Сердце королевы - Кристина Кашор

– Подождите, – сказала она.

Стражники по обе стороны от преступника остановились и снова повернули его к ней лицом. Она пристально оглядела заключенного. Тот пытался посмотреть на нее, но не мог сфокусировать взгляд.

Он был отвратителен и совершил ужасный поступок. Но неужели никто не чувствовал нутром, что что-то здесь не так?

– Прежде чем его казнят, мне бы хотелось, чтобы моя целительница Мадлен осмотрела его и выяснила, в здравом ли он уме. Я не желаю казнить человека, неспособного разумно мыслить. Это несправедливо. И еще я настаиваю, что нужно хотя бы попытаться найти причину столь необъяснимого поведения.

Остаток дня Раннемуд и Тиэль были нарочито любезны с нею, но избегали заговаривать друг с другом. Между ними чувствовалось напряжение. Не поругались ли они? Советники вообще когда-нибудь ссорились? Ей никогда еще не случалось этого видеть.

– Ваше величество, – вдруг сказал Руд ближе к вечеру, когда на мгновение остался с ней наедине. Руд определенно ни с кем не ругался. Он ходил с робким видом и старался вовсе избегать людей. – Ваша доброта меня радует.

От такого признания у Биттерблу будто отнялся язык. Она-то знала, что никакой доброты в ней нет. Лишь невежество в большинстве вопросов, беспомощность перед лицом непостижимого, беспомощность перед лицом знаний, в которых она не могла признаться, лживость – и желание быть деятельной, логичной, полезной. Если возникала ситуация, в которой добро и зло казались ей очевидными, она хваталась за нее изо всех сил. Жизнь давала так мало якорей, что нельзя было упускать ни одного.

Она надеялась, что собрание Совета станет еще одним якорем.

В полночь Биттерблу тихонько спустилась по лестнице и тускло освещенными коридорами прокралась к покоям Катсы. Стоило ей подойти к двери, как та распахнулась и на пороге возник По. Это были не привычные покои Катсы. Обычно она жила в комнатах по соседству с По, недалеко от Биттерблу и ее личных гостей, но По почему-то устроил так, чтобы Катсу поселили в южном крыле замка, и сообщил Биттерблу, как туда добраться.

– Сестра, – сказал По, – ты знала, что за ванной комнатой Катсы есть потайная лестница?

Через пару мгновений Биттерблу уже с изумлением наблюдала, как По и Катса забираются в ванну. Надо сказать, даже сама ванна изумляла: она была выложена яркой плиткой, украшенной пестрыми насекомыми, которые выглядели столь натурально, что Биттерблу удивилась, как вообще в ней можно спокойно мыться. По дотянулся до пола за ванной и на что-то нажал. Послышался щелчок. А потом часть мраморной стены повернулась внутрь, открывая узенький низкий проход.

– Как ты его нашел? – спросила Биттерблу.

– Он ведет в галерею искусств и дальше, в библиотеку, – объяснил По. – Я заметил его в библиотеке. Туда мы и идем.

– Там лестница?

– Да. Винтовая.

«Ненавижу винтовые лестницы».

Все еще стоя в ванне, По протянул руку.

– Я пойду перед тобой, – сказал он, – а Катса будет позади.

Спустя несколько минут, полных паутины, пыли и чихания, Биттерблу открыла маленькую дверь в стене, отодвинула гобелен и ступила в королевскую библиотеку. Они оказались в глухом алькове. Массивные книжные шкафы темного дерева возвышались перед ними, словно деревья, источая затхлый, живой, тлеющий запах леса. Медные, коричневые и оранжевые книги казались листьями; высокие потолки были выкрашены в синий цвет.

Биттерблу покружилась на месте, разглядывая все вокруг. Она уже и забыла, когда в последний раз была в этой библиотеке, и все же помнила ее именно такою.

На собрании обнаружилась занятная кучка людей из замка. Хильда ее, конечно же, не удивила; но явился также и кузнец Орник, – отмытый от сажи, он казался моложе и серьезнее; старушка с обветренным лицом, которую представили Биттерблу как Диан, ее главную садовницу; и Анна, высокая женщина с короткими темными волосами и резкими, интересными чертами лица, которая, как ей объяснили, была главной пекаршей на замковой кухне. «В своем воображаемом мире, – подумала Биттерблу, – я работаю у нее».

Последним и самым неожиданным был один из ее судей.

– Лорд Пайпер, – невозмутимо сказала Биттерблу. – Не знала, что вы балуетесь свержением монархий.

– Ваше величество. – Он испуганно сглотнул и с таким видом промокнул лысую макушку носовым платком, будто встреча с говорящей лошадью на Совете поразила бы его меньше, чем присутствие королевы. На самом деле, всех четверых жителей замка ее появление слегка выбило из колеи.

– Кое-кто из вас удивлен, что к нам присоединилась королева Биттерблу, – обратился По к собранию. – Но вы наверняка понимаете, что в Совет входят ее родичи и друзья. Мы впервые проводим собрание в Монси и приглашаем на него монсийцев. Вовсе не обязательно, чтобы королева участвовала в наших затеях, но мы, само собой, не стали бы ничего предпринимать при ее дворе без ее ведома и разрешения.

Эти слова, судя по всему, никого не успокоили.

С усмешкой почесав свой затылок, он обнял Биттерблу за плечи, многозначительно поднял бровь и посмотрел на Гиддона. Пока тот через вереницу книжных полок вел всех в темный угол, По прошептал ей на ухо:

– Совет состоит из нарушителей закона, Биттерблу, а ты для этих монсийцев – воплощение закона. Они все пробрались сюда сегодня тайком – и вдруг столкнулись лицом к лицу с королевой. Им нужно время, чтобы пообвыкнуться.

– Я все понимаю, – вкрадчиво заверила Биттерблу.

По фыркнул:

– Не сомневаюсь. Тогда перестань нарочно нервировать Пайпера только потому, что он тебе не нравится.

Пол здесь был устлан толстым и пышным зеленым ковром. Гиддон уселся прямо на него и жестом предложил Биттерблу сделать то же самое; остальные, поколебавшись пару мгновений, образовали просторный круг и тоже расселись. Даже Хильда устроилась на ковре, достала из кармана вязальные спицы и моток пряжи и принялась за работу.

– Давайте сперва об основном, – перешел Гиддон к делу. – Свержение Драудена в Нандере началось с ропота знати, но то, что мы наблюдаем в Истилле, – это народный переворот. Люди голодают. Никто больше во всем мире не платит таких огромных налогов, какие взимают король Тигпен и его лорды. К счастью для бунтовщиков, Тигпена перепугало то, как нам повезло с перебежчиками в Нандере. Он стал драть со своих воинов три шкуры, а повстанцам куда проще обработать недовольное войско. Я считаю – и По со мной согласен, – что в Истилле достаточно отчаявшихся людей – как и сообразительных и добросовестных, – чтобы из всего этого что-нибудь да вышло.

– Меня пугает, что они не знают, чего хотят, – подала голос Катса. – В Нандере мы, по сути, выкрали для них короля, и на его пост тут же заступил союз знати, избранный заблаговременно…

– Все было в тысячу раз запутанней, – заметил Гиддон.