Muse. Electrify my life. Биография хедлайнеров британского рока  - Марк Бомон

А еще Мэтт начал по-настоящему пользоваться своим «служебным положением» рок-звезды. После первой волны фестивалей он пожаловался менеджерам, что ему удалось написать слишком мало песен для второго альбома (это было неправдой – песни он сочинял вполне нормально), и, поскольку в ноябре у группы уже было назначено студийное время для записи, ему нужен небольшой «сочинительский» отпуск. Он даже умудрился убедить их, что для того, чтобы написать именно такие песни, которые нужны, ему нужно пару недель поплавать с черепахами и акулами где-нибудь в тропиках. Так что в сентябре его отправили в двухнедельный отпуск на Мальдивах. Вернулся он загорелым и полюбившим дайвинг, а написал за это время лишь одну песню, отличавшуюся на удивление нетропическим настроением – Megalomania.

А потом пришло время Японии. Muse впервые отправились на Дальний Восток 5 августа, чтобы сыграть на фестивале Summer Sonic в зале «Конифер-Форест» в Фудзикью, а на следующий день – на открытом стадионе WTC в Осаке[72], страна их просто покорила. Япония оказалась очень «мьюзовской» страной: большой, громкой, быстрой, технически продвинутой, полной неонового глянца и пикселизированных блесток. Одежда была модной и футуристически стильной – как раз подходила Мэтту и по складу ума, и по размеру, так что он подобрал себе совершенно новый имидж. Его заинтересовали электронные приборы, и, поскольку сейчас у него уже были кое-какие деньги, он потратился на один из первых маленьких MP3-плееров размером с часы, на который тут же перекачал всю свою музыку. Ему нравилось это маленькое и незаметное устройство для слушания музыки, потому что его не просили отключать в самолетах. На фестивалях пришлось играть в откровенно адское время: в Осаке они вышли в 10:30 утра, отыграв первыми на главной сцене (хедлайнерами были Reef и Jon Spencer Blues Explosion), а в Фудзикью вышло еще хуже. Там они играли в 8:30 утра под палящим солнцем перед толпой, зрители в которой теряли сознание от жары и усталости. Но, с другой стороны, это означало, что потом у группы был в распоряжении целый день, чтобы повеселиться, и в течение этого визита, а также следующих четырех клубных выступлений в Нагое, Осаке и Токио через два месяца, они сполна воспользовались этой возможностью.

Все потому, что две вещи сделали Японию главной столицей увеселений Muse в 2000 году. Первая – галлюциногенные грибы. Псилоцибиновые грибы в Японии можно приобрести законно, а Мэтт уже имел опыт их употребления – в Девоне они растут вполне естественным образом и довольно обильно. С точки зрения Мэтта, наркотики были связаны с природной чистотой: он с удовольствием употреблял все, что растет в природе, вроде травки и грибов, но сторонился любых веществ, полученных химическим путем черт знает где и из чего. Его интересовало исследование разума и Вселенной, переживание чуждого опыта и создание сюрреалистических новых теорий об истинах, лежащих в основе нашего существования. Он, впрочем, не слишком противился и небольшой понюшке кокаина, чтобы не чувствовать неловкости на людях. Собственно, в течение гастролей в поддержку Showbiz Мэтт и Дом придумали план: примерно раз в год, когда позволит расписание, они отправятся в Амстердам, купят там немного грибов и отправятся на пару дней галлюцинировать в Вондел-парк, чтобы по-настоящему установить связь с внутренним «я» или даже встретиться с глазу на глаз с темной стороной своего подсознания. И, похоже, грибы они употребляли не только в отпуске, судя по единственной фразе Мэтта, произнесенной на концертах за весь этот год (не считая стандартных «Спасибо, наша следующая песня называется…); в шведском Мальмё Мэтт объявил Feeling Good весьма загадочным образом: «Солнце подобно ложке, которая у меня была, она может сделать хорошего человека плохим» – возможно, это была отсылка к Please Please Please Let Me Get What I Want, песне The Smiths.

Для Muse грибы усилили «сюрреалистический и интенсивный» японский опыт, сделав неон ярче, шум машин мягче, а неистовые толпы превратив в море радостных лиц. Они одалживали деньги у пиар-менеджера, шли на рынки наркотиков и запасались «товаром», а потом устраивали грибные трипы в храмах возле Нагои и Осаки; Мэтт вспоминал, что молящиеся женщины с лицами в белой пудре показались ему невероятно эротичными. Япония для Muse стала соблазнительным вихрем форм, цветов и плоти.

Собственно, плоть стала вторым стимулом. Уже давно существовал стереотип, что британские группы могут быть совершенно неизвестны на родине, но уже иметь огромную популярность в Японии; японцы буквально поклонялись западной культуре (особенно опасности и свободе, которые видели у рок-групп), а японские фанаты были намного более одержимыми и восторженными и гонялись даже за самыми посредственными инди-группами по улицам с визгами, напоминающими фильм «Вечер трудного дня». Часто, впрочем, они преследуют музыкантов куда более вежливым образом: один и тот же фанат может появиться в восьми разных местах, посещенных группой за день, и тихо попросить фотографию или подарить что-нибудь девушкам музыкантов. Примерно так было с Muse в первой поездке; в какой-то момент после Summer Sonic Мэтт оказался в лифте с двумя девушками, которые, внезапно поняв, кто он такой, упали на колени (чисто из восхищения, настаивает он, ничего сексуального между ними не было). Хихикающие девушки преследовали их буквально на каждом углу, и далеко не всегда дело ограничивалось лишь смешками: однажды Мэтт и Дом, приняв галлюциногенных грибочков, устроили оргию с девятью девушками в своем гостиничном номере. Подобные подвиги, конечно, проходили не без последствий – шестилетние отношения Мэтта с подругой из Тинмута становились все более натянутыми из-за того, что он постоянно был в отъезде, а Доминика, главного «казанову» группы, особенно одержимые поклонницы преследовали от концерта к концерту, не в силах смириться с тем, что их встреча была легкомысленной и мимолетной.

Впрочем, сама группа нисколько не беспокоилась. Они продолжали двигаться вперед, переезжая от фестиваля к фестивалю: T In The Park, Rockwaves (Греция), Six Fours (Марсель), Paleo Nyon 2000 (Швейцария), Independent Days 2000 (Италия), и так далее, и так далее; все постепенно начинало напоминать «день сурка»: Muse часто оказывались в полуметаллическом сете, играя четвертыми перед Blink 182, Limp Bizkit и The Deftones (порядок расположения этих трех коллективов мог быть самым разным). В это время на родине Taste Media и Mushroom выпустили последний сингл с Showbiz. Впрочем, это была уже знакомая песня: 12 октября в третий раз вышла Muscle Museum. Проницательно заметив, что четыре формата Unintended («Незапланированное») произвели, гм, запланированный эффект в чартах, последняя попытка сделать хитом Muscle Museum прошла в трех форматах, поддержанная разношерстным и по большому счету поверхностным набором концертных треков (Agitated из «Астории», Escape из «Берси»), ремиксов (Тимо Маас распилил на части Sunburn, а Рон Сен-Жермен, менеджером которого тоже был Сафта Джеффери, поработал над Sober), снятым в Лос-Анджелесе клипом и, что совсем интересно, кавер-версией заглавной песни от бельгийского дэнс-коллектива Soulwax под названием Two Many DJs[73]. Сингл добрался до 25-го места в чарте, наконец получив заслуженное место в растущем пантеоне «величайших хитов» Muse.