Право первой ночи. Жар трёх сердец - Ольга Коротаева

Верховная жрица, обращавшаяся со мной как с дочерью, жестоко убила мою сестру!

И отец не только знал об этом, но и позволил.

— Я знаю, что делать, — смеётся наместник, и этот звук будто пробуждает меня, хоть и вызывает мурашки.

Мужчина выбегает из залы, а я сжимаюсь, сдерживая разрывающееся сердце. Ненависть отравляет меня, а бессилие лишает здравомыслия.

— Искрель, — раздаётся спокойный голос Эдхара и снова получаю возможность для вдоха. Его лёд спасает меня от меня самой, даёт шанс не потерять власть над даром очистительного пламени. Не сжечь тут всё. — Эта женщина нуждается в твоей помощи.

Я вздрагиваю и перевожу взгляд на скрытую тканью надежду на обретение потерянной семьи. Понимаю, что уже не слышу шёпота матери, и холодею от ужаса. Неужели она настолько слаба?! Что, если наша встреча убила её?

Подползаю на коленях и, хватая покров, тяну на себя.

— Что я могу сделать?

— Не касайся прутьев! — резко осаживает меня ваннор, и я отдёргиваю руки. — Слушай меня внимательно. Между вами связь рода. Попробуй напитать её своей магией.

— Как? — едва не рыдаю я.

— Вот так.

Кажется, что Эдхар лишь говорит, но его слова приносят мне облегчение, охлаждают мои эмоции, тушат огонь ненависти и страха. И я понимаю, что это не его голос, а магия проникает в меня через нашу связь.

Кусаю губы, едва не плача от благодарности. Голос дрожит.

— Но… Ты же теряешь свою магию… Отдавая мне, большую часть тратишь на то, чтобы преодолеть силу ловушки.

— Тебе придётся действовать так же, — спокойно, будто не испытывает мучений, отвечает ваннор.

В груди ёкает от понимания, на что этот мужчина пошёл ради меня.

— Узнав о Тетал, ты догадался, что моя мама может быть жива? Что она у Огненного короля?

— Не тяни время, — резко обрывает он. — Я знаю, что ты напугана. Но уверен, что ты способна на это, Искрель. Тебе нужно освободить тайную жену Огненного короля, пока не поздно.

— Что? — замираю я, ошеломлённая известием. — Жену?!

— Уверен, что лишь формально, — кривит губы ваннор. — Аирир связал себя с ней узами брака, чтобы выкачивать силу, но не владел женщиной, страшась потерять контроль над магией, как Динист.

— Хорошо, — твёрдо говорю я и осторожно поднимаюсь на ноги. Колени дрожат и подгибаются, но я не даю себе даже покачнуться. — Ты… мне поможешь? Остудишь меня, чтобы я не причинила маме вред? Я боюсь своего дара…

— Потому что тебя научили его бояться, — жёстко цедит он. — Чтобы контролировать тебя, Искрель. Доверься своей магии…

Я всё же нервничаю и медлю.

— Да, — неожиданно добавляет Эдхар. — Я буду рядом и остановлю тебя, если твоя магия станет опасна. Клянусь тебе в этом!

Его слова приносят огромное облегчение, и я не могу сдержать слёз. Они застилают мне глаза, и всё становится расплывчатым. Рыдая, выпускаю из рук струи очистительного пламени. Огонь магии откликается мгновенно, заполняя моё тело, обжигая вены, покалывая кожу, разливаясь вокруг меня сияющим потоком.

Ткань, скрывающая клетку, вспыхивает мгновенно, тая в огне, и я испуганно зажмуриваюсь. Надеясь на ваннора и отчаянно молясь богам, чтобы спасли мою маму. Чтобы моё пламя не причинило ей вреда.

Некоторое время я не решаюсь открыть глаза. Но вскоре раздаётся нежный голос:

— Дочка…

И, не сдержавшись, распахиваю ресницы. Всё вокруг пылает, воздух подрагивает от жара, а прутья клетки раскалились докрасна, но внутри я вижу женщину. Она стоит и улыбается мне. Бледная и невероятно худая, но в голосе звучит сила и бесконечная любовь.

— Спасибо. Мне уже лучше. Ты такая сильная!

Кусая губы, пытаюсь справиться с волнением и ответить, но не могу выдавить и слова из-за вновь хлынувших слёз. Я благодарна им, как и магия ваннора, солёные капли очищают мою душу от жажды мести и крови врагов. Сейчас больше всего я желаю забрать свою маму и вернуться в Алианор.

С Эдхаром…

Вздрагиваю от одной мысли и бросаю косой взгляд на клетку, где пленён мужчина. Сердце начинает биться сильнее.

О боги! Мой муж Леорас, и ничто этого не исправит. Нас связало небо, и люди не могут разрушить эту связь. Она священна!

На языке ощущаю горечь, будто пью самое отвратительное лекарство. Леорас так часто говорит, что любит, но разочаровывает всё сильнее. Слова его пусты… Ваннор действует молча, и его истинные чувства я осознала лишь сегодня. Пытаюсь отвлечься от неожиданно накатившего сожаления.

— Как мне открыть клетку?

— Сломать, — слышу спокойный голос Эдхара. — Она уже перенасыщена твоей силой, но надо надавить так, чтобы прутья разорвало от магии.

Убедившись, что мой дар очистительного пламени, который растекается по всей зале, не причиняет вреда ни маме, ни Эдхару, я становлюсь увереннее. Делаю глубокий вдох и, закрывая глаза, сосредотачиваюсь на внутреннем огне. Он золотится в каждой клеточке моего тела, и раньше я всегда сдерживала это.

Сейчас же готова отпустить.

И не важно, что стены оплывут от жара, а камни расплавятся. Сказочный дворец из моих снов оказался золотой клеткой, где мучилась моя мама. А наместник, дёргаемый за ниточки ярости и мести, исполнял прихоти Огненного короля.

Того, который отпустил нас с Тетал в обмен на свободу нашей матери. И я никогда не прощу отца за это…

Боль пронзает грудь, и сила начинает клубиться, причиняя мне страдание.

— Искрель, — зовёт мама.

Я смотрю на неё и сдерживаю стон. Говорю с извиняющейся улыбкой:

— Оказывается, я так привыкла запирать магию, что не могу выдержать её жар. Мне становится больно.

— Нет, моя девочка, — качает она головой. — Очистительное пламя выжигает в тебе злость к тому, кого ты искренне любишь. Очищает тебя! Отпусти ненависть, и огонь вновь потечёт легко и естественно по твоим венам.

Я поджимаю губы, и мама вздыхает.

— Я знаю, что тебе непросто принять решение твоего отца. Но милая, я бы и сама так поступила. Вы с Тетал — самое дорогое, что у нас было. Ради детей мы отказались бы и от власти, и от силы… Да и от жизни. Лишь бы спасти вас, мои любимые девочки. Что по сравнению с этим значит свобода?

— Тетал всё равно умерла, — всхлипываю я и, зажмурившись, содрогаюсь от чудовищной боли в груди. — Из-за отца… И Сиель! Ненавижу их!

— Это чувство ранит тебя сильнее, чем кого бы то ни было. — Мама глядит с таким искренним сочувствием, что я не могу дышать. — Прости их, детка.

Я лишь качаю головой, не в силах сделать это. Чувства не поддаются моему контролю, как магия, я не властна над ними. Тогда мама смотрит на Эдхара.