И не таких гасили - Сергей Зверев

— Жри, — проворчал он, почти роняя на пол алюминиевую миску, так, что часть ее содержимого расплескалась. — Белладонна велела тебя покормить. Доброе у нее сердце. Лично я бы…

Дальнейшие слова заменил плевок. Хорошо, что не в миску.

— Пить хочу, — признался Антонов, потому что жеманничать или строить из себя сверхчеловека не было сил. — И отлить.

— Пить из синего ведра. — Лось кивнул в угол, куда Антонов до сих пор не догадался посмотреть. — Мочиться в красное. Не перепутай, Кутузов.

— А как насчет кофейку?

— Перебьешься, — отрезал Лось, начиная пятиться в открытую дверь.

— Погоди, — попросил Антонов. — Вопрос есть.

— Ну?

— Сейчас какой день?

— Воскресенье, — ответил Лось.

— День?

— Вечер.

Антонов присвистнул. Долго же он отсутствовал в этом бренном мире. Не удивительно, что все тело болит, а суставы поворачиваются со скрипом.

— Где Павлина? — спросил он.

Лось поманил его пальцем, а когда Антонов, дивясь такой сговорчивости, приблизился, наградил его свирепым ударом в живот, от которого кишки скрутились в жгут, обжигающий болью.

— Приятного аппетита. — Лось осклабился, демонстрируя поредевшие зубы. — А Павлину твою скоро приведут. Она уже рассказала все, что знала.

Дверь захлопнулась. Антонов, который до этих пор делал все, чтобы остаться на ногах, повалился на пол. Так он лежал пять или десять минут, а когда боль отпустила, принялся за баланду. Ложку ему не выдали, поэтому пришлось юшку выпить, а гущу выбирать руками. Вкуса еды он не ощущал. В мозгу тикали часы, отсчитывающие время, оставшееся до полудня понедельника. Все участники событий вышли на финишную прямую. Но добраться до финиша было суждено не всем.

* * *

Стоя у окна, человек, привыкший к тому, что именем ему служит порядковый номер — Второй, смотрел на рубиновую звезду, зажегшуюся над Спасской башней Кремля. У кого-то это могло бы вызвать приподнятое, даже праздничное настроение. Но не у Второго. Не этим вечером.

— Где это произошло? — спросил он, не оборачиваясь.

Прежде, чем ответить, генерал Чацкий кашлянул в кулак, хотя горло у него не болело.

— Возле деревни Дружная Горка. На границе заказника.

— Когда?

— На рассвете. Жители показывают, что слышали взрывы и пулеметные очереди… — Вкратце рассказав, что удалось выяснить об экстраординарных событиях в Мшанских болотах, он добавил: — Туда была послана поисковая группа, скрытно прочесавшая местность. Воронок от взрывов не обнаружено. Зато…

— Я слушаю, генерал, слушаю, — сказал Второй.

— Недалеко от дороги нашли изрядно помятый белый «Порше», — сказал Чацкий, осторожно пробуя губами чай в чашке. — С пулевыми отверстиями.

— Номер?

— Тот самый. Принадлежащий вашему сотруднику.

— Следы крови?

Второй задавал вопросы механическим, бесстрастным голосом. Его широкая спина была очень прямой.

— Кровь не обнаружена. — Чацкий сделал несколько быстрых, мелких глотков. — Только прядь длинных волос, выдранных с корнем. — Запутались за крепежную скобу сиденья.

Второй обернулся.

— Волосы?

— Женские, — уточнил Чацкий, подумал и добавил: — Мне докладывали, что этот ваш Антонов тот еще бабник.

— Антонов не мой, — возразил Второй. — Он даже не штатный сотрудник СМРТ, о чем я очень и очень сожалею. Что касается личной жизни, то она принадлежит ему и только ему.

— Когда это не отражается на исполнении служебных обязанностей. — Буркнув это, Чацкий отхлебнул чай и опустил взгляд.

— Не отражается, — заверил собеседника Второй. — Если мне не изменяет память, то вы начали с того, что из усадьбы вынесли два мужских трупа, которые были утоплены в болоте. Готов утверждать, что один из них принадлежит Шамилю. — Заметив скептическую ухмылку на лице Чацкого, Второй повысил голос. — Которого вы неоднократно упускали из виду, позволяя ему безнаказанно перемещаться по стране.

Они молчали достаточно долго, чтобы чай на столе Второго успел остыть. Потом Чацкий, задетый за живое отповедью начальника СМРТ, сообщил, глядя в пустоту:

— Если Шамиля и убрал подполковник Антонов, то, увы, это был его последний подвиг. — Генерал сделал притворно скорбную мину. — Все говорит о том, что он был убит. Ведь он ни разу не вышел на связь, так?

— Не вышел, — согласился Второй. — Пока не вышел. Значит, на то есть причины. Он жив. И не из таких переделок выбирался.

Чацкий сделал вид, будто зевает, и прикрыл ладонью рот.

— Послушайте, а не захватить ли нам это осиное гнездо? — предложил он. — В рамках совместной операции.

— На каком основании? Только потому, что мой сотрудник не дает о себе знать?

— Сейчас вы руководствуетесь не государственными соображениями.

— Даже так?

Взгляд Второго был тускл и холоден, как у мертвеца. Чацкий снова опустил глаза.

— Вы не хотите отдавать приказ о захвате поместья только потому, что боитесь, что Антонов находится в плену и может быть казнен.

Бросив это обвинение, Чацкий тотчас пожалел о сказанном. Второй медленно поднялся с кресла и, наклонившись вперед, уперся кулаками в стол. Они были красными, как и его лицо.

— Пора бы вам знать, — сказал он, — что я ничего и никогда не боюсь. И уж тем более ваших беспочвенных обвинений, генерал. Вы, разумеется, отразите это в своем рапорте директору ФСБ?

— Почему бы и нет? — Чацкий тоже встал, стараясь демонстрировать собеседнику самоуверенность, которой он не испытывал.

— А потому, — веско произнес Второй, — что в этом случае на стол директора ляжет и мой рапорт. С соображениями о том, почему так долго гулял на свободе небезызвестный террорист Шамиль, объявленный в международный розыск. Ну что, генерал, померяемся, у кого аргументы сильнее? А? Померяемся, я спрашиваю?

— Успокойтесь, — быстро заговорил Чацкий. — Не надо так горячиться. Понимаю ваше состояние… нервы и все такое, но это не повод для ссоры.

Видя, что генерал пошел на попятный, Второй опустился в кресло и растянул губы в простецкой дружелюбной улыбке.

— Ссора? — весело удивился он. — Какая ссора? Так, мелкое недоразумение.

— Совершенно с вами согласен, — облегченно произнес Чацкий и пожал протянутую ему руку.

Задержав хрупкую генеральскую ладонь в своей лопатообразной лапище, Второй притянул Чацкого к себе, посмотрел ему в глаза и тихо сказал:

— Вы сами настояли на том, чтобы операция была совместной. Отлично. Но руковожу ею я, не забывайте об этом. — Отпустив вспотевшую ладонь, он снова улыбнулся. — Ну, не смею вас больше задерживать. Вы, наверное, спешите?