Серебряная луна - Элли Крамер

Сколько можно махать кулаками и не устать?

Ну пусть полчаса. Потом тебя сомнут. Еще раз.

Продолжи удар. Прими его на грудь, развернись в ту же сторону и проводи его до конца.

Поймай момент, когда он потеряет равновесие, и придай ему дополнительное ускорение.

Замечательно. Не останавливайся. Уходи в вольт.

Теперь обратный пируэт. Используй инерцию удара противника. Как бы он ни был силен – действие всегда равно противодействию. Сколько бы он ни отдал сил удару – ты всегда можешь вернуть ему столько же.

Пируэт. Мягче. Плохо. Ну и что, что лежит?

Он же моргает. А должен вырубиться. Еще раз.

Разминка окончена. К бою, господа офицеры.

Даю установку. Офицер Уиллингтон, на вас совершено нападение. Нападавших…, ну пусть будет пятеро. Отлично. Очень хорошо. Плохо, Билл, плохо…, держи удар! Хорошо. Очень хорошо.

На сегодня достаточно. Билл, можешь снять повязку с глаз…

Он перестал любить и ненавидеть, перестал чувствовать боль и блаженство, превратился в слух и зрение, а еще в ветер и силу. В огонь и водопад. В сухой лист и бешеного тигра.

Он танцевал со смертью, он это знал. Потому что смерть глядела на него из безумных зрачков подонков, осмелившихся прикоснуться к его женщине.

Он был спокоен и холоден. Они сделали свой выбор. Они должны умереть.

Билл Уиллингтон, краса, и гордость Особого отряда, боец от Бога, любимый ученик маленького, пожилого и желчного Джона Джу – уроженца Китая, тридцать лет проработавшего инструктором по рукопашному бою в криминальной полиции Лондона.

Он двигался четко и почти бесшумно. Все его движения были стремительны и экономичны, он был холоден и спокоен, и все же эффект, произведенный им, можно было сравнить только с бомбой, упавшей в курятник.

Улетевший через стену Халк благоразумно выбыл из борьбы и торопливо – насколько позволяли травмы – улепетывал через болото.

Через четверть часа его брезгливо вытянет за шкирку из трясины Харли Уиллингтон.

Саймон Джонс дрался тяжеловесно и тупо – в точности так, каким и был он сам. У него не было ни малейшего шанса против Билла Уиллингтона, но зато не было и капли воображения, чтобы понять это.

Самым опасным был Сэм О'Рейли. Не в смысле мастерства. Просто он обезумел от ярости, алкоголя и жажды мести. Он кружил, не подходя близко к Биллу, не подпуская его к себе, отскакивая и уворачиваясь с неожиданной ловкостью, но сам только и ждал момента, чтобы броситься и вцепиться врагу прямо в горло. В рукаве Сэм прятал нож.

Саймон издал странный звук горлом – такой звук издает срубленное дерево за миг до того, как упасть, – и рухнул на пол, корчась и прижимая обе руки к промежности. Билл перелетел через него легким прыжком и ринулся на Сэма. У него все еще не было случая достать оружие, да, по правде сказать, он про оружие и забыл.

Он помнил только одно. Только одно стояло у него перед глазами.

Полуобнаженная, окровавленная Мэри кричит, выгибается в руках мерзавцев.

Они сами выбрали.

Билл обманул Сэма коротким пируэтом, взвился в воздух, в прыжке выбив нож, который заметил еще в первый миг боя. Опустился в мягком полуприсяде, тут же отпрыгнул от обмякшего и разом поскучневшего Сэма.

Уголком глаза уловил слишком знакомое, слишком привычное движение в полумраке сзади, и тут же в мозг ему вонзился вопль Мэри:

– Билл! Сзади!

Время замкнуло круг.

"Билл! Сзади!"

Хрупкая мальчишеская рука, неестественно вывернутая, измазанная кирпичной пылью пополам с кровью. Не правдоподобно большой пистолет рядом со скрюченными детскими пальцами.

"Простить я тебя не прощу, сынок, но и винить не стану. Ты просто выполнял свою работу"

Ты просто убил мальчишку.

Вэл Соммерс трясущимися руками притянул к себе дробовик. Его никто не видел, потому что никто на него и не смотрел. Этот чертов Уиллингтон скакал по комнате, словно бешеный, а Сэм рычал и кидался на него, словно цепной пес.

Вэлу было страшно, так страшно, как никогда в жизни. Зачем они послушались Сэма?

Зачем подожгли дом старого Харли? Да еще и докторшу украли… Верных две статьи, и никто не посмотрит, что Вэлу всего семнадцать! Пока дойдет до суда, восемнадцать будет…

Он взвел курки и прицелился. Дуло прыгало из стороны в сторону, но до Уиллингтона было рукой подать. Он не промахнется. А потом убьет их всех, и эту сучку, и зануду Грейсона, и всех, всех, кто посмеет тронуть его, Вэла. Он их всех убьет, и тогда никто ничего…

Она закричала, эта паршивая девка, эта дрянь, подстилка! Она кричала и ползла вперед, а Вэл против воли все смотрел на ее голую грудь, всю в синяках от лап О'Рейли.

А потом раздался выстрел.

Билл опустил пистолет. Мэри с тихим всхлипом бросилась к нему на шею и затихла. Он тоже затихал. Остывал. Приходил в себя.

Он всегда хорошо стрелял. Прицельно, навскидку, вслепую. По движущейся мишени, по мишени неподвижной, по нескольким мишеням.

Он умел реагировать на движение, умел упреждать даже снайперский выстрел.

Исковерканный дробовик валялся у самой стены. Разорванный ствол, разнесенное в щепки ложе приклада. "Питон" – серьезная игрушка.

Вэл Соммерс скорчился на полу, тихо подвывая и баюкая синюю от сильнейшего удара руку. Пара пальцев у него была точно сломана.

Глаза у парнишки были дурные.

Ник Грейсон слабо кашлянул, невидимый в полутьме.

– Интересно. Такое ощущение, что ваши пули столкнулись в момент вылета из…, как называется эта палка с дыркой?

Билл улыбнулся, баюкая Мэри в своих объятиях.

– Эта палка называется дуло. Называлась.

Теперь это просто мусор. Палка с дыркой. Он не успел выстрелить.

Мэри вскинула голову, поглядела на Билла с такой неистовой любовью, что ему сделалось жарко.

– Билл.

– Тихо, маленькая. Сейчас будем выбираться отсюда. – – Билл, я люблю тебя.

– А я – тебя.

– Билл…

– Что?

– Ты его не убил.

Он понял. Понял все, что она имела в виду, что хотела сказать, да не знала как, понял – и оценил.

Мэри была совершенно права.

Он просто выполнил свою работу.

Билл Уиллингтон осторожно отвел темные локоны с нежного личика своей женщины. Поцеловал шоколадные глаза. Подхватил Мэри на руки и понес к выходу.

Свадьбу докторши и молодого Уиллингтона справляли всем городком. Или всей деревней?