📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыТри женщины одного мужчины - Татьяна Булатова

Три женщины одного мужчины - Татьяна Булатова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 99
Перейти на страницу:

А Любе уже было все равно чья. Город чужой – никто не знает. Мало ли на кого дети похожи. Не обязательно на родителей.

Жили в семейном общежитии приборостроительного завода, но с соседями не водились, все больше втроем.

– Скучно, – жаловалась подросшая Юлька и рвалась в общий коридор.

– Там Бармалей, – пугала дочь Люба и считала дни, когда беременная секретарша начальника Верейского НИИ уйдет в декрет, а она заступит на ее место.

– Сиди-ка ты, Любаня, дома, – уговаривал ее муж. – Денег хватает, квартиру получим – тогда выйдешь.

– Скучно, – чуть слышно говорила ему Любочка и преданно смотрела в глаза.

– А там, что ли, весело? – скрепя сердце улыбался ей Иван, как огня боявшийся этого нового места службы жены. Все из головы директор не выходил. Тот самый, из Перми.

– Не знаю, – пожимала плечами Люба и прижималась к супругу так, что тот начинал млеть от одного только ее прикосновения.

Ничего этакого в ней, в этой Любе, на первый взгляд не было. «Ни два, ни полтора», – за глаза дразнили ее соседки и не понимали, почему, стоит ей обратиться к любому из их мужиков, тот сразу же кидается помогать. Невзлюбили бабы Любу, возненавидели лютой ненавистью и даже побить хотели, да мужья отговорили: «Сдурели, что ли? Статья!»

«И правда ведь статья», – подумали женщины и принялись вредить по-мелкому, незаметно, но обидно: то щи рядом с Любиной дверью прольют, вроде как выплеснулись, то мусор уронят, а бывает – плюнут украдкой и дальше по коридору.

– Где ты был? – спросит, бывало, Люба вернувшегося с завода Ивана Ивановича, руки на плечи положит и смотрит не отрываясь. А у нее не глаза, а зеркало: сколько ни смотри, кроме себя никого не увидишь. Вот Ваня Краско смотрел-смотрел, смотрел-смотрел и… досмотрелся. Чего-то ему померещилось. Или кто-то…

– Что ты! – отшатнулась от него жена. – У меня же никого, кроме тебя…

– А директор? – впервые за столько лет припомнил ей Ваня.

– Да какой директор? – задрожала осиновым листом Любочка.

– Тот самый! – оттолкнул ее Ваня и подошел к дочери, чтобы убедиться: так и есть директор, никакая кислота не разъест.

«Видно, бьет, – стали судачить на общей кухне соседки, но жалеть Любу не торопились. – Сама виновата, – думали. – Напросилась. Мужик просто так на кулак насаживать не станет. Побоится. Видать, довела».

– Ух, довела, – рычал Иван Иванович Краско и закрывал жене рот, чтоб, не дай бог, не вякнула и Юльку не разбудила. Девчонка-то ни в чем не виновата.

– Лучше убей, – однажды попросила Люба и бесстрашно посмотрела глазами-зеркалами в лицо мужу. Чего уж он в них на этот раз увидел, неизвестно, но от жены отступился и запил.

– Наш папа алкоголик, – повторила, видимо, соседские слова Юлька и залезла к матери на колени, думая, что слово «алкоголик» сродни слову «хороший».

– Нет, Юлечка, – еле слышно объяснила дочери Люба. – Твой папа не алкоголик, твой папа – хороший человек.

– Ну, я и говорю, что хороший человек, – обрадовалась Юлька и поприветствовала новым словом возвратившегося с завода Ивана Ивановича.

– Ты научила? – недобро улыбнулся Любе муж и стащил с головы шапку.

– Что ты! – в который раз напугалась она и бросилась к мужу – принять пальто. – Соседки, наверное.

– Соседки так соседки, – поспешно согласился с Любой Ваня Краско и, сполоснув над помойным ведром руки, присел к столу.

– Иди погуляй, – скомандовал он дочери и показал глазами на дверь.

Юльке только того и нужно было: с веселым воплем девочка унеслась в коридор, куда обычно мать ее не пускала, объясняя тем, что кроме Бармалея в коридоре водятся злые дети. Но девочка не хотела верить на слово и очень скоро убедилась в том, что на самом деле никаких Бармалеев не бывает, не все дети злые, а на кухне еще и подкармливают добрые тети, интересующиеся тем, как протекает жизнь семьи Краско за плотно закрытой дверью.

– Я не пускаю ее в коридор, – обозначила недовольство Люба и сложила руки на коленях, не смея перечить кормильцу.

– А я пускаю. – Иван Иванович смотрел на тоненькие ключицы жены, пытаясь сдержать поднимающуюся изнутри злобу. – В библиотеке место освободилось. Иди, устраивайся.

Люба отрицательно помотала головой и отрешенно взглянула мужу в глаза.

– Я не хочу в библиотеку.

– Чего, секретаршей лучше? – усмехнулся Краско и сжал кулаки.

– Там платят больше, – попробовала аргументировать свой выбор Люба, а потом – на свой страх и риск – пересела к мужу на колени, обняла за шею и прошептала: – Ну что же ты какой у меня глупый? Надумываешь себе чего-то… Потом сам мучаешься и меня мучишь. А ведь я стараюсь, я все для тебя и для Юлечки делаю…

– Да я чего… – тут же замычал Иван Иванович и обнял Любу до хруста. – Я ж ничего. Просто как подумаю, что ты опять… в секретарши, как там, в Перми, все нутро переворачивается. Собственными руками бы придушил. Тебя, а потом и себя.

– Ну, так души, – обронила Люба и подставила мужу шею.

– Юльку жалко, сиротой останется, – стряхнул с колен не ко времени осмелевшую жену Краско и помрачнел. – Узнаю… руки на себя наложу.

– Даже не думай, – бросилась к мужу Люба, повторяя когда-то им же сказанные слова: – Не обижай меня, Вань. Я уж в одной петле побывала, больше не хочу.

– Поклянись, – потребовал от жены Иван Иванович.

– Клянусь, – соединила ладони, словно молящаяся католичка, Люба и распахнула глаза-зеркала, чтобы в них Ваня Краско никого, кроме себя, не увидел.

После этого разговора жизнь у супругов как-то наладилась. Даже Юлька по ночам просыпалась от того, что на родительской кровати одеяло ходуном ходило.

– Пустите меня к себе, – требовала девочка и жаловалась, что не может уснуть.

– Спи-спи, – шепотом приказывала ей Люба. – Это папе страшный сон приснился.

– Мне тоже приснился, – на ходу придумывала сообразительная Юлька и подбиралась к родительской постели.

– Ну-ка спать! – прикрикивал на дочь раздосадованный отец, и Юлька с обидой возвращалась к себе на раскладушку. «Дурак!» – бурчала она себе под нос раз десять, а потом проваливалась в сон до самого утра.

Все в семье Краско было хорошо и правильно, но счастье казалось каким-то ненастоящим. Кратковременным. Особенно остро оно ощущалось по утрам, когда всклокоченный Иван Иванович вскакивал с постели под звон будильника и видел рядом мирно посапывающую Любу. Но уже к обеду на бедного мужика накатывала тревога, и он срывался с места и бежал к общежитию, но домой не поднимался, а, спрятавшись за зарослями бузины, следил, не войдет ли в подъезд кто-нибудь посторонний.

Успокоившись на время, Краско возвращался на завод, рассказывал про вкусный борщ, сваренный женой-кудесницей, и вставал к станку, чтобы в работе забыть о прилепившейся к сердцу пиявке.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?