Фрейлина ее высочества - Оксана Гринберга

Он был темноволос, гладко выбрит, с приятной улыбкой на смуглом подвижном лице и черными глазами.

И мое сердце забилось чуть быстрее.

Нет, вовсе не потому, что незнакомец выглядел вполне привлекательным, и после нескольких дней забега и заезда по полям и лесам Нотумбрии он показался мне символом нормальной жизни.

Дело в том, что я вспомнила о медальоне на моей шее.

Внутри него был миниатюрный портрет такого же темноволосого мужчины, но за последние пару дней я не удосужилась открыть и внимательно изучить черты его лица.

Признаться, мне было не до этого.

Зато сейчас я ругала себя последними словами. Подумала: а вдруг передо мной стоит именно он?! Тот самый человек, в которого была влюблена настоящая Райли Ривердел?

Потому что на лице мужчины появилась довольная улыбка – он явно обрадовался нашей встрече.

Но если это ее возлюбленный, то мне тоже стоит выразить хотя бы минимальную радость от нашей встречи, а я стою и смотрю на него, как…

Просто стою и смотрю.

Но мое сердце билось спокойно.

Не пропустило ни единого удара и не собиралось уноситься вскачь. При взгляде на мужчину меня не бросало ни в холод, ни в жар – как произошло, когда я выбралась из реки возле Малых Рожков и впервые увидела тот самый портрет.

И я решила, что это не он.

– Вы, похоже, меня не помните, – незнакомец сделал совершенно правильный вывод, но при этом мужчина выглядел немного обескураженным. – Меня представляли вам еще до того, как вы отправились на Осгорн, леди Ривердел! К тому же я несколько раз бывал в доме вашего отчима на Рассветной улице. Мы виделись мельком, но, судя по всему, я нисколько вас не заинтересовал.

На это Эван Хардинг улыбнулся самой довольной улыбкой – похоже, обрадовался тому, что Райли Ривердел нисколько не заинтересовалась этим человеком.

– Простите, – я выдавила из себя виноватую улыбку, – но сейчас я немного не в себе. – И, что характерно, не соврала. – Не помню вашего имени…

– Генри Картрайз. Лорд Генри Картрайз, – представился он.

– Очень приятно, лорд Картрайз! – отозвалась я, после чего мне назвались остальные два соратника Эвана.

Повезло, Райли Ривердел их не знала, так что мне не пришлось выдумывать истории о внезапной амнезии.

Светловолосый лорд Конрад Перроуз и смуглый лорд Франсуа Дорген – они были примерно одного возраста с Генри Картрайзом, – показались мне несказанно галантными даже несмотря на то, что мы беседовали в узком и пропахшем мочой переулке, и я подозревала, что не кошки были тому виной.

Я вежливо со всеми раскланялась, гадая, каким образом Эван успел подать им знак, что мы в столице.

Впрочем, ответы я получила довольно быстро, не пришлось даже задавать наводящие вопросы. Въехав в Вельфаст, Эван отправил записку лорду Картрайзу с одним из мальчишек-посыльных, замеченным им на улице.

Остальные соратники были рядом и не замедлили к нам присоединиться.

К тому же у них все давно было готово к прибытию короля Арагоса – Партия Принцессы сделала так, как и было условлено заранее.

Дело оставалось лишь за лордом Хардингом, отправившимся встречать Аурику и ее кортеж. И пусть окольными тропами, но он тоже доставил принцессу в столицу, хотя из его отряда уцелел лишь он сам, а из сопровождающих принцессы выжила только Райли Ривердел.

И то самым загадочным образом – со мной в чужом теле.

Но это не меняло изначального плана Партии Принцессы. По нему мы прибыли вовремя, чтобы отправиться в порт и встретить короля Арагоса.

– Его корабли уже на подходе, – заявил светловолосый, во-военному коротко подстриженный Конрад Перроуз. – Прибыли к берегам Нотумбрии, и никто не посмел их задержать. Оказалось, Сигизмунд Вислобородый и покойный Карлос Ллинд успели подписать Хартию Справедливости, и теперь король Арагоса явился, чтобы проследить за этой самой справедливостью.

– Он приплыл сюда с половиной своего военного флота, – усмехнулся до этих пор молчавший Франсуа Дорген. – И количество его кораблей почти в три раза превосходит численность флота Нотумбрии.

Немного подумав, я решила, что мне по душе подобный расклад.

– По Хартии Справедливости Сигизмунд становится не только независимым наблюдателем, но и гарантом того, что решение, принятое нашим Парламентом, будет справедливым, – продолжал Конрад, – и на трон сядет тот, кто угоден Богам и народу Нотумбрии.

– Его внучка, последняя из Ллиндов, – негромко произнесла я.

Мужчины кивнули и почти сразу же почтительно склонились, потому что, заслышав свое имя, Аурика выглянула из повозки.

И пусть на ней была вся та же мальчишеская одежда с колпаком на голове – другой в монастыре было не достать, – соратники Эвана выглядели очарованными.

– Моя принцесса! – восторженным голосом произнес Генри, на что разоспавшаяся Аурика, смущенная подобным вниманием, тотчас же юркнула назад.

Спряталась в повозке, а я попросила дать ей немного времени, чтобы прийти в себя.

– В порту повсюду охрана, – произнес Генри Картрайз. – У меня есть доверенное лицо в окружении Броддиков, так вот, те уже прибыли на встречу больше часа назад. Кстати, Эван, ты еще не в курсе, но в твое отсутствие эти две жабы заняли королевский дворец. Парламент даже не собирался, а у них хватило наглости это провернуть!

На лице Эвана заиграли желваки, но он промолчал.

– В столице вас не ждут, – добавил Конрад. – По Вельфасту ходят слухи, что твой отряд сгинул под Берганотом и принцесса с тобой заодно. Но это не умаляет того факта, что охраны в порту втрое больше обычного, и нам всем нужно быть осторожными.

– Но если так, то… Как мы подберемся к причалу, чтобы встретиться с королем Арагоса? – растерянно произнесла я.

– Сольемся с толпой, – любезно отозвался лорд Дорген, и я подумала, что команда у Эвана собралась как на подбор – такая же сумасшедшая, как и он сам.

– Допустим, мы с ней сольемся. И что дальше? – спросила я у всех четверых.

Потому что, в отличие от них, я не была сумасшедшей. И вообще, у меня ребенок, пусть и не мой, а их план какой-то…

В общем, он мне совершенно не понравился!

– Дальше? – лениво переспросил Генри, уставившись на меня с самым одобрительным видом.

На меня – пыльную, встревоженную, с соломой в волосах, потому что я как раз вытащила одну из косы. Не могла понять, что лезет и царапает мне лицо, пока ее не обнаружила.

А потом и вторую, и третью – целый пук соломы.

К тому же я заметила, что взгляд лорда Картрайза не пришелся по душе Эвану Хардингу, и тот помрачнел. Но я могла вполне отвечать сама за себя.

Так вот,