Станция «Гермес» - Игорь Евгеньевич Глебов

подвид дикой свеклы, которое росло на этом же самом месте много лет назад. В окрестных деревнях люди собирали его издавна, еще до того, как Чурилов скрестил его с обычной свеклой. Как ботанический вид, белокровица исчезла в начале двадцатого века. Чурилов успел его исследовать и сделал вывод, что ее листья обладают свойством выделять в воздух летучие вещества, которые убивают бактерии и обеззараживают воздух. Это свойство было известно крестьянам, и поэтому в каждом чулане всегда висит пучок белокровицы… В народе знали, что если завернуть в листья мясо, то оно сохраняется свежим долгое время. Если приложить листок к ране, то она быстро заживет.

— А если йодом помазать, то еще быстрее…

Девушка пропустила иронию мимо ушей.

— Чурилов заинтересовался этими свойствами и продолжил эксперименты с белокровицей. Когда опыты по скрещиванию оказались успешными, он взялся за подробный доклад для императорской академии наук. Однако его работа была принята скептически, а выводы признаны ненаучными.

— Ну и что такого необыкновенного в этой белокровице? — прямо спросил он. — Убивает бактерии? Лук и чеснок делают то же самое.

— Не совсем, — сказала она. — Чурилов считал, что белокровица излучает жизненную силу, источник которой он не смог научно обосновать. В своем докладе, который он так никогда и не прочитал, он говорит о странных вещах. Там про колыбель цивилизации, про вечную энергию, космическое сознание… Он всерьез утверждал, что место, где растет белокровица, является священным. Он употреблял такой термин, как энергетическое озеро. Очевидно, что его коллеги из академии отсоветовали ему показывать доклад кому бы то ни было…

— Подпал под дурное влияние сектантов, — предположил Антон.

— Общепринятое мнение состоит в том, что профессор сошел с ума. Только…

Девушка внезапно замолчала, прислушиваясь.

Где-то вдалеке раздались звуки шагов.

Надежда погасила свет. Пальцы Антона вдруг онемели и он с трудом нашел кнопку, чтобы выключить свой фонарик. Они погрузились в темноту.

Он попытался себя успокоить. Скорее всего, ничего страшного не произошло. Просто в пещеру влез кто-то еще. Влез, проник, забрел — кому какое дело. Кто это мог быть? Да хотя бы тот самый потерявшийся иностранец, который до этого, возможно, отсиживался где-нибудь неподалеку.

От склада с белокровицей, где были они сейчас, до входа в пещеру было около двухсот метров. Судя по слышимости, неизвестный находился в самом начале галереи, но с каждой секундой звук шагов приближался. Человек шел без спешки, не таясь. Так уверенно мог передвигаться только тот, кто хорошо знаком с внутренним устройством пещеры.

Антон скорее почувствовал, чем увидел, как лицо девушки приблизилось к нему.

— Это он, — еле слышно произнесла она.

Ее рука прикоснулась к его предплечью.

— Нужно уходить… Быстро.

В этот момент он понял, что разумеется, никакого рыжего иностранца в пещере не было. Вместе с ними под землей находился кто-то другой. Кто? И тут он догадался. Тот, кто в них стрелял. Человек с пистолетом спустился в пещеру. Он пришел за ними.

Оказавшись в обводной галерее, Надежда, к его удивлению, повернула в сторону выхода, навстречу тому, кто направлялся сейчас к ним. «Зачем?» — мысленно завопил он.

Теперь они шли прямиком навстречу друг-другу, и звук шагов неизвестного неуклонно приближался.

Шаги были тяжелы, словно человек тащил с собой груз. Антон явственно слышал, как подошва опускается на пол — сначала пятка, потом носок. Каждый раз раздавался легкий скрип или хруст, словно в одном из ботинок сломался супинатор. С каждым разом сердце Антона готово было выскочить из ребер.

Когда проклятый скрип раздался, казалось, уже в двух шагах, силуэт Надежды вдруг исчез из виду. На секунду Антон запаниковал, пока не осознал, что девушка свернула в один из боковых проходов, ведущих из галереи наружу. Шагнув за ней, он оказался в узком замусоренном тоннеле и сразу обнаружил, что этот путь не рассчитан на обычных людей. То есть на тех, кто привык нормально питаться. Другими словами, на таких, как он. Здесь было так узко, что плечи соприкасались с грубо вытесанными стенами, и местами приходилось передвигаться боком. Будь Антон на пару сантиметров толще, он рисковал застрять тут, как Винни-Пух в норе. Надежда же, хоть и не обладала, на первый взгляд, стройной фигурой манекенщицы, но тем не менее пробиралась по тоннелю бесшумно и с легкостью, несмотря на мусор и камни, что загромождали путь.

Постепенно ход расширился и пошел под уклон. Идти стало легче, и некоторое время они пробирались без помех, пока дорогу не преградил завал. Луч фонарика прыгнул вперед, высветив груду меловых валунов. Это был тупик.

Состояние Антона было близко к отчаянию. Раз за разом, как надоевшая мелодия, в голове крутилась непонятно откуда взявшаяся фраза: «Куда ты денешься с подводной лодки…»

— Здесь мы спрячемся, — сказала Надежда. — Подождем, пока он уйдет. Потом выйдем наружу…

Луч фонарика метался среди наваленных кусков мела, словно что-то выискивая. Антон растерянно огляделся. Где здесь прятаться, среди камней?

Пятно света остановилось на плоском валуне, неотличимом среди множества других. Надежда взялась за него и неожиданно легко сдвинула в сторону.

Под камнем открылось черное жерло провала. Из круглой, правильной формы дыры шел тяжелый сладковатый запах. Этот запах показался ему знакомым.

— Спускайтесь первым, — сказала Надежда. — Я пойду следом и поставлю камень на место.

Антон ожидал, что спуститься по этому шнурнику будет так же просто, как и по предыдущему, но очевидно, этот ход не так часто использовался обитателями пещеры. Чтобы пролезть через каменную трубу, пришлось помогать всеми частями тела. Наконец подошвы коснулись утоптанной площадки, и он включил фонарь. Бледный луч с трудом разогнал темноту и отразился от изрезанных письменами стен.

В первый миг он подумал, что ему померещилось. Это был слишком долгий и безумный день, он испытал столько потрясений и толком не спал уже больше суток, так что вполне уже мог начать галлюцинировать.

Место, в котором они очутились, разительно отличалось от грубых, вырубленных в меловой породе камер, которые попадались ему до сих пор. Изысканность отделки поверхностей поражала даже при мимолетном осмотре. Ровные, покрытые резьбой и письменами стены плавно переходили в величественные арочные своды, теряющиеся во мраке. Помещение казалось таким огромным, что луч фонаря не достигал противоположной стороны.

— Что это вообще такое? — незнакомым голосом произнес он, испытывая чувство, словно что-то плотное и твердое застряло в горле.

— Костница, — ответила Надежда.

Помещение заполняли гробы. Огромные, вытесанные из меловых глыб саркофаги стояли на полу и покоились в глубоких стенных нишах. Каждый саркофаг снабжался толстой прямоугольной крышкой. Саркофаги стояли тесно, как парты в аудитории, и только узкие проходы позволяли между