Не от стыда краснеет золото - Лидия Луковцева

Он не сразу понял, что это лопата. И что ж это они ночью копали? Не червей же к утренней рыбалке? Не огород же в степи вскапывали?

Он проследил за двумя землекопами до заброшенных банек, где те, коротко вполголоса посовещавшись и определившись с местом, зарыли свою ношу. Не слишком глубоко, чтоб легче было откапывать, надо полагать. Лодыри. Притоптав землю, посветили фонариком – вроде незаметно! И ушли.

Он уже хотел убираться. Колебался, раскопать ли? Может, пресловутые черные копатели найденный клад прятали? А может, просто грабанули какого-то богатенького односельчанина да припрятали до поры до времени?

И еще как вариант мелькнула мысль: пришили кого-то да расчленили, прячут по частям. Вот бы он влип, со своей любознательностью! Впрочем, нет: тогда бы свою сумку, с камнем внутри в качестве якоря, они бросили в реку. Или, по крайней мере, закопали бы поглубже, собаки ведь запросто могут отрыть.

И тут он почувствовал чье-то присутствие, а потом и услышал, и увидел – темная фигура выдвинулась из кустов. Не он один был зрителем в этом ночном театре. Его колебания спасли ему жизнь.

Третий неизвестный, увлеченный разведкой на местности, разглядыванием притоптанной почвы, для чего пригнулся к самой земле – фонарика у него не было – слишком поздно уловил движение над собой. Вероятно, даже не успел понять, что первые двое, оглянувшись, заметили его на фоне светлеющего неба. И вернулись.

Большой с маху рубанул лопатой. Тут же появился и его спутник. Сбегал к лодке, вытащенной неподалеку на берег рыбаками, столкнул её и притянул к баням по воде. Тоже, видимо, силушкой был не обижен, ведь против течения пришлось тянуть.

Вдвоем они втащили тело в лодку и вытолкали ее на течение. Большой перевалился в лодку, второй наспех прибирал сцену развернувшейся трагедии, ликвидировал следы, подсвечивая фонариком.

Лодка, лениво покачиваясь, потихоньку отплывала от берега. Мотор, естественно, не включали. Едва она, выплыв на стремнину, скрылась из глаз, уносимая течением, второй соучастник тоже испарился. Он трусцой пересек дорогу и пропал из глаз.

Будет трястись теперь в своей норе в ожидании Большого. А тот, отплыв подальше, включит мотор и помчится по течению реки. В безлюдном месте на течении или наоборот, где-нибудь в недоступных камышах сбросит свою ношу. Доберется до берега и оттолкнет лодку: плыви, куда хочешь!

Потом в каком-нибудь из нижних сёл ранний рыбак зацепит лодку, отбуксирует домой и скажет: Бог послал! Любопытным объяснит: купил, мол, по-дешёвке. Ну, а если особо совестливый или напуганный, то заявит в полицию, на свою голову. Владельца лодки установят, сопоставят с исчезновением – и напишут рапорт, что рыбак по пьяной лавочки утонул в реке.

Нельзя сказать, чтобы наблюдаемая сцена не задела его. Всякое доводилось видеть: чёрствость, злобу, жестокость… Но такое спокойное, тихое и расчетливое хладнокровие…

Какое-то время он стоял, не шевелясь. А потом проснулись рыбаки и начали искать своего корешка. Нашли его обувь, слетевшую, когда тело тащили к реке, – проморгал подельник. По этой примете, конечно, быстро нашли место и откопали спрятанный в земле чёрный пластиковый пакет.

Ему довелось узнать, что в пакете: рыбаки оказались более любознательными, чем он, и менее осторожными. Да и при дневном свете человек более храбр, особенно, если он не один.

Было уже совсем светло, все тело у него занемело от неподвижности в его убежище, но он не мог скрыться, не обнаружив себя. Он продолжал следить и увидел, куда рыбаки перепрятали рыбаки найденное, и улыбнулся их наивности. Неместные, не знающие этот берег, место схрона они обозначили, бросив на него огромную приплывшую в паводок корягу. Как будто ее не могли утащить для костра другие рыбаки!

Надеются в скором времени забрать свою находку? Вряд ли удастся. Без полиции тут не обойдется, а это – процесс долгий. Шерстить окрестности будут несколько дней, минимум. Шум поднимется. И даже когда окончательно прозвучит версия несчастного случая на рыбалке, местные будут еще пару месяцев подозрительны к каждому шороху.

А зарывали неглубоко, поскольку торопились. И правда, было от чего: еле успели покончить со своими земляными работами, как из палатки выполз сонный пацан.

До поднятой шумихи и приезда полиции он сумел оттуда убраться. Шел у самой кромки воды, вверх по течению, хотя ему надо было в противоположную сторону. Но тогда надо было бы либо пройти по берегу мимо рыбаков, либо выйти на дорогу. В любом случае его заметят.

Набегающие волны смывали его следы. На тот случай, если привезут розыскную собаку. Хотя это маловероятно.

Он не осуждал корыстолюбие рыбаков, понимал ход их мыслей: с другом случились что-то нехорошее, но ему уже не поможешь, а тут такое богатство на голову свалилось. Ну и что, что криминал. Может, не узнает никто. Сначала нужно спрятать, а потом подумать. Золото кому угодно глаза застит, с ума сводит.

Он сам был такого же поля ягода, как эти ребята: моральными устоями не слишком отягощен.

Пару дней полиция их мытарила, потом все же разрешили уехать домой. Они, конечно, поняли уже, как просчитались, и с неохотой уезжали. Всё оглядывались на свою стоянку, мучимые мыслью: когда-то теперь смогут вернуться? И найдут ли в сохранности оставленное?

Его тоже беспокоила эта мысль, о сохранности. Не успели рыбачки освободить место – к нему подкатила «Лада», набитая новой порцией рыбаков, не ведающих о случившейся в этом месте драме. Местечко было уж очень удачное.

Вот и приходилось ему кружить вокруг, сторожить тайник – не обнаружат ли. И до тех пор, пока рыбаки стоят здесь лагерем, надо было найти более надежное место для схрона, пока прежние постояльцы не вернулись за «своим» добром.

Он нашел такое место, в конце концов, в бутафорском Сарае. Но сначала посетил его еще раз, ночью, разумеется, и тем же путем. Обследовал каморки, которые открывались, где двери не были муляжами. Их было всего четыре таких, но одна ему приглянулась.

Конечно, и это было не слишком надежное место. Но для первого случая годилось. По принципу: хочешь что-то спрятать – положи на видное место. И вот, улучив момент, когда одни рыбаки уехали, а новые, по счастью, не появились, он экспроприировал у экспроприаторов краденое, спихнув старую корягу с берега и отправив ее, как ту лодку, вниз по течению.

Реакция рыбаков-предателей его не беспокоила. Что они, в полицию пойдут заявлять, что у них украли клад, который они украли у убийц? А вот первоначальные владельцы добра – с ними было что-то