когда полицейские наконец опомнились.

– Хэй, Родж, – второй полицейский, высокий, но более худой и слабый, чем верзила, осознал сложившуюся ситуацию первым. – Этот чертов дезертир издевается над нами. Думает, раз нацепил «Пурпурное сердце» и сержантские знаки, то может творить что угодно. Да и одет он для дезертира слишком шикарно. Нашему Мышонку это не понравится.

– Ничего, мы это сейчас исправим, – громила, который шел впереди, отвечая, одновременно остановился.

Быстро повернулся, выбрасывая вперед руку с дубинкой, целясь в живот. Вот только Тома в этой точке уже не было. Он среагировал на первые же слова второго. И был готов ко всему. Дождавшись ответа Роджера, Том резко затормозил. Без размаха, но изо всех сил всадил кулак под дых не ожидавшему подобного второму. Тут же отскочил в сторону, избежав удара дубинки и сцепив руки в замок, добавил согнувшемуся второму полицейскому по шее. Тот упал, отключившись. Первый полицейский, Родж, еще только поднимал дубинку для следующего удара, когда стремительно двигавшийся Том, словно размазавшись в воздухе, изо всех сил боднул его головой в грудь. Одновременно он ударил ногой под коленную чашечку. Не ожидавший атаки громила рухнул на брусчатку. Выронив дубинку, он непроизвольно схватился руками за ударенное колено. И не успел среагировать еще на один удар Тома, отправивший его во временную нирвану.